А вот, между прочим, Сток не пытался оседлать ее. Еще нет.
– Я не хочу этой помолвки, – по секрету сказала она Мег.
– А все тебе та-а-ак завидуют, – пропела Мег. – Он уже подарил тебе кольцо? А когда ты ему это позволишь? Теперь ты просто должна, раз вы помолвлены.
– Но я этого не хочу, – возразила Лорен. Мег подмигнула:
– Чего не хочешь? Быть помолвленной или позволить?
– Конечно, не хочу помолвки, задница ты этакая!
– Какие прелестные слова в устах невинной девицы!
– Ты задница, – повторила Лорен.
Если бы ее сейчас слышал папа, он бы просто ее убил. Никто из ее родителей никогда не ругался, по крайней мере в ее присутствии, но однажды она слышала, как отец громко стонал и повторял все время: «Черт возьми, черт возьми». Ей было тогда одиннадцать, и она подслушивала у дверей их спальни.
Во всяком случае, ей известно, что говорят мужчины, когда занимаются сексом. Хотя Сэмми не стонал. Извиваясь от страсти, когда она делала то, чего порядочные девушки делать не должны, Сэмми обычно покрикивал: «Ковбои и индейцы! Нас атакуют! Вперед! Вперед!»
Вспомнив о Сэмми, она улыбнулась. Это у него она увидела пенис б первый раз – нельзя же считать тот случай, когда она вошла в ванную, где папа принимал душ. Он вспыхнул и
закричал, чтобы она сию же минуту убиралась вон. Ей тогда было десять лет. Вскоре после этого мама отвела ее в сторонку и попросила стучать в дверь, прежде чем входить в ванную комнату.
«Стук. Стук.
Кто там?
Лапа и это.
Но я обещаю, что не буду смотреть».
Сэмми Пилснер очень гордился этой мужской принадлежностью и очень хотел, чтобы она все время смотрела. По правде говоря, он хотел много большего.
И она соглашалась. Она думала, что любит его и, между прочим, таким образом не забеременеешь.
Она все знала об оральном сексе, прочла в журнале «Плейбой». Папа хранил несколько номеров журнала в подвале под замком. Однажды она обнаружила его клад и за несколько недель прочла все журналы до единого. В каждом номере было полно изображений голых женщин, всяких откровенных рисунков и карикатур и много статей о всевозможных видах сексуального общения. Ей не нравилось рассматривать все это, но узнала она многое. И Сэмми Пилснер просто не нарадовался.
Но все это было в прошлом, и теперь ей предстояло иметь дело со Стоком.
Через несколько дней он как бы нечаянно подошел к ней во время ленча и сказал, что его родители решили закатить им большую вечеринку в честь помолвки.
Ей хотелось сказать: «Но я вовсе не собиралась обручаться с тобой». Вместо этого она кивнула и вяло согласилась.
А может, Стоку это в ней как раз и нравится, что она все воспринимает без всякого энтузиазма? Звезда футбола и сын самого богатого в городе человека, он с шестого класса привык к тому, что девчонки просто виснут на нем. И может быть, ее прохладное отношение по контрасту ему кажется даже приятным?
– В субботу вечером, – сказал он, обнимая ее за плечи. – Моя мать договорится обо всем с твоей.
Вот ужас! Нет, надо с этим немедленно покончить. Но почему-то легче ничего не делать и пустить все на самотек. Она совсем как девушка из фильма «Совершеннолетняя». Та уже просто в церковь должна была идти, но внезапно явился прекрасный герой, чтобы ее спасти, и она бежала с ним. И она убежит, и оставит Стока с разинутым ртом, и он будет, наверное, похлопывать себя по ширинке, проверяя, не унесла ли она
с собой и это! Но вот вопрос: кто будет ее спасать? Сэмми Пилснер? Нет, не похоже. Он, наверное, развлекается теперь с какой-нибудь опытной чикагской девчушкой с длинными ногами и большим ртом.
Она вяло подумала: а вдруг мама когда-нибудь это делала папе? Но при одной только мысли она содрогнулась. Ни под каким видом! Он, наверное, даже не позволяет ей смотреть на это.
– У меня для тебя большой сюрприз, – сказал Сток, потихоньку нащупывая сквозь свитер бретельку ее лифчика.
– Какой? – нетерпеливо спросила она.
– Пока не бери в голову. Увидишь сама. «Вот задница».
По пути из школы она опять поднялась в отцовскую контору. И опять было закрыто. Лорен повертела ручку – удостовериться, что никого нет.
Спустившись по лестнице, она заскочила в магазин «Блэ-кли бразерс». Братья Блэкли были близнецами, оба толстые, обоим по пятьдесят, оба очень улыбчивые и с густыми кустистыми бровями. И Лорен всегда их путала.
– Привет, мистер Блэкли, – сказала она весело. – Как поживает ваша жена?
Он лучезарно улыбнулся:
– Она прекрасно бы поживала, будь я женат.
Опять осечка. Один из близнецов был женат, другой одинокий. В городе поговаривали, что одинокий гомосексуалист. Она усмехнулась:
