На широком выгоне росла в самом деле отличная трава вышиною около полуметра. Чувствуя приятное удовлетворение от того, что события подтвердили его правоту, Орех принялся жевать нежные кустики клевера. Некоторое время все тоже молча щипали клевер.
— Умный ты парень, Орех, — сказал, наконец наевшись, Остролист. — Вот и с мышью у тебя отлично получилось! Конечно, мы бы и сами в конце концов нашли этот участок, но не так быстро.
Орех был очень доволен.
— Теперь нам не надо спускаться к подножию холма каждый раз, как мы захотим поесть вкусной травы! Однако, Остролист, от тебя пахнет кровью, и это может плохо кончиться! Идемте в рощу, посидим около норы!
4+4. Кихар
Ранним ясным утром, выбравшись из нор на сильфлей, Лохмач и Серебристый пригладили уши, понюхали воздух и, направляясь к выгону с клевером, запрыгали наперегонки со своими длинными тенями.
Путь их шел по невысокой траве. То присаживаясь перекусить, то осматриваясь вокруг, они приблизились к неглубокой яме. Внезапно скакавший впереди Лохмач остановился, согнув спину, и стал внимательно что-то рассматривать.
Даже не успев заглянуть в яму, он понял, что там сидит какое-то крупное животное. Спрятавшись в густой траве и высунув оттуда один нос, Лохмач сумел рассмотреть только чью-то белую шею. Неизвестное ему существо было размером с самого Лохмача. Замерев на месте и не дыша, Лохмач продолжал вести наблюдение. Животное не двигалось.
— У кого бывает белая спина? — спросил Лохмач у Серебристого.
Подумав, тот ответил:
— Пожалуй, только у кошки.
— Здесь не может быть кошек!
В этот момент из ямы послышалось глухое с присвистом шипение.
Единственные уцелевшие представители сэндльфордской Ауслы Лохмач и Серебристый были о себе довольно высокого мнения.
Они знали, что товарищи относятся к ним с известным почтением: нешуточная схватка с крысами в заброшенном амбаре доказала, чего они стоят. Однако если в ту ночь, когда Лохмача охватил суеверный ужас при встрече со страшным Черным Кроликом, он не побоялся откровенно признаться, что струсил, то сейчас мысль о том, что ему придется вернуться в Соты и отрапортовать, что, встретив незнакомое существо, он удрал, была Лохмачу очень не по вкусу. Взглянув на Серебристого и заметив, что тот тоже зажегся боевым пылом, Лохмач смело подошел к яме.
В яме сидела совсем не кошка. Там пряталась большая птица. Кролики никогда не встречали таких птиц. Белое пятно, которое они издали заметили, покрывало плечи и шею, а спина птицы была светло- серая. Коричневая голова по контрасту с белой шеей выглядела черной. Казалось, что птица носит черный капюшон. Кролики заметили также, что каждая из ее перепончатых лап вооружена тремя сильными когтями. Острый клюв птицы загибался книзу. Отчаянно зашипев, птица разинула клюв и показала красную пасть. Она пыталась ударить кроликов, но почему-то не могла сдвинуться с места.
— Она, наверное, ранена, — сказал Лохмач.
— Не могу понять, где рана. Надо обойти ее с тыла, — сказал Серебристый.
— Берегись, — предупредил его Лохмач. — Она может достать тебя клювом.
Обходя яму, Серебристый слишком близко подошел к птице, и ему едва удалось вовремя отпрыгнуть, чтобы избежать сильного удара.
— Она чуть не перешибла тебе лапу, — сказал Лохмач.
Догадываясь, что птица не может выбраться из ямы, кролики уселись на краю, разглядывая ее, а она разразилась отчаянными хриплыми криками: «Йарк! Йарк! Йарк!»
Озадаченные Лохмач и Серебристый повернулись и пустились наутек. Невдалеке от нор они остановились, чтобы перевести дух и с достойным видом приблизиться к колонии.
Однако Орех, вышедший им навстречу, сразу же обратил внимание на то, что у них расширены зрачки и дрожат ноздри.
— Уж не встретили ли вы элилей? — спросил Орех.
— Будь я проклят, если сумею в этом разобраться! Там сидит большая птица! В жизни таких не видал! — сказал Лохмач.
— Вроде фазана?
— Нет, меньше ростом, — признался Лохмач. — Но крупнее голубя и гораздо свирепее.
— И она так громко кричит?
— Да, и я очень перепугался. Почему-то она не может двинуться с места.
— Значит, она умирает?
— Непохоже.
— Пойду-ка и я взглянуть на нее, — сказал Орех.
— Она очень свирепа! Ради всего святого, будь осторожен!
Вскоре все три кролика уселись поодаль от птицы, вне пределов досягаемости ее клюва.
Орех заговорил с птицей на смешанном наречии полей и лесов:
— Ты ранен? Ты не можешь летать?
Ответом ему было прерывистое бормотание на каком-то, как им показалось, иноземном языке. Наконец наши кролики сумели разобрать несколько знакомых слов:
— Вы прийти убить! Йарк! Йарк! Убить! Йарк! Думай, я — конец! Я — еще не конец! Я вас крепко ранить! Йарк!
Птица так быстро вертела головой, что голова ее моталась из стороны в сторону. Внезапно она вонзила свой клюв в землю.
— Мне кажется, она умирает с голоду, — сказал Орех. — Надо бы накормить ее. Лохмач, иди собери немного червей!
— Чего, чего?
— Собери червей!
— Это мне-то собирать червей?
— Разве вас в Аусле этому не учили?
Несколько оскорбленный таким предложением, Лохмач в конце концов присоединился к Ореху, и они вместе стали ковырять сухую землю. За последнее время дождей было мало, а черви редко встречаются на холмах даже в дождливую погоду.
— А если нам притащить ей жуков, мокриц или еще чего-нибудь в этом роде? — предложил Лохмач.
Собрав несколько гнилых сучков, кролики принесли их к яме.
— Вот. Насекомые! — сказал Орех, с опаской протянув птице сучок.
Птица в одну минуту расщепила ветку и проглотила всех притаившихся в ней жучков. Вскоре в яме образовалась кучка мусора, а кролики тащили и тащили сюда все, из чего можно было извлечь пищу. Лохмач нашел кучку лошадиного навоза, преодолевая отвращение, собрал червей и принес их по одному к яме. Орех похвалил его, но Лохмач только пробормотал:
— Смотри, не смей говорить о моих успехах на этом поприще сорокам, а то они об этом повсюду раззвонят!
Вскоре кролики выбились из сил, а птица, поев, посмотрела на Ореха и сказала:
