— Я тут читал о тебе, — сообщил отец, похлопывая себя по вздувшемуся от чрезмерной любви к пиву животу.
— Правда? — Эмилио старался казаться равнодушным. Но на самом деле он обожал находиться в центре внимания.
— Ага, «Тру энд… «, как его там, с твоим фото.
— Меня специально снимали, — скромно поведал Эмилио, как будто его фотографии в журналах — обычное дело.
— Тебе заплатили? — поинтересовался отец, почесывая в паху, — любимая привычна всех мужчин Сьерра.
Про деньги папаша никогда не забудет.
— Ну, разумеется, они мне заплатили, пап, — похвастался Эмилио. — И прилично.
— Ну а мне когда что-нибудь перепадет?
Такое в планы Эмилио не входило, но, поскольку ему хотелось хорошо выглядеть в глазах присутствующих, он вынул из кармана пару смятых стодолларовых бумажек и отдал их отцу.
— Вот тут наличные, пап. Потом еще дам.
Старик посмотрел на деньги, хотел было сказать гадость, но передумал и сунул их в карман, понимая, что ему просто повезло. Хоть что-то получил он от Эмилио, в то время как мальчишка отличался редкостной жадностью.
Эмилио по одному отводил в сторону старых приятелей и допрашивал их.
— Журнал «Пипл» заказал мне статью, — врал он. — О Венере. Что ты про нее помнишь? Когда она была маленькой? Что она делала? С кем дружила?
— Она была хорошей девочкой, — сказал дядя Луи.
— Всегда была потаскушкой, — заметила его жена.
— Она хорошо училась, — вспомнил один из его двоюродных братьев.
— Она все время с уроков сбегала и шлялась, — добавил другой.
— Я ее хорошо знала, — призналась школьная подруга, которая, как Эмилио помнил, была ее злейшим врагом.
— Мы дружили, — заявила девушка, даже не учившаяся с ней в одном классе.
Эмилио также постарался выкачать побольше информации из братьев.
— Кто тот сальный парень, с которым она встречалась в школе? Он был ее первым дружном?
— Ага, я его помню, — сообщил один из братьев. — Костлявый маленький засранец. Я поймал их на кухне, они целовались. Пришлось его вышвырнуть.
— Как его звали?
— Винни или что-то в этом роде, — припоминал один из братьев.
— Нет, — поправил старший, — его звали Тони Маглиони. Он сейчас таксист, каждый субботний вечер болтается в пиццерии.
Рите все надоело. Ей вовсе не нравилось, что ее постоянно щипали отец и три брата Эмилио. Сначала все шло вроде ничего, а потом обрыдло. Ей хотелось вести себя, как звезде, и рассказывать им о Голливуде. Теперь же она мечтала поскорее уйти.
— Эмилио, давай, пошли, — заныла она.
— Эмилио, давай, пошли, — передразнил один из братьев, подталкивая Эмилио локтем. — Ничего себе штучка, — прошептал он. — Я бы не возражал урвать кусочек.
— У тебя жена и ребенок, — напомнил Эмилио.
— Но хотеть-то я могу, верно? — брат распустил слюни и причмокнул губами.
Эмилио увез Риту назад в гостиницу. Добраться бы до этого Тони, может, и удастся что-то узнать.
Из Нью-Йорка Мартин на своем самолете полетел прямо в Детройт на презентацию нового автомобиля. Вся та шумиха, связанная с ним и Венерой Марией, послужила прекрасной рекламой для машины. Если таким образом он продаст их больше, зачем возражать?
Ему пришло в голову, что, если он убедит Венеру Марию поприсутствовать, это тоже пойдет ему на пользу. Все так, вот только Дина придет в ярость.
Он прикинул, что произойдет, если он женится на Венере Марии. Скучать не придется, это уж точно. Все будет по-другому, увлекательнее.
Жаль терять Дину. В определенном смысле она представляла собой большую ценность. Но ему уже сорок пять, и самое время для более интересной жизни.
Мартину очень нравилось находиться в центре внимания прессы.
Устроившись на курорте, Дина сохраняла полное спокойствие. Она приняла простое решение, осталось привести его в действие.
Судный день приближался.
83
Сэксон причесывал Венеру Марию у нее на дому. Она готовилась к съемкам у великого Антонио.
— Живу, как в тюрьме, — жаловалась она. — Шагу сделать не могу, чтоб кто-то не следил. Просто курам на смех.
— Понимаю, — ответил Сэксон сочувственно.
Что может он знать о том, как чувствует себя человек, имя которого не сходит со страниц всех бульварных газет и журналов?
Господи! Только бы ей добраться до Эмилио, она лично придушит этого сукина сына и предателя. Как он посмел! Как
Она пыталась разыскать его, но Эмилио, видно, сбежал и спрятался, потому что она постоянно попадала на его проклятый автоответчик.
Вторая статья в «Тру энд фэкт» окончательно ее расстроила. Всякие мелочи о том, как она ходила дома в бигуди, ненакрашенная, часами любовалась собой в зеркале, иногда носила мужское белье и любила плавать голой. У нее создалось такое впечатление, будто кто-то подсматривает за ней в замочную скважину.
Сэксон кружил вокруг нее, укладывал волосы, подсушивал их феном, одновременно встряхивая собственной гривой волос, впечатлявшей больше, чем волосы многих его клиентов.
— Ты голубой? — спросила Венера Мария с любопытством.
Он усиленно втирал ей бальзам в кожу головы.
— Это очень личный вопрос.
Ха! Личный вопрос! А как бы ему понравилось, если бы о нем писали все газеты?
По правде говоря, скорее всего он был бы в восторге.
— Ну так как, голубой? — настаивала она.
— Это не ваше дело, — огрызнулся он, взбивая ей волосы руками.
— Да ладно, Сэксон, признавайся, — поддразнила она. — Может, у нас что получится.
— Вы просто стерва.
— И ты тоже.
— Если хотите знать, — он просто таял от ее внимания, — я раскачиваюсь в обе стороны.
— Обожаю это выражение! — воскликнула она. — Такое старомодное. «Раскачиваться в обе стороны». Мне оно детство напоминает, качели-карусели. Туда-сюда-обратно, верно? А как это в действии? Сейчас, вероятно, очень опасно?
— Вы задаете вопросы, которые никто бы не рискнул задать.
— Потому что я — это я. Ну ладно, а кого ты предпочитаешь?
