Эмити замялась, но секундная пауза была достаточно красноречивой.
— Не только для тебя. Но у других нет личного горя, и они не возвращаются домой в одиночку.
У Ребекки по спине побежали мурашки. Она вытащила из внутреннего пространства стойки свою куртку и вышла за ограждение. Эмити внимательно следила за каждым ее движением.
— Мне хотелось спросить тебя кое о чем. Хотелось узнать, что ты… мне казалось, уж тебя-то я более или менее знаю, но сейчас… Я просто выжата, как лимон. Сегодня и вправду был длинный, тяжелый день. Чего бы ты от меня ни скрывала, наверное, ты это делаешь с благими намерениями или… я уже по уши торчу в паранойе. Я даже понять этого сейчас не смогу.
— Будь осторожна. Это все, что я тебе советую, — тихо сказала Эмити.
— Постараюсь.
Ребекка надела куртку и вышла из бара, не простившись с Эмити.
От «Галлахера» до дома было не так уж и далеко, но идти одной, когда по городу разгуливает неизвестное дикое животное или убийца… Ребекка напомнила себе, что это — не первая в ее жизни глупость и, можно надеяться, не последняя. В прошлом она совершала поступки и поглупее. Иногда, засидевшись в баре, она позволяла себе и больший идиотизм, чем возвращение домой по темным улицам.
Естественно, если бы Мэйлин просто умерла, Ребекке все равно было бы сегодня тяжело, но не так. В отличие от улиц Сан-Диего, улицы Клейсвилла не страдали от изобилия света. Фонари стояли на приличном расстоянии друг от друга, а между желтыми кругами почти все покрывали темные тени. Каждая проезжающая машина заставляла Ребекку замирать. От лая собак и других, вполне нормальных для города звуков у нее по коже пробегали мурашки. Поэтому она облегченно вздохнула, увидев Троя, сидящего на ступенях антикварного магазинчика.
Магазинчик находился на другой стороне улицы и не слишком попадал в круг желтого света, но Троя даже в сумерках было невозможно спутать ни с кем. Только он обладал крепкой мускулатурой взрослого мужчины и носил длинные, как у подростка, волосы. Иногда его кудри ниспадали на плечи, но чаще он забирал волосы в косичку и перетягивал ее широкой красной резинкой. Наряд Троя не изменился. Таким Ребекка обычно и видела его за стойкой: черные джинсы и черная рубашка с пристяжным воротником, которую он вместо куртки надевал на облегающую футболку. Эмити почему-то говорила, что Трой выглядит как «приманка для кугуара». Насчет кугуара неизвестно, но стареющие дамы просто пожирали его глазами; особенно когда Трой с Эмити приходили потанцевать. К своей напарнице и подруге Трой относился заботливо и покровительственно, словно старший брат, и не слишком одобрял ее работу в баре. Почему же они расстались? Ребекка слишком устала, чтобы ломать голову над вопросом, не имевшим к ней никакого отношения.
— Трой! — окликнула Ребекка.
Тот поднял голову, однако на нее даже не взглянул. Может, не узнал?
— Трой! — снова позвала она. — Не узнаёшь? Это же я, Ребекка.
И вновь — никакой реакции. Облегчение, испытанное Ребеккой при встрече со знакомым человеком, вновь сменилось тревогой.
— Трой! Что с тобой?
Тогда он встал. Его движения были на редкость неуклюжими, словно он разучился ходить. Спотыкаясь, сделал несколько шагов, затем поднял голову и уставился на Ребекку.
— Трой, ты что, заболел? — Сейчас их разделяло расстояние вытянутой руки. — Эмити беспокоится. Говорила, что ты куда-то пропал и даже не позвонишь. Ты когда вернулся?
Трой поднял руку. Казалось, он хотел схватить Ребекку за воротник куртки. Но его рука так и замерла в воздухе. Он посмотрел на свою руку, затем на Ребекку, как-то странно наморщил лоб и выпучил глаза.
