Отравленный трон

лицо. Суетливо ринувшись к столу, она проскользнула мимо Марни, которая занесла кулак в притворной угрозе. Девушка протиснулась на свое место, потеснив соседок, схватила полотенце, бутылку с прованским маслом и принялась смазывать деревянные блюда к вечернему пиру. Конечно, тут же завязалось шушуканье, перемежаемое смешками, между ней и другими служанками.

Винтер собиралась повернуться к Рази, чтобы повторить вопрос, но заметила человека, спускающегося по задней лестнице. Она подумала, что король нанял труппу комедиантов и один из них идет попросить еды.

Он скользил по ступеням, обутый в кожаные сапожки, легко и грациозно, как кот. «Сапожки акробата», — мелькнула мысль. В нем была та наглая уверенность, которую дает принадлежность к клану: дерзкий вид человека, которого поддерживают братья по оружию. Такой или очарует, или перережет горло — причем сделает и то и другое без объяснения причин. Винтер бы поручилась, что его нелегко обезоружить — так много острых ножей таится за мягкой улыбкой.

Она представила, как ценят его товарищи по труппе, но здесь подобные таланты не пригодятся. В отличие от других замков, здесь свободно кормили и поили бродячих торговцев, путешественников и подобный им народ. Интересно было бы взглянуть, однако, как он столкнется с непреодолимыми силами природы в лице Марни.

Винтер устало подперла тяжелую голову и зевнула, наблюдая за парнем сонным взглядом. Он остановился, заправил за ухо прядь длинных волос и окинул кухню оценивающим взглядом со своей удобной позиции на лестнице, так что Винтер смогла получше рассмотреть его.

Он был молод — лет восемнадцать-девятнадцать. Худой, с кошачьей грацией. Примерно на голову ниже Рази. Молочно-бледная кожа, узкое лицо, обрамленное длинными прядями прямых черных волос. Он оглядывался вокруг внимательно и беззастенчиво, без малейшего намека на почтительность.

«Наглый и опасный, — подумала Винтер. — Очень опасный для себя и окружающих, потому что не знает, где его место».

Она увидела, что взгляд комедианта нашел Марни. О, та живо разделается с ним за такое выражение лица! Винтер ждала, что вот-вот льстиво-подобострастная придворная маска скользнет на лицо, но он, на удивление, не обратил внимания на Марни, а уставился на краснощекую служанку, которая пришла перед ним.

Понимание обожгло Винтер, как струйка ледяной воды по спине, пока подружки девушки тихонько подталкивали друг друга локтями. Когда она быстро взглянула на молодого человека, тот улыбнулся, и служанке пришлось снова склонить лицо, пылающее румянцем. Сдержанный шепот сплетниц сменился хихиканьем. Все поняли, почему задержалась девушка и кто именно был причиной ее опоздания на работу.

Винтер медленно выпрямилась: неприязнь переросла в жгучий гнев, когда молодой развратник игриво подмигнул служанкам и подал грубый и полный непристойных намеков знак — показал кончик языка между зубов.

«Так ты нарываешься на взбучку! — зло подумала она. — Наверное, ты привык к другому, но здесь, в этом доме, не позволяют использовать женщин, как игрушки!»

Винтер сжала кулаки и хотела что-то сказать Рази, когда молодой человек увидел их двоих и, приветственно кивнув, направился в их сторону.

«Наверное, он увидел мантию врача и хочет спросить совета. Кто-нибудь заболел или подхватил лихорадку в труппе. Что ж, я ему так посоветую…»

Она сжала кулаки, готовая сорвать злость по полной. Но, к ее удивлению, Рази поднял палец в приветственном жесте и насмешливо пробормотал:

— Вот ты где был, чертов бабник! Если не будешь вести себя осторожнее, тебя ославят, вымазав смолой!

Не услышав предостережения, юноша бочком пробирался сквозь кухонную сутолоку и, улыбнувшись, подошел к столу. «Боже мой! — дошло до Винтер. — Так это его ждал Рази? Этого развратника? Мир сошел с ума?»

Когда парень добрался-таки до них, изумленной Винтер пришлось приложить сознательное усилие, чтобы закрыть рот, пока он пристраивался на скамейке.

