сохранились, резкого ухудшения осведомленности командования о том, что происходит в ближайшем тылу противника, немцам удалось избежать.
В состав типичной NAGr (в середине 1942 г. в Люфтваффе начитывалось 16 ближних разведгрупп) входили, как правило, два-три отряда, но имелись и исключения, как, например, NAGr 2 с пятью отрядами или NAGr 12, штаб которой руководил всего одним отрядом 3.(Н)/41. На вооружении групп ближних авиаразведчиков имелись преимущественно самолёты Hs 126 и FW 189 (широко известный у нас как «рама»). Эти тихоходные машины со временем пришлось прикрывать истребителями, поэтому для ведения разведки на глубину 30-100 км от линии боевого соприкосновения (ЛВС) с 1942 г. немцы стали всё шире использовать дооборудованные истребители Bf 109F. Если наблюдатель Hs 126 использовал для фотографирования ручную камеру НК 13/18, то на FW 189 наряду с подобной НК 12,5 устанавливался и куда более совершенный автомат Rb 50/30. «Мессеры» из ближней разведки обычно оснащались одним фотоаппаратом Rb 20/30, смонтированным в хвостовой части фюзеляжа.
Из числа дальних разведгрупп в 1942 г. на советско-германском фронте действовали три: FAGr 1 (в составе 1-го Воздушного флота, группа армий «Север»), FAGr 2 (действовала на Центральном направлении) и FAGr 4 (4 ВФ, группа армий «Юг»). В каждой группе имелся один ночной отряд (самолёты Do 17Р, Do 215) и 4–6 отрядов дневной разведки, вооружённые самолётами Bf 110, Ju 88D и отчасти — Не 111. Интересно, что в 1942 г. в состав некоторых отрядов FAGr для ведения разведки в районах, прикрытых мощной ПВО, ввели истребители-разведчики Bf 109F-4, оснащённые фотоаппаратами Rb 50/30, которые позволяли осуществлять съёмку со средних высот. Дальние разведчики действовали, как правило, без истребительного прикрытия на глубине свыше 100 км от ЛВС на высотах 6–8 км.
В советских ВВС реформа разведывательной авиации была тесно увязана с появлением авиационных объединений нового типа — воздушных армий. В мае 1942 г. ВВС Западного, Брянского, Калининского и Южного фронтов переформировали в воздушные армии (соответственно — с 1-й по 4-ю). В июне этот процесс продолжился, появились 5-я (ВВС Северо-Кавказского фронта), б-я (ВВС Северо-Западного фронта), 8-я (ВВС Юго-Западного фронта), 14-я (ВВС Волховского фронта) и 15-я (ВВС Брянского фронта) воздушные армии(ВА). В августе из состава 8-й ВА выделили ещё одну для Донского фронта — 1б-ю, а в ноябре реформа закончилась с образованием 7-й (ВВС Карельского фронта), 13-й (ВВС Ленинградского фронта) и 17-й ВА; последнюю создали из соединений резерва ВГК и ряда частей 8-й ВА. Воздушные армии с номерами от 9 до 12 формировались на Дальнем Востоке.
По первоначальному замыслу в штат каждой ВА включалась отдельная дальняя разведывательная эскадрилья. В тех случаях, когда таковая формировалась заново, ей, как правило, присваивали номер армии. Известная читателю 38-я раз ещё в феврале 1942 г. была преобразована в 3-й отдельный авиационный разведполк (орап), получивший этот номер «по инерции» следом за 1-м и 2-м разведполками ГК КА. Укрупнение подразделения, предназначавшегося для одного из наиболее важных фронтов — Западного, было вполне объяснимым. Боевой состав полка вначале соответствовал эскадрильному: 2 Пе-2, 2 Пе-3 и 3 ЛаГГ-3 (часть машин неисправна). К концу марта 3-й орап, в командование которым вступил майор В.М.Чувило, получил 8 Пе-2, 5 Пе-3 и 6 ЛаГГ-3, а в мае — ещё 6 Пе-2. Но и потери за неполные три месяца напряжённых боев оказались чувствительными: при 232 боевых вылетах 7 машин не вернулись с заданий, произошло 3 катастрофы и 6 аварий. Невысокий результат — всего 15 самолёто-вылетов на одну потерю — способствовал решению о «понижении в звании» полка до 1-й драэ в мае 1942 г.
