– Боюсь, я его обидел, – сказал я ризничему.– Наверное, он относит на мой счет неприятность с собором. Однако во времена Бергойна шпиль и башня, несомненно, грозили обвалиться.
– Это странная история. Теперь они в отличном состоянии, и никто толком не знает почему.
– Никто не знает почему? – Я рассмеялся.– Не могли бы вы объяснить, что вы имеете в виду?
– В период реставрации фонд затеял ремонт здания, пострадавшего во время гражданских беспорядков. Как ни странно, обнаружилось, что башня и шпиль не нуждаются в починке. А приблизительно сорок лет назад при осмотре было установлено, что где-то между тысяча шестисотым и тысяча шестьсот шестидесятым годом кто-то их очень искусно и удачно укрепил. Но записей никаких не существует.
– В таком случае, почему в башню закрыт доступ?
– Там находится какая-то древняя машина, которая может быть весьма опасна для всякого, кто к ней приблизится.
Я был заинтригован. В отчете о смерти Лимбрика-старшего упоминалась некая машина; кроме того, я вспомнил надпись:
– Что же это?
– Никто по-настоящему не знает.
– В самом деле? Даже Балмер? – спросил я с улыбкой.
– Он признался, что совершенно сбит с толку.
– Он хорошо разбирается в строительстве соборов?
– Честно говоря, не очень. Хотя, я уверен, он толковый инженер. Перед тем как его нанял капитул, он строил мосты.
– Там есть большое колесо? – Ризничий уставился на меня, как на умалишенного.– Я о машине в башне. Приделано к ней гигантское колесо?
– Как ножное колесо, какие бывают в тюрьмах? – спросил он.
Я улыбнулся:
– Именно. Но немного поменьше. Приблизительно в полтора человеческих роста.
– Вынужден признаться, что я никогда там не бывал. Боюсь высоты. Но думаю, что есть.
Я догадывался, что это была за машина, и если я был прав, несколько фрагментов головоломки вставали на место. Однако при том, как я допек смотрителя, ожидать от него разрешения не приходилось.
Тут подошел доктор Карпентер:
– Скоро придут служащие из похоронного бюро, и я им скажу, чтобы забрали тело в морг.
– Я уведомил власти, – проговорил ризничий.– Думаю, будет устроено дознание.
– Кстати, – спросил меня доктор, – вам известно, что дознание по поводу смерти мистера Стоунекса состоится сегодня днем?
– Ужасное дело, – потряс головой доктор Систерсон.– Мне очень жаль, доктор Куртин: для вас все это – в чужом пиру похмелье.
Я поблагодарил его и обернулся к доктору:
– Нет, неизвестно. Хотя майор предупреждал меня, что оно может быть назначено на сегодня.
– В ратуйте, в два, – сказал он.– Но вероятно, вы знаете, что полиция нашла в доме Перкинса тайник с банкнотами?
– Остается предположить, что в его виновности теперь нет сомнений.
– Вероятно. – Доктор обратился к ризничему, показывая связку ключей: – Что делать с этим?
– Их нашли на теле? – спросил я.
– Рядом, – ответил доктор.
– Я их отдам доктору Локарду. – Ризничий принял у доктора ключи. Я заметил, что связок было две, каждая на металлическом кольце.– Это по его, библиотекарской, части.
– Я удивлен, что не вижу его здесь, – заметил я.
– За ним, разумеется, послали сразу, как только обнаружили эту печальную находку, – пояснил ризничий, – но он оказался занят.
– Я знаю, он очень интересуется этой историей. Он будет в восторге, когда узнает, что тайна раскрыта.
– Раскрыта? Не уверен, – проговорил доктор Карпентер.– Как по-вашему, доктор Куртин, что точно случилось той ночью?
– Бергойн погиб при падении лесов, которое устроил Гамбрилл – быть может, с помощью Лимбрика. Но затем самого Гамбрилла одолел его подручный и замуровал бесчувственное тело в стену.
– Ив одиночку поднял на место плиту? – Доктор Систерсон покачал головой.
– Да, это возможно.– Я не стал излагать свою теорию, поскольку хотел сначала получить доказательства.