— Рази! — произнес он так, что его приветствие прозвучало вкрадчиво и очень лично.

Это не мешало ему в то же время осмотреть Винтер с головы до ног с неподдельным интересом. Девушка уже встречала такие взгляды с тех пор, как ее тело расцвело, приобретя разнообразные изгибы и округлости. Его внимание она проигнорировала даже с большим пренебрежением, чем обычно.

— Кристофер! — радостно прошептал Рази, и Винтер поразилась, увидев, что ему приятно.

«Кристофер, да? Видала я таких, как ты, Кристофер!» Она внутренне выделила это имя, как и Рази, но без той явной привязанности, которую испытывал ее друг. Она смотрела на молодого проходимца, даже не скрывая злости. «Такие, как ты, мне уже попадались!»

Людей, которые присасываются и используют других в своих интересах, можно встретить при любом дворе. Они обычно находят кого-то, приближенного к трону, втираются в доверие, ловко оттесняя человека от его настоящих друзей, — и выпивают до последней капли крови. Нет, Рази не идиот. Но Винтер неоднократно видела, как страх, одиночество и тяготы делают из первейших мудрецов последних идиотов. «Я за тобой наблюдаю, — думала она в ответ на адресованную ей улыбку Кристофера. — Я тебя оценила».

Она собиралась сказать что-нибудь едкое по поводу служанки, но ее перебил Рази. Он улыбался юноше своей особенной, неторопливой, заразительной и щедрой улыбкой. Спокойный тон и радостное выражение его лица внезапно вызвали у Винтер такую детскую ревность, что ей пришлось до боли закусить нижнюю губу, чтобы сдержать беспричинные слезы. Девушке стало понятно, что она действительно пьяна.

«Осади назад, не торопись, — скомандовала она себе, выпрямляясь и глубоко дыша, чтобы прояснить сознание. — Не болтай лишнего, чтобы, протрезвев, не пожалеть!» О чем она только думала, выпив залпом целый бокал, когда была настолько уставшей! Винтер заставила себя сосредоточиться на разговоре и попытаться устоять перед желанием сбить с ног этого Кристофера и согнать пинками с лестницы.

«Перестань так смотреть на моего друга! Он не твой», — думала она.

Рази что-то говорил вполголоса, глядя в лицо Кристофера. У того оказались миндалевидные серые глаза с такими густыми черными ресницами, что казались насурьмленными. Он наклонился, чтобы лучше слышать, — руки за спиной, снисходительная ухмылка.

«Если одна из служанок будет ждать от тебя ребенка, Марни лично притащит тебя к алтарю, а я помогу ей загнать тебя на брачное ложе, чертов развратник!»

Винтер ожидала, что юноша притворится невинным, разведет руками или, наоборот, сыграет этакого светского человека, умудренного опытом, но он, похоже, был неподдельно задет:

— Ты же не думаешь, что я попорчу девушку, правда, Рази?

Рази улыбнулся и тряхнул головой: «нет», а юноша приосанился, на лицо вернулась ухмылка наглого бабника.

— В любом случае, я только даю то, что от меня требуют… — он скосил глаза в сторону служанок, — так сказать, не иду, куда меня не просят. А кому, как не тебе, знать, что от такого рода проблем есть разные средства и лекарства, ты же доктор… — Его взгляд скользил по фигурам девушек у стола. — В этом мире и так полно незаконнорожденных ублюдков, чтобы и дальше пополнять их ничтожные ряды!

Рази только усмехнулся, но Винтер восприняла колкость на его счет, поэтому ринулась в штыки.

— Многие из этих незаконнорожденных ублюдков гораздо достойнее тебя! — сказала она едко, удивляясь, почему Кристофер запылал от ее взгляда.

Кристофер глянул на нее с легкой улыбкой:

— Я не хотел никого обидеть, приятель. Здесь ты видишь только незаконнорожденных! — Он согнулся в легком поклоне.

Ох! Он подумал, что она обиделась за себя, и поэтому признал, что сам — плод незаконного союза. Слепое негодование нарастало, Винтер собралась крикнуть: «Мои-то родители были венчаны, спасибо!» Ответ замер на губах, потому что она вовремя осознала, что неуместная гордыня этих слов только ударит