Впрочем, достаточно быстро выяснилось, что одной эскадрильи для ведения разведки в интересах фронта явно недостаточно. Очевидно, что с должной частотой обследовать район протяжённостью несколько сот километров по фронту и на 100–150 км в глубину эскадрилье попросту не по силам. Фрагментарность же информации приводила к важным оперативным просмотрам, «зевкам», если использовать шахматную терминологию. Существенными недостатками отличалась и структура подчинённости авиаразведчиков: с упразднением корпусных и армейских разведывательных подразделений «наземные» командиры всех уровней, включая командующих общевойсковыми и танковыми армиями, могли лишь присылать заявки в штаб авиационного объединения, а когда они будут выполнены (и будут ли вообще), не мог предсказать никто.
Разведотдел воздушной армии фактически работал «на себя» (точнее, на штаб ВА) и разведуправление фронта. Последнее циркулярно распространяло полученную информацию вниз, но у штаба фронта и у командира дивизии «интересы» разные (последнего волнуют батареи, опорные пункты, подходящие к линии фронта колонны, а командование объединения «смотрит» дальше — его занимают аэродромы противника, железнодорожные узлы, оперативные резервы и т. п.). Такой отрыв авиаразведчиков от нужд «низов» приводил, в первую голову, к недостаточной информированности командиров сухопутных соединений и частей, что вело к излишним потерям. Наиболее «продвинутые» комдивы старались наладить взаимодействие с соответствующими командирами авиадивизий и полков, так сказать, «по горизонтали». Так появились нештатные разведывательные пары и звенья в истребительных, штурмовых и бомбардировочных авиаполках. В какой-то мере им удавалось «просвещать» коллег- сухопутчиков о положении в ближайшем тылу противника, но когда становилось по настоящему горячо, когда начиналось отступление, когда информация становилась поистине «на вес золота», а потери росли (что характерно для поздней весны и всего лета 1942 г.) — именно тогда помощь авиаторов слабела…
Наиболее важным событием в истории советской разведавиации в 1942 г. стало развертывание полнокровных разведывательных полков в составе воздушных армий и ещё остававшихся ВВС фронтов. Всего было создано 12 pan — либо путем переформирования бомбардировочных частей с включением в их состав имевшихся отдельных разведэскадрилий, либо просто на основе последних. Характерный пример — судьба уже упоминавшейся 1-й драэ, которую в июле вновь «повысили», создав на её основе 10-й орап в составе 1-й ВА. Первым командиром полка стал майор Жигарьков, сменивший неудачливого Чувило.
К числу лучших в столь часто менявшей наименование части относили экипаж, состоявший из лётчика капитана Малыхина, штурмана капитана Зинина и стрелка-радиста старшины Бабуцкого. Только за июль 1942 г. они совершили 22 боевых вылета, продемонстрировав великолепную слаженность. В один из дней экипаж отработал просто виртуозно, отсняв в одном заходе на небольшой высоте полосу шириной 8 км. Для этого Малыхин по командам Зинина, следившего за показаниями секундомера, поочередно перекладывал «пешку» из крена в крен. Вскоре после этого техсостав полка разработал собственный вариант качающейся фотоустановки с двумя аппаратами АФА-1 в бомбоотсеке, третью такую же камеру смонтировали в хвостовой части машины. В конце октября в командование полком вступил майор А.К.Родин. По состоянию на 1 ноября 1942 г. 10-й орап располагал 11-ю Пе-2 и 5-ю Пе-3.
Следует отметить, что в составе ВВС Западного фронта непродолжительное время (в январе- марте 1942 г.) разведывательные задачи выполнял 511-й ббап капитана А.А.Бабанова, вооружённый двухмоторными истребителями Пе-3. В этот период сумел отличиться экипаж, состоявший из сержантов В.Г.Завадского и Г.Г. Лядова (оба впоследствии стали Героями Советского Союза). Молодые авиаторы сумели разведать оборону противника в районе Гжатск-Сычовка- Юхнов, а попутным бомбометанием уничтожили 9 танков, 30 автомашин с пехотой, 6 железнодорожных вагонов и 3 автоцистерны (цифры из отчёта полка). За образцовое выполнение заданий экипаж получил благодарность от командующего ВВС Западного фронта генерал-майора авиации С.А. Худякова, а затем — ордена Красного Знамени и погоны лейтенантов впридачу! Но вот самому 511-му ббап не повезло. 5 февраля 1942 г. аэродром Тула, на котором базировался полк, подвергся атаке группы тяжёлых истребителей Bf 110. На земле сгорели три Пе-3 из восьми, которыми располагал полк, ещё несколько машин получили повреждения. Поскольку пополнить часть двухмоторными истребителями не представлялось возможным (авиазавод № 39 был эвакуирован в Иркутск и только в апреле смог возобновить производство), в конце марта 511-й ббап отвели в тыл и
