нет о нем и слова в учебниках, – возразит школьник. – Северная Америка есть на карте, а Северной Евразии нету».
Спорить с отличником географии не будем, а подумаем вот о чем. Восток Европы, север Азии – это география, а мы живем в климате, по климату же восток Европы равен северу Европы. Получается: север Европы + север Азии = Север Евразии. Воронеж и Лондон на одной широте по географии, а по климату для лондонца Воронеж где-то у Полярного круга. Норвежцы без шапок зимой ходят по Осло, а в Вологде (та же широта) в январе треух и валенки ох как не помешают. Да у нас Великий Устюг (резиденция Деда Мороза) находится на той же широте, что и Осло.
Наша Родина не Северная Америка, а Северная Евразия, южный Магадан, а не северная Калифорния. Вот в чем разница. По прихоти истории название нашего континента проживания Северная Евразия сокращено до шести букв – Россия. В слове Европа тоже шесть букв (у нас все должно походить на Европу), но наши буквы почти со всех сторон омывает Ледовитый океан, а их буквы в Гольфстриме купаются.
На днях по «ящику» показывали фильм в тему. Жанр – фильм-катастрофа. Сюжет: в Калифорнии несколько недель подряд идет снег. Негры дрожат у камина. Апокалипсис. А мы так живем. И не жалуемся.
В России две беды – полиэтнизм и климат
Антиутопия такова: раскрываем наш демократический ящик Пандоры и выпускаем на волю обе беды России. Что получится? Полиэтнизм в условиях свободы моментально развалит страну на части. Слабые республики не смогут выстроить протекционистские барьеры и по примеру Восточной Европы интегрируются в мировой рынок. Сожрет он их с наслаждением. Экономические условия Восточной Европы существенно хуже западноевропейских. Сие обрекает страны Восточной Европы на роль Европы бедной, дотируемой, зависимой. Но ведь экономические условия российских территорий гораздо хуже! Ну, в Краснодарском крае еще ничего, ну еще можно наскрести по сусекам несколько регионов, а в целом климатические условия ужасные – север. А инвестиции север не любят.
Вспомним, что произошло с нашими северными территориями после краха Союза и экономической реформы. В условиях свободного рынка они обезлюдели. Север по определению не способен прокормить много народу. Канада по территории больше США, а ее население в десять раз меньше.
Вывод: части расчлененной России обречены на резкое сокращение населения – на вымирание, если говорить прямо. Увы, не в Париже окажутся многие граждане свободных российских демократических республик, а на пару метров глубже.
Как ни крути, а климатические условия (север) обрекают нас на изоляционизм экономический, а полиэтнизм и неизбежная при нем имперская форма власти обрекают нас на изоляцию политическую.
Да потому, что смотрит через культуру, стереотипы, стандарты, предубеждения Запада. Таким же образом россиянин смотрит и на себя самого – причудливый он видит портрет.
На этой картине Пикассо мы видим слепленного из чужих глаз и носов неумеху, раба, пьяницу Шарикова. Вот он бренчит на балалайке, пьет водку стаканами, играет на завалинке в шахматы, а между рюмками свободной рукой и каким-то чудом гонит взашей Наполеона (победителя Европы), громит Гитлера (очередного ее победителя), запускает в космос ракеты, ну и там по мелочам: обыгрывает в шахматы весь мир, сокрушает в хоккей создателей хоккея – канадцев, в футбол обыгрывает родоначальников футбола – англичан.
Какой-то вовсе не оптический обман чувствуется в этой картине.
А если, пусть из оригинальности, попробовать открыть глаза? Ну хотя бы их чуть-чуть расщурить.
Что это? На картине Репина все выглядит несколько иначе.
Перед нами человек энергичный, умный, творческий, смекалистый, крепкий телом и духом. Умудряется цивилизованно жить там, где другой не выживает. Фаталист. Порой ленится, но если уж берется за дело – держись! Велят быть демократом? Будет. Немцем? Яволь! Всече ловек. Но с хитрецой. Всем подражает, но всегда остается самим собой. И богоносен он, и богоизбран, но не делает из этого культа и ради Отчизны всегда готов наступить и на собственное, и на чужое национальное достоинство.
