благоразумием. Как тогда, так и позднее, когда он правил в Нидерландах или Португалии, он отговаривал от предприятий, которые могли бы привести к конфликту с Англией. Но ни он, ни Филипп в эти первые годы после отречения императора Карла V не могли выработать четкой линии. Однако это становилось все более необходимым, поскольку интриги Англии оказывали все большее влияние на отношения Испании как с ее колониями, так и с Францией или Нидерландами.
Испано-нидерландские отношения начали именно тогда приближаться к критической точке. После отречения Карла там постепенно сформировалась оппозиция, справиться с которой не могли ни Филипп, ни Альба. В силу своей косности герцог Альба не в состоянии был предложить другое средство против опасных течений, кроме как подавить любое проявление недовольства силой. Когда в 1564 году было предложено отозвать кардинала Гранвеллу, главного советника Маргариты Пармской, поскольку из-за своей заносчивости и несгибаемости он вызвал в Нидерландах всеобщую ненависть, Альба воспротивился этому. Хотя его протест и не был учтен, но он характеризует его дипломатическое искусство. Тогдашняя позиция бросила тень на его дальнейшую политику.
Представляется неверным на основании широкого поля деятельности герцога делать вывод, что он — учитывая значимость Эболи — был ведущей фигурой в Испании. Ибо существовала область, в которой Филипп сохранял особое положение: внутренняя политика. Он постоянно помнил инструкции отца, который рекомендовал отстранить испанских грандов от влияния на внутренние дела. Даже герцогу Альбе лишь изредка дозволялось преступать черту.
К этим редким случаям относилось обсуждение судьбы мавританских родов, которые еще жили на юге страны. Инквизиция требовала их обращения в христианство, народ хотел их изгнания или уничтожения. Религиозный фанатизм соединялся с воспоминанием о многолетней вражде и с алчностью.
Герцог Альба, будучи членом комиссии по проверке положения на юге страны, энергично выступал против всех предложений силового решения. Суровость была его прирожденным качеством, твердость — излюбленным средством. Но несправедливость возмущала. Им руководила не мягкость, как, возможно, принцем Эболи, который в этом вопросе выступал на его стороне, — скорее, его предостерегало внутреннее чувство.
Показательно, что в отличие от большинства внешнеполитических проблем было принято именно то решение, против которого выступал герцог Альба. Решение Филиппа определили отношения с турками, которые оказывали поддержку маврам и вновь продвигались вперед. Со времен Карла турецкая опасность для Испании вновь увеличилась. Вначале турки отвоевали Триполи, затем Тунис; теперь они находились перед Мальтой. У самого Альбы неоднократно просили совета по поводу защиты Мальты, а в декабре 1565 года он даже разрабатывал детальные военные планы, которые помогли защитить остров. Однако турецкая опасность продолжала существовать, и даже герцог Альба ошибался, предлагая мягкое обращение с маврами. Поэтому, когда Филипп принял решение, он как и всегда в своей жизни, отдал все силы и способности для его выполнения. Он одобрил назначение верховным главнокомандующим дона Хуана Австрийского, сына императора Карла и девушки из регенсбургской бюргерской семьи Барбары Бломберг, и помог ему тщательно разработанными планами и военными указаниями. Однако в самих операциях он не участвовал, поскольку ему было дано самое значительное и, по своим последствиям, самое важное политическое задание, которое только могло появиться во второй половине XVI века: борьба с восставшими Нидерландами.
ПРАВИТЕЛЬ НИДЕРЛАНДОВ
НАЗНАЧЕНИЕ; ПРИБЫТИЕ В НИДЕРЛАНДЫ; ПРИЕМ В НИДЕРЛАНДАХ; ПЕРВЫЕ ДЕЙСТВИЯ; ПОХОД ПРОТИВ ПРИНЦА ОРАНСКОГО; ПОБЕДА
Если бы герцог Альба не прибыл в Нидерланды, его имя вряд ли было бы сегодня более известно, чем имена Гонсальвеса де Кордовы, Пескары или Антонио де Лейвы. Испанцы имели бы еще одного усердного соотечественника в этом столетии, которое дало так много великих личностей. Но репутация, завоеванная в Нидерландах, придала ему всемирно-историческое значение.
