проективном подходе. Однако не следует опасаться, что все проективные техники будут приносить одну и ту же информацию: базовые различия между подходами заранее исключают подобный результат. Часто упоминается о том, что техника Роршаха и ТАТ дополняют друг друга, время от времени появляется определенное количество доказательств этого, в основном клинических. С другой стороны, сравнительно мало было сделано для сравнения общих симптоматических показателей проективных техник. Одна из целей этой статьи — исследовать, как далеко простирается перекрестная валидизация среди различных подходов. Другие вопросы, на которые мы попытаемся хотя бы частично ответить, следующие: существуют ли новые направления в использовании техник? каково будущее проективной психологии в целом? Подходы, которые используются в новейших разработках, можно разделить на три группы. Первая состоит из разнообразных словесно-ассоциативных техник, техник незаконченных предложений и техник, в которых требуется придумать историю. Без сомнения, будут созданы новые варианты подобных техник, и многие из них в дальнейшем будут опубликованы. Вместе с тем данная группа техник нуждается в некото рых комментариях (без ссылок на примеры). Тестовый материал, использующийся в одном контексте, редко полностью подходит для использования в другом, но нет причин, по которым существующие подходы не могут быть адаптированы или модифицированы в соответствии с индивидуальными потребностями и при условии, что предусмотрена адекватная защита. Вторая группа включает техники, отнесенные автором к подгруппе «других модальностей» категории «стимулы» (см. статью, посвященную классификации). Как было отмечено, «другие модальности» не включают аудиальную. Вопреки этому, аудиальная модальность играет важную роль (по сравнению с визуальной) в формирования личного опыта в целом, а также для исследования перцепции, и потому удивительно, что не сделано фактически никаких попыток к созданию аудиальной проективной техники. Все из существующих в большей или меньшей степени представляют собой переложение ТАТ на слуховой материал. Так, например, «Аудиалъный проективный тест» Бравермана—Чевигни (Braverman—Chevigny Auditory Projective Test, EC-APT} определенно является аудиальным эквивалентом ТАТ, даже в том, что запись «последовательных» звуковых фрагментов отражает определенные межличностные взаимоотношения (например, «молодой мужчина, зрелая женщина»). Однако при детальном рассмотрении обнаруживается невозможность абсолютно точного воспроизведения ТАТ посредством аудиальных стимулов; аналогично отсутствию полного соответствия между визуальными и аудиальными ощущениями. Эти различия становятся еще заметнее, когда задумываешься над экспериментальным изучением некоторых аспектов перцепции разных модальностей. В целом, в отношении проективного эксперимента можно отметить следующее. В первую очередь, влияние аудиальных стимулов «выходит» за ограниченные временные рамки исследования. Следовательно, аудиальный материал «ТАТ» не может быть представлен в стандартных ситуациях, т.е. в тех, в которых испытуемый придумывает окончание истории по картинке. Суделл Браверман, соавтор БС-АРТ, разрешает испытуемым прослушивать каждую запись столько раз, сколько они пожелают, но в обычной практике вся «последовательность» звуковых фрагментов проигрывается дважды, с 15 секундным интервалом. Многие другие исследователи представляют свои стимулы лишь один раз — достаточный для кратковременного запоминания. Второе — связь между стимульным материалом и реальностью во многом зависит от указанных модальностей. Большинство людей, конечно, готовы принять даже маленький одноцветный (и потому статичный и двухмерный) рисунок, в качестве действительного отражения чего-то «реального», но проективные стимулы способны значительно снизить эту готовность. Так, практически невозможно предоставить очень близкие к реальности аудиальные стимулы. Тогда как узнавание — апперцепция — во многом зависит от реалистичности звукового ряда. Если это условие соблюдается, то различие между реальным аудиальным опытом и его презентацией в качестве проективного стимула полностью исчезает. В то же время в обычной жизни мы часто сталкиваемся с «разобщенными», «вырванными» из общего контекста звуками, озадачивающими и требующими особых