– Фиона Блум, – задумчиво произнес Сайм.
– В последние месяцы она была с ним ближе всех, – поспешила вмешаться Беверли, заметив некоторый прогресс и поворачиваясь к Сорвину. – Нам надо поговорить с ней, Эндрю. Может быть, она сумеет объяснить нам, почему он решил покончить с собой. Как бы то ни было, она должна рассказать нам, что стало с ее ребенком.
– Да. Совершенно определенно мы должны разузнать об этом побольше, – поддержал ее Сайм, и Беверли почувствовала, что побеждает.
– Не исключено также, что ребенок у нее был вовсе не от Грошонга. Может, она только Мойнигану так сказала.
– Тогда кто же отец? – осведомился Сорвин.
– Мойниган.
На лице Сорвина отразилось глубочайшее сомнение, и Беверли поспешила добавить:
– Они поссорились, и она решила унизить его, заявив, что ребенок не от него. После этого Мойниган вступает в драку с Грошонгом, и его вышвыривают с работы. И все живут тихо, пока Мойниган не сталкивается в Лестере с Фионой, которая к этому времени уже стала проституткой. Мойниган снова сближается с ней и вскоре узнает правду.
Беверли потеряла нить рассуждений, но Сайм был готов ее слушать.
– Продолжайте, – медленно проговорил он.
– Видимо, с ребенком что-то произошло сразу после его рождения, – продолжила Беверли. – Он был избит то ли самой Фионой, то ли ее партнером. После чего они похоронили его на территории поместья, полагая, что теперь все концы спрятаны.
Неудивительно, что Мойниган спросил Фиону о ребенке – в конце концов, они разошлись именно из- за него. Возможно, она солгала ему, но в какой-то момент он узнал правду и о собственном отцовстве, и о гибели младенца.
Сайму это явно нравилось, хотя Сорвин уже закипал от гнева.
– А потом Мойниган приехал сюда, чтобы найти ребенка.
– Или расправиться с тем, кто его погубил.
Это заинтересовало Сайма еще больше.
– То есть?
– Может быть, он приехал для того, чтобы отомстить за смерть ребенка.
– И его за это сожгли заживо?
– Отсюда лопата. Фиона рассказала ему, где следует искать тело.
Беверли с удовольствием наблюдала за тем, как Сайм обдумывает эту версию. На самом деле ей было глубоко безразлично, что это – убийство, самоубийство или акт Божественного возмездия. Она была озабочена другими проблемами. Но Сорвин все испортил.
– Не годится.
– Почему?
– Потому что Фиона Блум уехала еще до рождения ребенка. Почему же он оказался похороненным на территории поместья, если родился в Лестере?
Однако Беверли это сбило с толку лишь на мгновение.
– Мы не знаем наверняка, где родился ребенок.
Сайм был в замешательстве.
– Я предлагаю побеседовать с Фионой Блум, – продолжила Беверли. – Если это ее ребенок, она наверняка с большой готовностью расскажет нам о том, как обстояло дело.
Сайм кивнул.
– И если вы правы, тогда смерть Альберта Блума – простое совпадение.
– Именно.
– А этот малый, Айзенменгер, – он действительно специалист? – помолчав, осведомился Сайм.
И впервые с момента приезда Беверли смогла ответить совершенно искренне:
– О да, сэр. Он прекрасный специалист.
Похоже, это помогло Сайму принять решение.
– Что же, хорошо. Тогда я свяжусь с коронером и договорюсь, чтобы он позволил Айзенменгеру еще раз взглянуть на тело Блума. А вы поприсутствуете при этом. Эндрю, проследи, чтобы в лаборатории сравнили образцы ДНК Мойнигана и младенца. И еще кого-нибудь придется отправить в Лестер – доставить сюда Фиону Блум, чтобы мы могли поговорить с ней. Но это можно отложить до завтра.
– А как насчет Грошонга? У нас пока нет неоспоримых доказательств того, что он не при чем.
– Давайте подождем и посмотрим, не получим ли мы совпадения образцов ДНК. А вот если совпадения не будет, тогда-то мы его и привлечем.
После этого Сайм покинул кабинет, не успев увидеть удовлетворенную улыбку на лице Беверли. Она просто сияла от удовольствия. Столько версий, столько подозреваемых, и ни единого слова о некоей фотографии и часах.
У Сорвина был такой вид, словно он был бы рад, если бы в Вестерхэме совершилось еще одно убийство. Но Беверли знала, что больше он ей не понадобится.
– Салли?
Фетр сидела за своим столом, и, кроме нее, в кабинете больше никого не было. Однако она не ответила.
– Что случилось?
– Ничего, – ответила она так тихо, что Сорвин не расслышал.
– Прости?
– Я сказала «ничего», – поворачиваясь к нему, повторила она. Голова ее тут же приняла прежнее положение, качнувшись как на пружине.
Будь она подозреваемой, Сорвин продолжил бы ей лгать, но вместо этого он резко сменил тему:
– Они не правы, Салли. Я чувствую это.
Фетр фыркнула, и только.
– Блум убил своего отца. А останки принадлежат ребенку Фионы Блум. Остается лишь один вопрос: кто убил Мойнигана?
На этот раз Фетр даже не фыркнула.
– Мойниган встретился с Фионой Блум в Лестере. Он знал, что она была беременна, когда уезжала из деревни, поэтому он, естественно, поинтересовался, что с ребенком. Сначала она ему не ответила, но потом он выжал из нее правду. И она призналась… – Сорвин резко оборвал себя. – Но в чем?
Он умолк, пытаясь найти ответ на этот вопрос.
– Ты с ней спал? – внезапно спросила Салли тихим спокойным голосом.
Это застало его врасплох. Сорвин вскинул голову, но тут же поймал себя на том, что не может взглянуть на нее.
– С кем? – Но недовольный тон мало чем мог ему помочь.
Возможно, Фетр была не настолько опытна, чтобы уметь застегнуть наручники, но она достаточно наслушалась подозреваемых на допросах, чтобы отличать правду от лжи.
– Значит, спал.
– Нет! – Однако он выдал себя уже тем, что не спросил, кого она имеет в виду. Поэтому не прошло и нескольких мгновений, как он опустил голову и сказал: – Да.
На мгновение она словно растерялась, услышав его признание.
Но только на мгновение.
– Ты ублюдок! – прошипела она, и морщинки гнева лишь подчеркнули размер ее глаз.
– Послушай, дело совсем не в этом…
– А в чем?
Это был хороший вопрос, который еще больше подчеркивал пошлость его заявления.
– У нас ничего не было… – снова начал он, но и эта попытка оказалась не слишком удачной.
– Просто забудь.
