Леди Босс

Он начал смеяться.

— Не ваше дело.

— Ай, перестань, — разошлась она, — если тебе придется выбирать, скажем, между мной и Роном, кого ты предпочтешь?

— Обоих, — ответил он, вооружаясь щеткой.

Ответ заставил ее замолчать. Ухмыляясь, она наблюдала в зеркало, как он трудится над ее прической.

Сэксон относился к Венере Марии с большим уважением. Она не просто суперзвезда, занятая по горло и умудряющаяся найти время для поддержки хороших начинаний и благотворительных обществ. Она настойчиво боролась со СПИДом, состояла в обществе «Матери против вождения в пьяном виде» и в Центре по поддержке жертв изнасилований. Делая все тихо, чтобы никто не подумал, что она стремится к рекламе.

— Ну, раз уж у нас разговор перешел на личности, — рискнул спросить он, — что происходит между вами и Мартином Свенсоном?

— Теперь ты выступаешь, совсем как Рон, — простонала она. — Он все время об этом спрашивает.

— Вы можете мне довериться. Кому мне рассказывать?

— О, да любой бабе в Беверли-Хиллз. Твой салон — рай для сплетников. Ведь именно это здесь и происходит, правда, Сэксон? Каждый болтает о других. Просто рассадник зловредных слухов.

— От меня это не зависит.

— Да ты обожаешь сплетни.

Он слегка потерся об нее. Она взглянула в зеркало на его джинсы. Сэксон почти так же хорошо оборудован, как и Кукленок Кен, а это уже что-то.

— Уверена, вы в салоне про все скандалы знаете, — продолжила она.

— Скажем так: мы узнаем о них в первую очередь. — Он гордо улыбнулся.

— Наверное, все болтали о Микки, когда тот попался с проституткой?

— Можно сказать, что в тот день вообще больше ни о чем не говорили.

Она рассмеялась.

— Теперь я на повестке дня, а?

— Не столько вы, сколько Мартин Свенсон. Они все в восторге от него.

— Они в восторге от его денег, — поправила она.

— Верно. Они в восторге от его денег и его власти. Чтобы стать настоящей голливудской женой, надо выйти замуж за человека с этими двумя качествами. Судя по всему, Мартин обладает и тем и другим в избыточном количестве. — Он ехидно рассмеялся. — У него действительно всего в избыточном количестве, дорогая?

Она рассмеялась в ответ.

— Я про своих любовников не болтаю.

Ив, ее гример, прибыл следующим. За ним — два помощника и Рон с неизменным Кукленком Кеном.

Как всегда, Кукленок Кен в обтягивающих джинсах и белой майке времен пятидесятых, выгодно подчеркивающей его выпирающие мускулы, которыми он поигрывал в расчете на отзывчивую аудиторию.

— Кен снимается в рекламе пива. Разве он не выглядит божественно? — восхищался Рон, утверждая свои права собственника.

— Божественно, — саркастически подтвердила Венера Мария. — Ты знаком с Сэксоном?

— Знаком ли я с Сэксоном?

— Мы только что обсуждали его сексуальную жизнь, — ехидно заметила Венера Мария.

— В самом деле? — заинтересовался Рон. — И как поживают все те маленькие тринадцатилетние школьники, Сэксон, дорогой?

Сэксон встряхнул своей гривой волос и рассмеялся.

— Ты все перепутал, Рон. То твоя епархия.

— О Господи. Нет ничего хуже препирающихся гомиков, — хихикнула Венера Мария.

В полдень прибыл великий фотограф Антонио, сопровождаемый группой трудолюбивых помощников.

— Солнце мое! — воскликнула Венера Мария.

— Bellissima! — восхитился Антонио. Они обнялись и поцеловались.

Антонио был невероятно популярен, невероятно темпераментен и невероятно скуп. К счастью, ему редко приходилось тратиться, да и журналы, подряжавшие его фотографировать звезд, всегда хорошо платили. «Стайл Уорз», заказавший сегодняшние съемки, платил меньше, чем другие журналы, но только потому, что он был на данный момент самым модным и авангардистским, представляя собой комбинацию из «Вэнити Фэар» и «Интервью».

Антонио вместе со своими подручными обшарил весь дом, решая, где делать снимок для обложки. Как правило, Венера Мария у себя дома фотографироваться не соглашалась, но для Антонио и «Стайл Уорз» сделала исключение.

— Как ты думаешь, где лучше, дорогая? — спросил Антонио. — В спальне? Мисс Венера Мария, обнаженная в центре ее постели, и только черная простыня прикрывать часть ее прелестей.

Венере Марии понравилась идея, что между ней и жадной до зрелищ публикой будет только тонкая шелковая простыня.

— Да, — произнесла она, — мне нравится.

— Почему бы нет, дорогая? Ты большая звезда. Главное — очарование.

— А ты что думаешь, Рон? — повернулась она к своему ближайшему советнику.

— Думается, неплохо, — ответил он, занятый мыслями об организации сюрприза для Венеры Марии — вечеринки по поводу ее дня рождения. Ей через три дня исполнялось двадцать шесть лет, и он уже полтора месяца готовился к этой дате. Если все пойдет по плану, вечеринка получится фантастической.

— Только представь себе, — говорил Антонио, размахивая руками. — Твое тело, bellissima, одна нога не прикрыта, светлые волосы все заколоты наверху. И черный шелк до подбородка. Может, мы слегка рискнем и покажем одну грудь.

— Ничего обнаженного, — твердо сказала Венера. — Я никогда не обнажалась для фотографий и не собираюсь впредь.

— Для Антонио ты передумать.

Она много чего сделала бы для Антонио, но еще в самом начале своей карьеры твердо решила, что никогда не будет обнажаться на потребу публике.

Она бы могла, если бы захотела. У нее великолепная грудь. Не слишком большая, но и не слишком маленькая. Просто идеальная.

Идеальная грудь Венеры Марии. Она улыбнулась про себя.

Антонио объяснил Сэксону, как должны выглядеть волосы Венеры Марии.

Сэксон все понял. Груда непослушных кудрей, забранная наверх, несколько выбившихся прядей по бонам.

— Вы будете выглядеть потрясающе, Венера, — заверил он.

— Разумеется, она выглядеть потрясающе, — провозгласил Антонио. — Антонио — он так сказать.

Пока ее волосы закручивались на термобигуди, гример принялся за макияж.

Антонио проверил одежду, принесенную его помощницами. На случай, если ему все же захочется что-нибудь на нее надеть. Он не выбрал ничего, по-видимому, завороженный идеей черной простыни.

Когда подготовка была в самом разгаре, позвонил Мартин. Его звонок вызвал у нее двойственное чувство. После начала всей этой шумихи в прессе он стал осторожен, и особенно это касалось свиданий с ней. Они провели одну ночь в гостинице «Бель Эйр», после чего он постоянно ссылался на свою занятость