Ген растерянно оглядел череду безликих панелей.
– Который шкаф мой?
– Любой. Они не заперты.
– Не хотелось бы случайно взять чужую одежду.
– Почти у всех, кто тут живет, одинаковый размер. Найдешь то, что тебе подходит. Например, костюм. Я бы хотела, чтобы ты выглядел получше.
Голос слегка дрогнул, выдавая ее чувства. В нем слышалась неприязнь. Она злилась.
Она не двинулась с места, когда Ген повернулся к ней и спросил:
– Почему ты меня ненавидишь?
Женщина промолчала.
Ген подставил голову под щедрую струю воды в душевой. Понадобилось некоторое время, чтобы лужа грязи у его ног втянулась в сливное отверстие. Он взял кусок мыла и усердно намылил руки. Ногти оставили след на круглом боку мыла. Ген отправил кусок обратно в мыльницу, следя, чтобы он лег на место. Стерильная аккуратность душевой была заразительна.
Еще пять раз он брался за мыло, хотя и понимал, что грязь, которую он стремится смыть, залегла не на коже, а где-то гораздо глубже.
Где он? Кто эти люди? Что они хотят от него?
И как отсюда сбежать?
Он задрал голову, позволяя горячим каплям барабанить прямо по глазам. Так он чувствовал себя живым.
В настенном шкафчике Ген нашел полотенце и отправился исследовать гардероб. Строгий серый костюм он подобрал довольно быстро, а вот с туфлями пришлось повозиться.
Ген перемерил три пары, прежде чем остановил выбор на простых кожаных ботинках.
Он надел хрустящую белую рубашку, но от галстука решил отказаться. Все-таки не на собеседование идет. Те, кто его сюда притащили, явно хотят, чтобы он остался.
Но женщина с рыжими волосами считала иначе. Она вернулась и встала у двери, наблюдая за ним. После чего рассерженно покопалась в других шкафах и выудила что-то изящное и стильное, сшитое из итальянского шелка.
Потом завязала галстук у него под воротничком прекрасным виндзорским узлом. Она определенно умела обращаться с галстуками.
– Галстук отражает тело и дух своего хозяина. Ты должен производить хорошее впечатление.
– Зачем?
– Ты задаешь слишком много вопросов.
– А ты даешь слишком мало ответов.
Гнев этой странной женщины снова вырвался наружу. Она изо всех сил хлестнула его по лицу.
– Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы.
Ген машинально отвел руку и ударил ее по лицу так сильно, что она отступила и схватилась за щеку. По губам размазалась помада. Щека покраснела, но крови не было.
Ген выглянул в коридор. В любую минуту может набежать охрана. Почему она не приказала его связать? И тут он понял, что ее гнев не относится к тому, что он сделал. Это что-то глубже, из далекого прошлого.
Она выпрямилась. Слезы катились у нее по щекам, но она не обращала на них внимания. Женщина подошла к Гену.
– Прости меня, пожалуйста,– попросила она и мягко поцеловала его в щеку, куда совсем недавно нанесла удар.
Ген с подозрением отпрянул.
– Я хочу уйти,– твердо заявил он.
– Куда же ты пойдешь? – ответила она.– Ты дома.
Лоулесс
Пятнадцать охранников патрулировали бельэтаж и фойе. Пока Ген и его спутница ехали на лифте, через стекла кабины он приметил еще по двое стражей на каждом этаже.
Никакой это не дом. Что же это за место? На улице, в потоке машин, Ген разглядел желтые такси. Значит, они еще в городе. Но где именно?
В затуманенном сознании неожиданно всплыл вопрос, который он когда-то уже слышал: «Что ты знаешь о своей жизни?»
Ответа он так и не отыскал.
Двери лифта разъехались в стороны, и женщина с рыжими волосами повела его дальше. Очередной пропускной пункт, где проверили ее документы, она миновала спокойно, без раздражения и без улыбок.
По дороге она уже присматривалась к реакции Гена. Но в его глазах трудно было что-то разобрать.
