— Маджи все взяла на себя. Набрала номер, хоть сама бледная как полотно и рука трясется. Но она обо всем договорилась.
Мизинчик представила эту душераздирающую сцену. Грянул гром, потом еще — уже ближе. Она задрожала, хотелось куда-то спрятаться. Листва зашелестела под порывом ветра, и деревья затрепетали.
— Не помню, сколько я там просидела…
Милочка умолкла.
«Я расскажу, — прошептала она на ухо брату, пока они держали вырывающихся близняшек. — Расскажу им, что ты сделал сегодня утром».
Харшал рассмеялся:
«Думаешь, папа тебе поверит? Да он выпорет тебя за вранье! А мама расплачется, и он ее тоже отлупит. И все из-за тебя!»
Милочка поняла, что он прав.
— Через пару часов Маджи, тетя с дядей и Пандит-джи положили ребенка в машину и уехали. Вот и все. Мама говорит, что Маджи после этого изменилась. Ей так сильно хотелось внучку. Она перестала общаться с чужими, с тех пор встречается только с мамой.
— Какой ужас.
— Даже не знаю, — очень тихо сказала Милочка. — Она, конечно, утонула, но зато теперь свободна.
Притаившись в проходе, Нимиш увидел при вспышке молнии, как Милочка и Мизинчик прижались друг к дружке под тамариндом. Его невольно пронзила ревность. Будь он девчонкой.
как просто было бы разговаривать с Милочкой, держать ее за руку, лежать рядом и вместе смотреть на небо!
Детьми они обычно играли вдвоем в саду, и он зачитывал ей целые отрывки из книг, найденных в домашней библиотеке.
«В зараженных местах мужчине следует жевать ревень, — категоричным тоном прочитал он однажды из «Набобов» — монографии о нравах британских колонизаторов Индии [119], — и дышать через платок, смоченный в уксусе…»
«…А при первых признаках простуды срыгнуть», — продолжила Милочка и выхватила у него книжку. Потом они повалились на землю, обнялись и дурашливо рассмеялись.
Тогда-то их и застукала Вимла. Впредь она запретила им играть вместе.
Повзрослев, Нимиш начал выискивать в тех же книгах многозначительные строки или фразы, которые можно прочесть Милочке, когда она придет в гости. Так он втайне объяснялся ей в любви.
Мизинчик не сумела скрыть возмущения:
— Как ты можешь так говорить,
Милочка сдавленно усмехнулась и стиснула ее руку.
— Уже ничего не исправишь. Мизинчик. Дело давнее.
— Но… — Мизинчик запнулась: нельзя же рассказывать Милочке о том, что происходит в ванной, — вдруг она тоже не поверит? — А как люди умирают? И что случается потом?
— Когда умирал папа, он был сначала живой, а потом вдруг — бах! — и умер, — ответила Милочка. — Моя подружка Бодхи, буддистка, пришла меня утешить. Села со мной и принялась рассказывать, что на самом-то деле человек умирает восемь раз: тело переходит из земли в воду, из воды в огонь, из огня в ветер, из ветра в космос, а четыре последних раза — это вспышки света.
— Вспышки света?
Милочка кивнула.
— В пятый раз наши мысли вспыхивают серебристым светом, нисходящим из разума в сердце. Потом от копчика к сердцу поднимается раскаленная капля росы. А в седьмой, предпоследний раз обе сливаются в черной вспышке. Потом загорается белый свет, который возвещает истинную зарю смерти.
У Мизинчика к горлу подступила тошнота. Девочка резко встала. Воздух так наэлектризовался, что стало трудно дышать.
— Все хорошо?
— Мне пора, — решительно сказала Мизинчик.
Она уже видела этот яркий свет и цветные вспышки. Точь-в-точь как их описала Милочка.
Только в обратном порядке.
Мизинчик бежала наобум.
Она не помнила точно, где выход, но все равно мчалась, выставив руки вперед и приминая босыми ногами траву. Девочка влетела точно в пролом и, выхваченная вспышкой молнии, врезалась в Нимиша, за долю секунды заметив его перепуганное лицо. Он опрокинулся навзничь, а она распласталась на нем сверху. Раскатистый грохот заглушил их вскрики. Руки запутались в лозах, острые края листьев рассекали кожу, а шипы протыкали ее до самого мяса. Нимиш отпихнул Мизинчика, пытаясь сбросить ее с себя, но проход был слишком тесным и узким — особо не развернешься. Сквозь тонкую влажную пижаму девочка ощутила его потную плоть, тяжелые ноги Нимиша переплелись с ее ногами. Сладостный аромат пурпурных флоксов дурманил.
— Мизинчик! — настойчиво зашептал Нимиш. — Перестань брыкаться!
Он отполз от нее и стал ощупью искать отлетевшие очки.
Мизинчик выпрямилась, сердце бешено колотилось.
— Там призрак! — выпалила она.
— Чего?! — Нимиш крепко схватил ее за руки, быстро и тяжело дыша. — Что ты несешь? Совсем сбрендила?
Мизинчик расплакалась.
— Мизинчик, ну прости, — смягчившись, сказал Нимиш и попятился.
Они сидели, молча слушая сверчков и громыханье небес.
— Нимиш
Он вздохнул: его сердце осталось там, в темноте под тамариндом, где сидела одинокая Милочка.
— Расскажи ему какую-нибудь историю.
Призрак
Едва забрезжил рассвет, Мизинчик пришла на кухню к повару Канджу. Старую кухоньку и судомойню заменили новой, и просторную светлую комнату оснастили современной техникой — газовой плитой и холодильником «Электролюкс». На полках выстроились кастрюли и котелки из нержавейки, а латунное ведро со свежими фруктами подвесили к потолку — чтобы муравьи не добрались. Два окна выходили в аллею, одно — в сад за домом, и все три забрали сеткой от палящих лучей послеполуденного солнца.
На
Мизинчик внимательно наблюдала, с ужасом думая о том, что когда-нибудь ей тоже придется познать азы кулинарии.
«Самое главное в замужестве — уметь вкусно готовить», — всегда подчеркивала Маджи, хотя сама не заглядывала на кухню уже лет двадцать. В подтверждение своих слов она притащила туда Мизинчика и