подходов для идентификации, которые не вписываются в четкие структурные рамки ТАТ. Рассмотренные вопросы касаются различий, которые необходимо учитывать при создании аудиальной проективной техники, содержащей разговоры, шумы и музыку. Если рассмотреть перечисленное в обратном порядке, музыка может представлять отдельный стимул, «фон» к основному настроению (са-унд-трек к фильму или мюзиклу; или часть реальной сцены, содержащей другие звуки). Меньше всего музыка использовалась в качестве са- мостоятельного стимула, хотя Ван де Даль (Van den Daele) сообщает об эксперименте, в котором разные по стилю музыкальные отрывки сопровождались следующей инструкцией: «Я хочу, чтобы вы рассказали мне историю, которая подходила бы к этой музыке…» (испытуемые тестировались индивидуально). Мы не располагаем более точной информацией об отрывках, включенных в основную работу, но можно предположить, что каждый из них передавал определенное настроение. Здесь можно также отметить неопубликованный итальянский тест, в котором два музыкальных фрагмента содержат комбинации голосов и разнообразных звуков; в нем также используется музыка, как указано в третьей категории (см. выше). В частности, среди представленных музыкальных отрывков были «Песни Тристан» Чайковского и часть «Похоронного марша» из– сонаты Шопена «Ре бемоль минор». Возможности последнего довольно ограничены: настроение несомненно сентиментальное, но детали сюжета и ху дожественная обработка варьируют. Примеры ответов испытуемых, приведенные Ван де Далем, в особенности некоторые из историй, сочиненных больными шизофренией, настолько не соответствуют ожиданиям, что их можно скорее описать как ассоциативные, чем как апперцептивные. С другой стороны, Кунзи (Kunze), описавший тест музыкальных фантазий, заключает, что, согласно результатам, структура музыкального отрывка влияет на появление типичных установок и образов. Вместе с тем Кунзи продолжает утверждать, что материал включает большое количество информации о личной жизни испытуемого, доказательством чему может послужить осуществление эмпатической идентификации. Схожие результаты приведены в неопубликованной докторской диссертации Мак Ивена (McEven). Его испытуемым (за исключением одного все были студентами) предлагалось прослушать 10 граммофонных записей, большинство из которых были хорошо известны, и использовать каждую из них как начало какой-либо истории — инструкции были во многом схожи с обычными инструкциями ТАТ. Здесь также применялась серия картинок ТАТ. Большинство музыкальных отрывков вызывали легко классифицируемые ответы предсказуемого содержания, но с индивидуальными вариациями и исключениями. Также много общего имели темы, поднятые отдельно в ответах ТАТ и возникающие при прослушивании музыкальных фрагментов. Мак Ивен заключил, что данная техника предоставляет небольшой простор для количественных измерения и приносит информацию в основном «обобщенного» типа. Похоже, что музыка способна вызвать выраженную апперцептивную реакцию, но различия индивидуальных способов прослушивания и сложность музыки в целом делают практически невозможной стандартизацию данного теста. Еще одной проблемой являются шумы, близкие к реальности звуки. Бин (Bean) замечает, что высокий уровень реализма ограничивает диапазон ответов испытуемых, и потому все они рассказывают фактически одну и ту же историю. Для того, чтобы избежать этого Бин использует довольно сложную последовательность звуков, включающую голоса для «2 серий» его собственного Теста Звуковой Апперцепции (Sound- Apperception Test). Тот же принцип применяется в большинстве тестовых материалов Адриани (см. упомянутый выше итальянский тест), а также в «Звуковом тесте» Мэя Хусни-Паласиоса (May Husni-Palacios). В указанной части своего теста Бин использует инструкции, практически идентичные стандартным инструкциям ТАТ; Хусни-Паласиос приводит следующие инструкции: «Скажите, какой из звуков напоминает вам… и, если хотите, то можете рассказать связанную с этим звуком историю». Однако оба экспериментатора анализируют скорее форму и структуру, чем содержание полученного таким образом материала. Другими словами, их подход более соответствует технике Роршаха, нежели ТАТ. Фактически, это служит еще одним доказательством трудности создания звукового ТАТ. Бин проводит четкие параллели
