- Я не занимаюсь дрессировкой домашних животных!
Вот так! Не рановато ли ты загордился, слишком ли замечтался! Горько…
- Хм! - Филипп постучал пальцами сложенных домиком рук друг о друга, - Но ведь вы сами в нем заинтересованы, иначе вас бы здесь не было.
- Вот именно! Либо вы продаете мне мальчика сейчас за ту сумму, которую я имею, либо позже, когда я соберу назначенную.
- А если я скажу, что мальчик не продается?
- Бросьте! Люди вашего пошиба способны продать все, было бы выгодно.
- Лестно! - Кер пожал плечами, - И само собой, вы дадите ему свободу?
- Само собой!
- Зачем?
- Вы не поймете.
- Может быть, - без тени раздражения согласился Филипп, где-то даже забавляясь ситуацией, - Но боюсь, что это вы многое не поймете.
- ? - кажется, ему удалось удивить собеседника. Не слишком.
- Похоже, что снять с Айсена этот ошейник способен только один человек. И к сожалению, это не вы и не я.
- И где же этот человек? - Кантор скептически выгнул брови.
- Далеко, - кивнул Филипп. - Единственная цель Айсена - соединиться с ним. И вам ли не знать, чем способны пожертвовать ослепленные чувством люди!
- Ну просто сказочка о зачарованной принцессе, - ядовито заметил трубадур. - Только вместо принцессы почему-то невольник, а вместо чар обычный кусок меди.
Оба обернулись на звук открывшейся двери.
- Отлично, - Кер поднялся, - Полагаю, Айсен сам объяснит то, что сочтет нужным.
Он усмехнулся в ответ на ставший растерянным взгляд молодого человека и вышел, подтолкнув его навстречу музыканту. В замешательстве Айсен, не задумываясь, сделал шаг, удерживаясь, чтобы не поежиться под направленным на него пронизывающим до самого нутра взглядом кристально чистых глаз. Казалось, что они видят даже невидимое, тщательно сокрытое, неявное… И гость определенно не торопился задавать вопросы первым.
- Вам… не стоило так говорить с метром Кером, - тихо произнес юноша, подходя к окну. - Я обязан ему больше чем жизнью…
Кантор молчал, ожидая продолжения: маленький раб с гитарой оказывался занятной шкатулочкой с очень непростым секретом!
- Вы хотели выкупить меня? - Айсен не выдержал первым.
Мужчина повел плечом не отрицая очевидного.
- Почему?
- У тебя хорошие задатки, - спокойно и просто сообщил Кантор, - Я бы сказал талант, но в подобных словах слишком много пафоса. Тем не менее, оставить прозябать твои способности и загубить их тем самым - преступление против Создателя, который их дал. Надо быть, не без причины!
Айсен нервно улыбнулся.
- Да, это милость! - согласился он. - Но тоже самое я могу сказать и о другом…
- Другом? - многозначительный тон и вопрос в нем вернул его к реальности.
- Вам противно? - улыбка стала понимающей.
- Мне? - немного удивился мужчина, наблюдая за переливами эмоций на тонком одухотворенном лице, и в дышащих своей, потаенной глубокой жизнью густо-синих глазищах, которые только сказочным эльфам впору… - Мне все равно. Я вот думаю, что за человек, ради которого, тебе приходится носить ЭТО!
Последнее слово прозвучало с непередаваемой брезгливостью.
Айсен очнулся от грез.
- Ради него я сниму это! Но… я хочу, сделать это ради него!!
Кантор молчал долго, массируя пальцы и щелкая костяшками.
- Мальчик, человек, который умеет только требовать, не оценит твоего подвига и твоей жертвы, даже если ты отдашь за него жизнь!
- Но я не хочу отдавать жизнь! Я хочу жить: с ним, ради него, вместе…
Трубадур смотрел на него уже с жалостью.
- Мальчик, умирать куда проще! Поверь, я пробовал и то и другое в твое время.
- Вас это остановило? - задал Айсен самый верный вопрос.
- Нет, конечно!! - Кантор раскатисто рассмеялся.
- Тогда зачем вы спрашиваете?
- Что ж! - подвел итог трубадур, поднимаясь, - Пока я в городе, жду тебя каждый день. Не с утра!!! Лучше к обеду, рано я вставать не люблю… Я за тебя возьмусь!!!
- Почему… - почти беззвучно окликнул его смущенный и взволнованный донельзя Айсен.
- Не скажу! - фыркнул мужчина, удаляясь.
Не так- то часто встретишь легенду, оборачивающуюся былью! Он, конечно, желал этому невинному мальчику счастья, но… не хотел видеть то, чем мечта оборачивается наяву!
Кантор ле Флев словно принял от семейства Керов эстафету, точнее они удачно дополняли друг друга, каждый по-своему оберегая и пестуя те задатки, которые жизнь еще не успела загубить в юноше, и награждая каждый по-своему.
Музыкант с энтузиазмом взялся за свалившийся на него самородок, неожиданно для себя получая безмерное удовольствие от процесса обучения. Не в последний момент от того, что его уроки идут впрок: искренняя увлеченность предметом, бывшим когда-то способом ускользнуть от печальной реальности, свободой души, если не тела, - не могла не придтись по нраву фанатику своего дела. Хоть он и не признавался себе в том, но Айсен прочно обосновался в его сердце. Правда, выражалось это несколько странным способом.
- Ну что за элементарные ошибки?! У тебя пальцы были сломаны или голова! Неужели трудно записать правильно простейший аккорд! Ты же воспроизводишь его идеально, но по этой хрени ничего невозможно понять! - лист с нотами отправлялся в камин.
- Боже! Кто тебя учил до этого?! А… Ну тогда все понятно! Что еще можно ожидать от язычников!
У Айсена только глаза темнели, как штормовое море, и то, что наставник отвергал он представлял ему позже, когда не оставлял никакой лазейки для ошибок. На следующий день мужчина пренебрежительно фыркал и обрушивался на ученика с новой критикой, сопровождая ее ядовитым:
- Привыкай, полезно от излишней гордости!
Кого люблю - того и бью! Не надо думать, будто Кантор шпынял юношу исключительно ради садистского удовольствия. Айсену требовалось препятствие, преодоление - в том числе и себя, требовалось научиться отстаивать не только право на ошейник и не только тогда, когда его совсем припирали к стенке.
Кстати об ошейнике, - трубадур не упускал случая пройтись по этой своеобразной детали облика молодого человека.
- У, опять эту дрянь в мой дом притащил! - подобное гадливое восклицание было еще самым скромным и вполне обычным приветствием, - Убери с глаз моих! У меня желудок слабый, может и стошнить ненароком!
- Ага, слабый, - скорбно соглашался Айсен, измеряя взглядом батарею из бутылок.
- Как тебе известно, водица у нас отнюдь не с Альпийских ледников. Ты же не хочешь, чтобы я отравился и умер во цвете лет, так и не открыв тебе всех секретов нашего искусства, которые еще не успел забыть?
- Что вы наставник! - Айсен смиренно склонял голову, пряча смешинки в глазах, - Я ежедневно молю
