– Твой ланиста утверждает иное. Он был совершенно уверен, что твое имя начинается на «А».
Я знал, что Нерон платит зрителям, чтобы те встречали аплодисментами его артистические потуги. Наверное, сейчас был как раз такой случай.
Какая-то толстая старуха уставилась на мое тело, захихикала, а потом принялась ощупывать меня жирными пальцами. Она крепко схватила меня ладонью за задницу и, весело усмехаясь, обратилась к Нерону с просьбой – когда он со мной закончит, она бы с радостью меня поимела. Я предпочел бы умереть. С меня вполне хватило того, что я перемазался в ее блевотине.
Снаружи донесся оглушительный раскат грома, и от него содрогнулась вся комната. Рабы, которые что- то готовили на берегу озера, бросились прочь, спасаясь от проливного дождя и пытаясь спасти еду.
– Из какого ты народа? – лениво полюбопытствовал Цезарь.
– Я критянин.
Нерон резко поднялся.
– Удивительно! Твой ланиста сказал, что ты – пленник из Ликии. Так кто же ты – грек или ликиец?
Об этом я еще не думал. Сначала я был греком, но сейчас возродился в Ликии. Стал ли я от этого ликийцем? Наверное, да. Значит ли это, что я как будто растворяюсь? Как я могу называть себя греком, если уже много сотен лет не бывал в Греции?
Я ответил несколько неуверенно:
– Я и то и другое. Телом я ликиец. А душой – грек.
– Как необычно.– Цезарь поманил меня пальцем.– Подойди ко мне.
Преторианец пинком поторопил меня. Толстая карга шлепнула меня по заднице, когда я отошел. Сейчас я был так же испуган, как тот молоденький мирмиллон.
Нерон взял в руки лиру.
– Я сочиняю песню,– сообщил он и громко рыгнул.– О том, как сгорела Троя. Ты говорил моему лекарю, что ты – его память о Трое. Его рабы сказали мне, что ты сражался там и возродился заново.
Он перебрал струны – ужасно неуклюже,– потом указал на меня лирой и улыбнулся.
– Ответь мне, это правда?
– Правда.
Нерон засмеялся как ребенок. Он взял со стола половинку плода и обратился к гостям:
– Я вам говорил, что он развлечет нас!
Гости дружно согласились.
Нерон сказал:
– Троянская война – это война царей. Но я никогда не слышал о царе Кикладе. Если ты не Ахиллес, не Агамемнон, не Одиссей и не царь Приам, то кто же ты такой? Ты простой человек и должен знать свое место.
– Я служил царю,– ответил я.
– Каждый служит своему царю.
– Я служил царю Идоменею в его дворце в Кноссе, на острове Крит.
Я так ясно представлял себе этот дворец, словно только что вышел из-за массивных красных колонн внутреннего двора. Голубые дельфины танцевали на стенах, а ворота были открыты, чтобы впустить солнце. Какие воспоминания…
Нерон быстро оборвал их.
– Значит, ты привычен к рабству.
– Я привык покоряться своей судьбе.
В глазах Нерона сверкнули озорные огоньки.
– Скажи мне, ты бывал в Лабиринте?
– А где же еще мне было сражаться?
Он повернулся ко мне, как нетерпеливый ребенок.
– Ты сражался с Минотавром?
Мне не хотелось отвечать на этот вопрос.
– Царь Тесей из Афин совершил свой подвиг задолго до моего времени.
– Но ты наверняка знаешь другие истории и можешь их рассказать.
– Немного знаю.
– Так расскажи мне. Я люблю слушать рассказы о деяниях древних героев. Скажи, зачем возродился вновь простой воин, погибший в троянской войне, если он не совершил ничего такого, что запомнили бы в веках?
– Чтобы свершить правосудие.
Нерон почесал в затылке и с отвращением отбросил лиру.