Было бы неправильно считать герцога Альбу и его поведение причиной того, что восстание в Нидерландах приняло такой огромный размах. Он был всего лишь инструментом испанской политики.
События начались в Мадриде. После того как проблема Нидерландов уже много лет вызывала разногласия в Государственном совете, в 1566 году Филипп вновь созвал своих министров, чтобы посоветоваться о необходимых мерах. На совете, как обычно, противостояли друг другу партии Альбы и Эболи. Оба отдавали себе отчет в тех трудностях, которые вызвала бы любая попытка решения. Обоим достаточно хорошо были известны религиозные проблемы, национальные противоречия, личные амбиции, социальная напряженность в Нидерландах, так как и Эболи и Альба провели во Фландрии много лет. Однако знания приводили их к различным заключениям. Не то чтобы Эболи был готов на большие уступки, а герцог Альба требовал суровости после покорения; цель у них была одна: подчинить Нидерланды воле Филиппа, поддержать католицизм путем введения инквизиции и создания новых епископатов, занятия руководящих должностей испанцами и привлечения доходов для укрепления позиций Испании в мире. Однако герцог Альба высказался за меры, поддерживаемые готовой к удару армией, а другие, под руководством Эболи, защищали политику переговоров и выжидания. В конце концов Филипп согласился на применение строгих мер, которые рекомендовало меньшинство. Альбе было поручено их исполнение, и в середине апреля 1567 года он покинул Мадрид, чтобы вначале провести два дня при дворе в Аранхуэсе, а затем отправиться в путь.
В Аранхуэсе между ним и наследником престола инфантом доном Карлосом произошла неприятная сцена. Их взаимоотношения уже длительное время были напряженными. Герцог видел в принце недостойного потомка любимого императора. Принц ненавидел его с тех пор, как в 1560 году во время принесения знатью присяги на верность наследнику Альба опустил традиционное целование руки, — нарушение которое могло считаться только намеренным оскорблением. Когда теперь герцог явился к нему, чтобы проститься согласно обычаю, дона Карлоса, который сам питал надежды стать правителем Нидерландов и мечтал о славе и свободе, охватил гнев. Он ринулся на полководца, которому пришлось удерживать его, пока не подоспела помощь.
Из Аранхуэса Альба прибыл в Картахену, чтобы собрать там первую часть своего войска. Его охватили противоречивые чувства: он думал о возрасте, состоянии здоровья (его мучила подагра), славе, положении при дворе и своем, возможно ускользающем, влиянии на короля. Однако он думал также о долге перед религией и королем и об интересах своей семьи, которой он мог быть полезным благодаря своему положению в Нидерландах. И действительно, среди участников нидерландской экспедиции мы видим почти дюжину членов дома Толедо, среди них все три сына Альбы, которые друг за другом прибыли в Брюссель. Особо выделялся среди них одноглазый дон Фердинанд Альварес де Толедо, внебрачный сын мельничихи, приор ордена св. Иоанна в Кастилии, который позднее стал вице-королем Каталонии, а в 1587 году вошел в Государственный совет Филиппа. Менее способным был сын и наследник Альбы дон Фадрике де Толедо, герцог Уэска и гроссмейстер ордена Аль-кантары; его поведение в отношении женщин повредило не только его собственной карьере, но и карьере отца, и ухудшило и без того плохие отношения между фламандским и испанским дворянством в Нидерландах. План Альбы оставить его в Нидерландах своим преемником не удался. Последним прибыл третий сын Альбы, дон Диего, коннетабль Наварры; его роль в истории незначительна.
Хотя все предприятие казалось герцогу полезным для продвижения своих родственников, он не питал надежд на финансовые выгоды. Скорее, следовало опасаться убытков, и действительно, позднее, как уже не раз бывало ему пришлось пожертвовать частью своего состояния ради Филиппа.
При таких обстоятельствах Альба готовился с удвоенной тщательностью. Он приказал выдать солдатам легкие мушкеты, снабженные отдельной опорой, которые закреплялись на штативе. Такие мушкеты, по которым их обладателей стали впоследствии называть мушкетерами, вошли позднее во всеобщее употребление.
После некоторых размышлений Альба решил не перевозить своих солдат океанским путем, где их подстерегали бури и трудности при высадке во Фландрии, а избрать сухопутную дорогу. Обычный поход
