121
Речь идет об альманахе «Воздушные пути», первый номер которого вышел в 1960 г.
122
Гринберг имеет в виду популярный в эмиграции афоризм Григория Адольфовича Ландау (1877–1941), который полностью звучит так: «Если близкому человеку надо объяснять, то — не надо объяснять».
123
Перефразировка слов Онегина: «Балеты долго я терпел, / Но и Дидло мне надоел» из романа в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин» (гл. 1, строфа XXI).
124
Фрагмент «Доктора Живаго» первоначально появился под названием «Из нового романа о 1905 г.» с предисловием Г.П. Струве (Новое русское слово. 1958.5 октября), после чего на протяжении нескольких месяцев «Новое русское слово» ежедневно печатало романс продолжением (с октября 1958 по январь 1959 г.). Отрывки из романа публиковались и в других эмигрантских изданиях: Новый журнал. 1958. № 54. С. 5–58; Наше общее дело (Мюнхен). 1958.14,28 ноября, 12 декабря; 1959.9 января; Посев. 1959. № 46–49; Вестник РСХД. 1960. № 57. С. 43–44. Шумиха вокруг романа продолжалась несколько лет, и «Новое русское слово» действительно в этом особенно усердствовало, регулярно печатая о «Докторе Живаго» и его авторе статьи самого разного уровня. Перечень публикаций см. в библиографии Б.Л. Пастернака: Русские писатели. Поэты (советский период): Биобиблиографический указатель. СПб.: РНБ, 1995. Т. 18. С. 177–179, 279–281, 362–363.
125
Адамович имеет в виду запись В.В. Розанова в «Уединенном» (1912): «Поразительно, что к гробу Толстого сбежались все Добчинские со всей России. <…> О Толстом никто не помнил: каждый сюда бежал, чтобы вскочить на кафедру и, что-то проболтав, — все равно что, — ткнуть перстом в грудь и сказать “Вот я, Добчинский, живу, современник вам и Толстому. Разделяю его мысли, восхищаюсь его гением, но вы запомните, что я именно — Добчинский, и не смешайте мою фамилию с чьей-нибудь другой”. <…> В воздухе вдруг пронеслось ликование: “И я взойду на эстраду”. Шум поднялся на улице. Едут, спешат: “Вы будете говорить?” — “И я буду говорить” — “Мы все теперь будем говорить”. <…> Это продолжалось, должно быть, недели две. И в эти две недели вихря никто не почувствовал позора».
126
Это человеческая комедия (фр.).
127
Несколько месяцев спустя Адамович откликнулся на роман Б.Л. Пастернака более чем кислой рецензией, не одобрив слог романа, в котором «безудержная образность» картин природы соседствует со «словесными оборотами, выдержанными в худших мертвящих журналистических традициях. <…> Впрочем, Пастернака трудно обвинять: он, должно быть, ежедневно читает московскую печать и мало- помалу мог поддаться влиянию ужасающего, по-своему даже величавого, монументального в своей бездарности волапюка, который печать эту заполняет». Роман в целом Адамович оценил гораздо ниже, чем большинство других критиков в эмиграции: «Как роман это произведение далеко не перворазрядное. <… > “Доктор Живаго” написан на три четверти “по старинке”, с каким-то даже передвижническим реализмом в отдельных эпизодах. <…>…Пастернаковским персонажам не достает пластичности. <… >…В процессе чтения их забываешь настолько, что, встретив то или иное имя, приходится перелистывать уже прочитанные страницы: кто это такой?» (Адамович Г. По поводу «Доктора Живаго» // Новое русское слово. 1959. 5 июля). Некоторые эмигрантские критики выступили в защиту романа Пастернака: Струве Г. Г.В. Адамович и «Доктор Живаго» // Там же. 12 августа.
128
См. примеч. 125 наст. Раздела.
129
См. об этом: Boyd В. Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton: Princeton Univ. Press, 1991. P. 370–373.
130
О семье Гринбергов см.: Валюженич А.В. Рядом с Маяковским // Нива (Астана). 1999. № 1.
131
Датируется по содержанию этого, а также предыдущего письма (речь идет о визите Адамовича к Гринбергу в Париже; Адамович был в Париже с 20 марта по 1 апреля, как сам написал в предыдущем письме, визит был назначен на «завтра, в субботу», единственная пятница в этот период приходилась на 25 марта).
