Творцы будущих знаков

Вчиталась. Стихи. «Можно мне их переписать, Михаил Федорович?» «Нравится? Перепишите».

— А где могут быть сейчас оригиналы? Были ли еще другие стихи? — спросил у Логиновой- Муравьевой Николай Дронников.

— Не знаю, — ответила художница. — После смерти Натальи Сергеевны, да и раньше, его бумаги выносили мешками. Куда — не знаю.

Потом стали упорядочивать их архив. Дронников издал небольшую книжку Ларионова (включив туда одно стихотворение Гончаровой) на «домашнем» печатном станке, в количестве трехсот экземпляров.

«Осень счастливая…». Почти «хлебниковское блаженство». А в остальных стихах, недатированных, рукой, неотвратимо сохнущей, Ларионов выводит приглушенно-грустные строки, это — прощание парижского художника с далекими зимами и веснами, с давними дорогами, — с дорогами России.

«В туманном поле…»

В туманном поле
Растаял день,
Землею пахнет
Ночная тень.
Бык вышел с белыми рогами
И опрокинутою лодкой
Заколыхался над водой.

«Проходит время…»

Проходит время
Год за годами
Минуты и часы плывут
И пропадают в море снов.
Сны обращаются в реальность
Реальность дышет светлым днем.

«Осень счастливая…»

Осень счастливая
Блестящая какъ
Золото съ зрелы
мъ виноградо мъ
съ хмельным
вином

«Чужая совесть не тоскует…»

Чужая совесть не тоскует,
А только вяжет тайный грех.
В своей же — только страх таится
На всех отрезанных путях.

«Не хотелось бы вовсе мне знать…»

Не хотелось бы вовсе мне знать
Что с печалью и грустью по свету
Мне придется без смысла гулять
Мне придется всю радость и счастье
Всю мечту о любви и весне —
По дорогам Европы проездным
Растерять и раздать

«Вставай — поднимайся…»

Вставай — поднимайся…
Смерть легче в пути на ногах.
Зачем упрямиться?
Повсюду найдешь —
Печаль, работу и любовь.