слова, неустойчивый на неглавное: 41 сверхполное взято готовым, а 41 круглое сложилось внутри сказки, там оно и остается. (v1: Круглое 40 и круглое 41.—2: Тридевять. — 3: Пушкинские 33 богатыря.)
б126: «Если нет Бога, то я бог». Считающихся в анекдоте 10. устойчиво круглое число, причем по записи 121(1) они сидят в кружке, а по (2) это артель с ее круговой порукой: Все за одного и один за всех (артель ярко изображена у Мельникова-Печерского — В лесах. 1.15). К тому же они в пути, а путникам необходима круглость числа, равенство. Но без иного для всех каждый для себя иной, вот идея анекдота. Своим «Если нет Бога, то я бог» высказал эту идею Кириллов Достоевского (Бесы, 3.6.2), ср. у него же «атеисты, ставшие богами» в черновике речи о Пушкине или «„Я сам бог“ — и заставляет Катю себе поклоняться.» в набросках Житие великого грешника, еще ср. заборную надпись «Бог это я» бунтующих парижских студентов в мае 1968, Ni maitre, ni Dieu. Dieu, c' est moi. (Граффити, с. 152), «Бог — я» помешанного Батюшкова и то же самое, но в сослагательном наклонении у Декарта. Размышления о первой философии, 3. (v1: «Бог это я». — 2: Религиозность герменевтики. — 3: Не я и не все, а чужой.)
б127: Включение себя. В противоположность «еще совсем мальчишке», думавшему «Я-то один, а они-то все» (Записки из подполья), старый механик Андрея Платонова знает: «А без меня народ неполный!» Допустим, и я, артельщик из анекдота, понял наконец, что я сам — десятый; что произошло? Я самоотчужденно, глазами встречного Лутони или отпустившего нас хозяинаЙЙЙ
ЙЙЙ я и другие движемся в разных планах (плоскостях) видения и оценки (действительной, конкретной, а не отвлеченной оценки), и чтобы перевести нас в одну и единую плоскость, я должен стать ценностно вне своей жизни и воспринять себя как другого среди другихЙЙЙ. Но это предполагает авторитетную ценностную позицию вне меня.
(Бахтин в Авторе и герое, с. 54). — самоотчужденно «положил себя в счет», для меня наконец сложилось круглое 10 и сменило тип, стало неполным круглое 9. Память о таком включении иного хранят слово сам-десят, вообще сам-«последний*. правило поведения „Я — последний“ и даже схема натурального ряда. Но пока включения себя не произошло, пока сосуществуют круглое для артельщика 9 и круглое для постороннего 10, мены типа нет. Так же нет ее в начале сказки про Заморышка, где сосуществуют 40 и 41, с той разницей, что число дворов, яиц и мальчиков без иного — устойчиво круглое, а число артельщиков без иного — неустойчиво круглое. 9 у девятых людей есть дурацкое 10. как 13 есть „чертова дюжина“, сюда же неполный „глупый человек“ (СРНГ 21, с. 117) и не все дома у кого; 9 предполагает 10, первенствующая точка зрения у человека не нашего десятка, 11- ого. „Никто не может, так Бог поможет“, „Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех“ — печется. „Перед Богом все равны“ (ПРН, с. 35 сл. и 39). Чем я должен быть для девятерых, тем одиннадцатый является для меня, это и есть „завершение“ по Бахтину: „Но я-для-себя — другой для Бога. — Чем я должен быть для другого, тем Бог является для меня.“ (Автор и герой, с. 52), ср. в дневниковой записи Льва Толстого под 27.3.1910 „Ты о людях, а Б[ог] о тебе.“ — Анекдот-притча про девятых людей говорит слушателю „Десятый это ты“, он как зеркало или как лубочная картинка с подписью „Два дурака дерутся, а третий смотрит“, но без третьего на картинке (ПРН, с. 267, 437 и 574, ср. на обложке Рус. толк.), (v1: Парадокс собственной исключительности. — 2: Порядковое числительное. — 3; Последний и первый. — 4: Не все дома. — 5: Десятеро. — 6: Люди, „я“ и бог.)
б131: Глупость и мудрость. К двойственности дурака: греческое ???o????? „глупо-мудрый“ и английское sophomore „второкурсник, недоучка“;
Иду я слободой, а мне кричат:
— Дедушка Яша, куда ходил?
— Пруды прудил.
Все смеются… И дурак я, и как бы и профессор.
(Сарат. 1. 440) — самооценка одного балагура. В образе дурака сходятся глупость и мудрость, обе отличные от ума-хитрости. „Но человеческая глупость — очаровательная вещь“, сказал Вячеслав Иванов М. Альтману 12.2.1921. „Человек должен быть мудрым и глупым: всего хуже умники — и они-то наибольшие дуракиЙЙЙ“ (Разговоры с Ив.). А вот Юнг: „Поглупеть легко без всякого искусства; но извлечь из глупости мудрость это, пожалуй, целое искусство. Глупость, вот мать мудрецов, а никак не смышленость.“ — Парацельс как духовное явление (4А/ЮСС 13.222); это искусство и есть герменевтика. „Мудрость измеряется мерой понимания собственной своей глупости.“ — Борис Кузин, Похвала глупости (ВПП. с. 247). сюда же пословица (ПРН, с. 483) „На всякого мудреца довольно простоты“. Еще см. У. Кайзер. Мудрость дурака в Сл. ист. идей 4. с. 515—20.
б132: Сократ. Верный заповеди самопознания Сократ с его глупо-мудрым „Я знаю только, что ничего не знаю“ как сказочный Незнайка, он философский богатырь под видом дурака, точнее силена, сатира: нос картошкой, глаза навыкате, но лысый. А в школьном силлогизме „Сократ человек, а все люди смертны, следовательно Сократ смертен“ он уже близок Пушкину выражений вроде А кто знает, Пушкин? Ср. о Сократе у М. Бахтина — Эпос и роман (ВЛЭ, с. 467 сл. = Л КС, с. 412 сл.). „Сократом в нас“ назвал спрашивающее начало Р. Коллингвуд, Автобиогр., 5.
б133: К фольклорному дураку. И со смертью, с инобытием связывает дурака его инакость, а не „темнота“ или „прожорливость“, вопреки Ольге Фрейденберг в Поэтике сюж., с. 141—44/129—31 и 234 сл./210 сл. К фольклорному образу дурака см. хотя бы Н. Сумцов. Анекдоты глуп.; В. Розанов. Литературно-художественные новинки. 3 (в его книге Среди художников): Е. Трубецкой. „Иное царство“, 5 и 7; М. Бахтин. Слово в романе, 5 (с. 213—20). и Формы времени, 6 (Функции плута, шута, дурака в романе); В. Иванов и В. Топоров, Иван Дурак в Миф. сл.; Тийна Харьюла, Ск. глуп. Карел.: А. Синявский, Иван- дурак, 1.4; А. Дуров. Дур. древн.; Энид Уэлсфорд. Дурак ист.; У. Уилфорд. Дурак жезл; М. Леве. Ист. шутов. Некоторые разновидности дураков: ребенок и пьяный — дураки на время, юродивый — „Христа ради дурак“. шут — царский и барский, скоморох или клоун — на потеху, цирковой, джокер — карточный: деревенский дурачок, пошехонцы и подобные местные дураки. Иван-дурак — общенародный. Зло обругал Иванушку-дурачка