Если же с чем и не ладится у него, так это с капитализмом. Не живет он у нас, а мучается. Любопытно – почему?
Глава 4
Приключения капитализма в России
Капитализм – это то, чем занимаются люди, если их оставить в покое.
Марсиане эту книгу читать не будут, а россияне и так знают, как довелось кувыркаться капитализму среди наших берез. Сколько малиновых пиджаков безнадежно испорчено пулями, сколько спекулянтов и цеховиков пересажали за XX век. Да зачем ходить в прошлое тысячелетие: возле нашего дома торгует фруктами малый предприниматель Маша из Ташкента, а к ее точке иногда подкатывает милицейская машина. И каждый раз наблюдается уникальный медицинский случай – приступ групповой милицейской амнезии, когда нужно рассчитываться за набитые пакеты.
Думаете, что-то принципиально изменится, если Машу назначат в олигархи?
Капиталистов у нас не любили всегда.
Городничие наш капитализм таскали за бороду и совали ему в харю кулачищами, интеллигенты попрекали вырубленным вишневым садом. Можно из любопытства почитать биографию Никиты Демидова и всего его рода, но в нашем свободном исследовании обойдемся без претензии на академизм. И так знаем, что в 1917 году капитализм у нас поставили к стенке и под крики одобрения и злорадства расстреляли. Во времена Второй империи (социализма) вообще нет предмета для разговора: цеховики и спекулянты в общем обороте экономики составляли ничтожную часть. Что касается нашего времени, времени Третьей империи, то о нынешних приключениях капитализма среди берез… поговорим чуть позже. Прыгнем на минутку в любимый, рубежный, определивший судьбу России XVI век. Рубежным он оказался и для Европы, и для всего мира, ведь в 1492 году Колумб открывает Новый Свет.
На переломе второго тысячелетия пути России и Европы начинают расходиться. Мы с Европой начинаем цивилизационное движение в противоположных направлениях. Европейская цивилизация начинает свое движение на запад, чтобы в его итоге и стать современным атлантическим Западом, русская цивилизация устремляется на восток, чтобы на своем пути превратиться в евразийскую Россию.
1521 год. Эрнан Кортес громит ацтеков, добивает мексиканскую цивилизацию – стартует зачистка Америки под будущий капиталистический проект. Поспешает и Москва: в конце того же века Ермак начинает прирезать Сибирь к России.
Европа под всеми парусами плывет на запад, за солнцем, к будущему созданию свободного мира, мы шагаем в противоположном направлении, «навстречь солнца», навеки интегрируемся с Ордой, с Азией, приобретаем масштабность, осваиваем проект имперский.
Щелкаем на счетах истории костяшкой очередного века.
1620 год. Понятно, о чем речь. Трехмачтовый барк «Мейфлауэр» с отцами-пилигримами на борту бросает якорь у американского берега в заливе Массачусетс. Протестанты начинают создавать будущие США, которые и появились (еще щелчок) в 1776 году. Берет старт образцовый капиталистический проект, ведь у протестантов богатство не грех, а входной билет в вип-зону того света. История будто приберегала целый континент, чтобы подарить его капиталистам-демократам. Вот и посмотрим, как капитализм осваивал Северную Америку, а наши империи – Северную Евразию. Сравним имперский проект и империалистический.
Антимиры
Этап освоения.
«Гуманные» европейцы безжалостно зачистили континент, недобитых туземцев согнали в резервации. Никакой тебе «Автономной республики сиу», нет и в помине «Гуронской республики», нет и «Союзной республики могикан». Винчестером и огненной водой дикари уничтожаются, и замечательный континент поступает в распоряжение либерал-демократов. Шикарный климат помогает выращивать любые сельскохозяйственные культуры; пятки лижут океаны, готовые услужливо транспортировать любые товары в любую точку света. Экономические условия сказочные, это вам не Вологда-гда. Сей, паши, производи,
