Глаза видели, а сердце боялось поверить. Айсен в изнеможении прикрыл веки, пытаясь хотя бы выровнять дыхание и выпрямиться, Фейран обернулся…
Фейран обернулся вслед вихрем умчавшейся Фей, которой срочно потребовалось что-то ему показать, и улыбка медленно стала блекнуть, застыв плоской приклеенной картинкой: на пороге, слегка в тени стоял молодой человек…
Черные волны волос кажутся немного растрепанными, в свободном развороте плеч угадывается напряжение, а тонкие нервные пальцы вцепились в косяк…
Среднего роста, худощавый, модные чулки подчеркивают стройность ног, голубой пурпуэн облегает изящную, но развитую фигуру, узкую талию украшает дорогой работы поясок, высокий чистый лоб охватывает шапель с прихотливым узором - несомненно, это его он видел, смеющимся с музыкантом. Мельком, не полностью, со спины.
А сейчас может разглядеть его лицо до последней черточки! Как и пронзительно синие глаза, которые одновременно молился забыть и увидеть снова…
Голос Алана, пролетевшая обратно Фей - разбили наваждение, и сознание расчетливо отметило сразу несколько обстоятельств. Первое, что Мадлена чересчур пристально и крайне неодобрительно за ним наблюдает. Второе, что, несмотря на отчетливо видный в распахнутом вороте ошейник, Айсен не двинулся, чтобы поклониться дочери хозяина или их гостю.
Папочкин любимец? Кажется, так.
И в «поклонниках» у такого тоже не должно быть отбоя! Раньше - не было, а уж теперь…
Фейран приподнял брови, с облегчением скрыв за отстраненным удивлением и полную растерянность, и необъяснимую злость, и что-то очень похожее на боль и горечь.
- О! Вижу мой «подарок» тебе понравился, раз ты его сохранил, - бросил он Филиппу.
- Даже приумножил, - сухо отрезал взбешенный Кер, взглянув на смертельно побледневшего юношу. - Идем же в дом!
Айсен отшатнулся с их дороги, словно его могло обжечь, но недостаточно быстро, чтобы не услышать предназначавшуюся Филиппу тихую фразу, небрежным прохладным тоном:
- Прости, просто не ожидал, что Мадлена потерпит в своем доме… мм… постельную принадлежность.
- О чем ты хотел поговорить со мной? - поинтересовался Фейран, когда все домашние были разосланы по своим делам, и они с братом остались наедине в его кабинете.
- Не о чем, а о ком! - резко одернул его Филипп. - Об Айсене.
Он не собирался заводить этот разговор так сразу, но судя по тому, чему только что стал свидетелем, откладывать его тоже было нельзя.
Фейран молча ожидал продолжения, не выдав себя даже движением пальцев, державших бокал. Лишь слегка дернул губами, давая понять, что удивлен предметом обсуждения между ними.
Этого оказалось достаточно, чтобы Кер-старший вышел из себя совершенно:
- Как бы между вами не сложилось, и что бы не произошло раньше, - процедил он, тяжело глядя на брата, - я попросил бы тебя быть более сдержанным! Оскорблений Айсен заслуживает меньше кого бы то ни было! Тем более от тебя!
- Какого горячего защитника он нашел в твоем лице, - протянул Тристан, увлеченно рассматривая содержимое своей чаши.
- К счастью, да! Но тебе без сомнения было бы приятнее узнать, что мальчишку замучил очередной насильник!
Против воли Фейран вздрогнул, прикрыв глаза. Филипп зло усмехнулся: щадить его тонкую душевную организацию он не собирался!
- Давай оставим громкие фразы, - досадуя на себя за непроизвольную слабость, заговорил Фейран. - Разумеется, как хозяин этого дома, ты вправе просить меня о чем угодно. Но я не совсем понимаю, какое отношение ко мне имеет твое имущество…
- Айсен - не имущество!! - загремел Филипп. Успокоившись с видимым усилием, мужчина продолжил. - Он стойкий отважный мальчик с чистым любящим сердцем, которое дано немногим!
Фейран едва не до хруста сжал челюсти: если сейчас брат углубится в перечисление всех достоинств юноши, как существующих, так и мнимых, - он не выдержит и сорвется тоже…
- Поздравляю, - саркастически бросил мужчина. - Однако меня это давно не касается!
- Видит Бог, я был бы только рад, если бы так и было! - с чувством парировал Филипп. - Здесь у него есть будущее, есть жизнь… И отнюдь не «постельной принадлежности», как ты «остроумно» заметил! Айсен талантливый мальчик, он упорно занимается музыкой, он развивается… Сама герцогиня Элеонора слышала, как он играет, и хвалила его!
- Вот как? - заметил Фейран, изобразив деланную улыбку.
Филипп сел на свое обычное место, вглядываясь в него настолько пристально, что становилось не по себе.
- Интересуешься? - вдруг совершенно спокойно спросил он.
- Интересуюсь, зачем ты рассказываешь обо всем этом мне, - дернул плечом Фейран.
- Затем, что именно к тебе Айсен хочет вернуться, - сообщил Кер.
Если он хотел потрясти своего собеседника, то ему это удалось сполна! Некоторое время Фейран смотрел на него в немом изумлении, не находя слов. Только сердце в груди как-то странно дергалось невпопад… А потом он опомнился.
- И давно? - ядовито вопросил Фейран.
- Года два, - в том же тоне отозвался Филипп.
- Не очень удачная шутка.
- Какие уж тут шутки! - мрачно согласился Кер, - Я обещал ему, что помогу вам встретиться и поговорю с тобой. Сейчас - я это обещание исполняю. Он очень ждал тебя, он любит тебя… Не понимаю за что, но любит! Если ты не испытываешь к нему того же, будь добр хотя бы объясниться. И объясниться в нормальном тоне! Не смешивая с грязью!
Пока он говорил, напускная язвительность и небрежность сползли с еще молодого лица мужчины, оставляя после себя лишь тоскливую усталость.
- Любовь… - словно бы себе сказал он, - любовь слишком громкое слово, им обычно называют все, что угодно. Я охотно верю, что тогда он испугался и просил его вернуть… Что Айсена ко мне влечет. Это нормально, в определенном смысле первым у него был я и…
- И последним тоже, - оборвал его Филипп, уже с жалостью наблюдая, как брат пытается себя убедить и перебороть. - Если вопросы верности, все что тебя беспокоит, я клянусь, что после тебя у Айсена никого не было, и нет!
Фейран вскинул на него глаза и тут же отвернулся.
- Даже твой Ахмади его не тронул.
- Это тебе Айсен рассказал? - криво усмехнулся мужчина.
- Представь себе, в отличие от тебя, я с ним разговаривал, а не трахался! - бросил Филипп, раздраженный тем, что брат похоже опять съезжает на привычную удобную дорожку.
- Ты меня осуждаешь, - Фейран не спрашивал.
- Осуждаю, - честно признался Кер. - И прошу как человека, не ломай Айсену жизнь. Не калечь ему душу еще больше!
Фейран молчал, глядя куда-то в пространство с болезненной усмешкой. Филипп смотрел на него с горьким недоумением: ведь видно, что мальчишка сидит у него занозой в сердце! Любит… Так почему не верит, зачем мучает и его и себя?
Что ж, остается надеяться, что веры Айсена хватит на двоих.
Рассудок гас и отказывался верить в услышанное, а сердце… Что сердце! Айсен не был уверен, что оно еще бьется… Что оно еще вообще есть! Там - застряло что-то тонкое, острое и холодное, как клинок в ране. Но он боялся, что если вынуть его, то просто изойдет болью, как истекают остывающей кровью в