— Трой, хватит меня разыгрывать! Мне уже страшно от твоих шуток, — призналась Ребекка.
Она потянулась к его запястью, но Трой оттолкнул ее руку. Раньше чем Ребекка что-либо сообразила, он вдруг повернулся, сделал выпад вперед и другой рукой схватил ее за плечо.
— Хватит дурачиться! — крикнула она и только тогда сообразила, что все это — не шутка и не розыгрыш.
Ребекка уперлась ему в грудь и попыталась высвободить плечо. Пальцы Троя сжались еще сильнее. Он оскалил зубы, совсем как зверь. И по-прежнему молчал.
— Сейчас же отпусти меня! — потребовала Ребекка, отступая назад.
В школе ее учили основным приемам самообороны, но она их почти не помнила. Да и что дадут эти приемы, если противник в полтора раза тяжелее тебя, физически сильнее да еще, судя по всему, обкурился или обкололся какой-то дрянью?
Свободной рукой Ребекка полезла в карман за баллончиком. Страх за свою жизнь придал ей сил, но этих сил не хватало. На одном адреналине далеко не уедешь.
— Трой, какой гадостью ты себя травишь? Ты же потерял человеческий облик!
Он молча смотрел на Ребекку.
— Если не отпустишь мое плечо, угощу тебя вот этим.
Ребекка подняла баллончик, но пока не нажимала головку распылителя.
— Ре-бе-екка, — по слогам, с явным трудом произнес Трой.
— Узнал? — перебарывая нервную дрожь, спросила она.
— Наведи… порядок.
Трой отпустил ее плечо, но тут же сделал новый выпад, явно собираясь впиться ей в плечо зубами.
Под тяжестью его тела у Ребекки начали подгибаться колени. Она чувствовала, что падает назад. Баллончик выскочил из ее руки. Сама не помня как, Ребекка другой рукой уперлась Трою в горло и что было силы надавила на кадык. Кажется, что-то хрустнуло, или ей только показалось. Но в следующее мгновение Трой исчез.
Ребекка подняла баллончик и оглянулась по сторонам. Только что Трой нависал над ней, пытаясь укусить за плечо. И вдруг убежал, будто лишь притворялся неуклюжим.
Она снова оглядела улицу. Вокруг хватало теней и кустов, за которыми мог бы прятаться Трой, но почему-то Ребекка была уверена, что он действительно исчез.
Случившееся не поддавалось никакому объяснению. Дрожа от холода и страха, Ребекка побрела домой. Каждый час ее пребывания в Клейсвилле приносил все новые вопросы. Она не знала, где искать ответы и найдет ли их она. Но если и найдет, то явно не на полутемной улице, где на каждом шагу ее подстерегали новые неожиданности.
Ребекка с облегчением поднялась на крыльцо, вошла в дом и тщательно заперла за собой дверь. Разумнее всего было бы сейчас позвонить Эмити или Байрону. Но сил на разговоры уже не было. Всплеск адреналина сменился чудовищной усталостью. Спать. Сейчас — только спать. Где угодно, хоть на полу. Все звонки, все разговоры подождут до завтра.
25
— Переверни табличку на «Закрыто»! — крикнула Пенелопа из недр своего магазинчика.
Ксавьер Несс, клейсвиллский католический священник и давний знакомый местной ясновидящей, вошел и закрыл дверь на защелку.
— Ты слишком беспечна. На моем месте мог оказаться кто угодно. Сама знаешь.
— Ты правильно сказал. Сама знаю, потому и оставила дверь открытой. Для тебя.
Наверное, наступит день, когда ей наскучит эта игра. А пока леди Пенелопе нравилось ставить святого отца в тупик. Ксавьер Несс еще мог согласиться с тем, что покойники расхаживают по городу. Он вполне допускал, что у Смерти действительно заключен договор с жителями Клейсвилла и они принимают существующее положение вещей в обмен на здоровье, безопасность и прочие атрибуты спокойной жизни. Но он категорически не желал признавать, что Пенелопа умеет предсказывать будущее. Слыша об этом,
