Как только приятели оказались за дверью, вся их наигранная сердечность улетучилась, и они, войдя в кабинет, сразу же приступили к осуществлению плана. Сорвав обертку с новой колоды, Фэйд бросил карты на стол. Потом снял пиджак и жилет и повесил их на гвоздь. Брэйнс сделал то же самое, так что теперь стал виден его револьвер в наплечной кобуре. Затем каждый взял наугад по пять карт, после чего они уселись за стол друг против друга.
— Делай ставку, — пробормотал Фэйд, постучав рукой по столу.
Брэйнс достал из кармана горсть мелочи и однодолларовых монет и швырнул все это на середину стола. И оба затихли, рассматривая свои карты.
— Играй тем, что у тебя на руках, — сказал Фэйд. — Он с минуты на минуту принесет выпивку.
Дверь в кабинет они оставили открытой. И как только Брэйнс, сбросив пару карт, потянулся за другими, дверь внезапно открылась и показался бармен с двумя стаканами и бутылкой на подносе. Поскольку он тоже не закрыл за собой дверь, они оказались на какое-то время на виду у всех, кто сидел в зале. Бармен, поставив бутылку и стаканы, задержался, чтобы взглянуть через плечо своему хозяину. И тут же вытаращил глаза: у Фэйда на руках был «ройал флеш»,[7] что случается так редко.
— Проваливай, — коротко приказал хозяин, — и не показывайся больше. Мне надо сосредоточиться.
Бармен вылетел из кабинета, закрыл за собой дверь и, вернувшись в зал, принялся рассказывать посетителям, как феноменально везет его боссу.
Фэйд тут же повернул руку так, чтобы Брэйнс мог видеть карты.
— Пошуми немного, — скомандовал он, — и вперед! Не забудь подсунуть картонку под дверь, иначе не войдешь обратно.
Брэйнс деловито натянул жилетку, пиджак и пальто и застегнулся. Потом стукнул кулаком по столу с такой силой, что он едва не развалился. Произведенный при этом оглушительный грохот был тут же сопровожден диким ревом Фэйда. Однако лица обоих партнеров хранили бесстрастное, холодное выражение.
— Я буду время от времени орать твоим голосом, будто ты все еще здесь, — пообещал Фэйд.
Брэйнс допил свой стакан и, сложив ладони обеих рук в прощальном жесте, открыл дверь кабины с надписью: «Не работает» — и протиснулся внутрь. Потом закрыл ее за собой, сорвал верх со спичечной упаковки, сложил картонку вдвое, толкнул заднюю стенку и, выскользнув наружу, подложил свернутую картонку под дверь так, чтобы она немного торчала наружу и ее можно было бы ухватить ногтями.
Задняя часть гаража была погружена во мглу. Он прижался к разобранной машине и посмотрел вперед. Единственный служитель стоял у входа и разговаривал с только что приехавшим владельцем автомобиля.
Брэйнс, едва касаясь пола, побежал по направлению к ним, прячась за стоявшими в ряд машинами и складываясь каждый раз вдвое, когда ему приходилось преодолевать открытое пространство между двумя автомобилями. Одна машина стояла слишком уж близко к стене, и Брэйнсу пришлось вскочить на задний бампер и бежать по нему, словно обезьяна. Последний автомобиль находился футах в двадцати от ворот гаража, и, таким образом, Брэйнса отделяла от улицы широкая, не заставленная ничем полоса закапанного бензином асфальта. Выжидая удобного момента, он спрятался в тени, отбрасываемой крайней машиной. Когда спустя минуту посетитель удалился, механик сел в его машину и отогнал ее, проехав мимо Брэйнса, в дальний конец гаража. У него наконец появился прекрасный шанс удрать незамеченным, на лучшее он не мог и надеяться. Он выпрямился и бросился через оставшуюся полосу асфальта к открытым воротам. Оказавшись на улице, Брэйнс резко повернул в сторону и не торопясь зашагал вперед.
Пройдя два квартала, он взял такси и проехал на нем половину пути. Потом зашел в магазин, поинтересовался, сколько стоит авторучка, вышел и сел в другое такси. На этот раз он остановил машину за пару кварталов до нужного ему места. Такси поехало в одну сторону, а он, свернув за угол, пошел в другую, прямо к тому дому, что был рядом с отелем. Брэйнс шагал, не глядя по сторонам, с таким видом, будто сам жил там и шел сейчас давно уже привычным ему путем.
На крыльце не оказалось никого, кто мог бы его заметить. Он толкнул незапертую дверь и стал подниматься по ступеням лестницы тяжелой походкой уставшего человека, который идет к себе домой. Ему везло в этот вечер, он не встретил никого на всех шести пролетах лестницы, хотя дом был наполнен шумом.
Правда, кто-то все же вышел из своей квартиры и начал спускаться, но это случилось, когда он уже был двумя этажами выше. Как только он ступил на верхнюю площадку, так тут же забыл о своей усталости и ускорил движение. Дверь на крышу, запертая только на щеколду, даже не скрипнула, когда ее открывали, потому что он собственноручно смазал петли двумя днями раньше. Он тихонько прикрыл ее за собой и, оказавшись в полной темноте, двинулся вперед по посыпанной гравием плоской крыше. Доска находилась там, куда он ее положил, — в противоположной от того места стороне, где он собирался ею воспользоваться. Это была одна из принятых им мер предосторожности: если бы даже кто-то и увидел ее днем, то не смог бы додуматься, что кому-то взбредет в голову перебраться по ней через проем между домами и влезть затем в окно отеля. Брэйнс подтащил доску к краю крыши, лег на нее на живот и посмотрел вниз.
И, увидев то, что увидел, позволил себе чуть улыбнуться уголками губ. Комната за окном была темна, квартирант еще не вернулся. Рама снизу была приоткрыта на фут, чтобы проветрить помещение. Все точно так, как он говорил Фэйду! В окне этажом ниже не было света. Значит, эта комната по-прежнему пустует. Не горел свет и в других окнах, расположенных выше третьего этажа и казавшихся отсюда, сверху, не более почтовой марки. Итак, все благоприятствовало успешному осуществлению его плана.
Он опустился на колени, положил конец доски на низкое свинцовое ограждение и начал выдвигать ее вперед, по направлению к окну. Одной ногой он надавливал при этом на конец доски, стараясь, чтобы ее свободный конец не опускался ниже подоконника. Когда же наконец доска достигла выступа подоконника, не задев занавески, Брэйнс осторожно опустил ее. Проем между домами был перекрыт. Убедившись, что доска достаточно надежно опирается на ограждение крыши и не соскользнет с него, когда он полезет по ней, он поднялся, отряхнул руки и встал, балансируя, на доску в том месте, где она касалась свинцовой опоры.
Брэйнс не беспокоился о том, что она сломается под его весом, поскольку заранее испытал ее тут же, на крыше. Опустившись на четвереньки, он схватился руками за края доски и пополз. Расстояние, которое предстояло ему преодолеть, было небольшим. Стараясь не смотреть вниз, он не отрывал взгляда от темневшего перед ним окна. Доска была наклонена вниз, но не настолько, чтобы это беспокоило его. Находясь посередине, он двигался особенно осторожно, чтобы доска не перевернулась под его весом. Но все прошло удачно. Уткнувшись наконец носом в холодное оконное стекло, он поддел руками раму, поднял ее и протиснулся в комнату. Это оказалось так же просто, как и все остальное!
Первое, что он сделал, — это вернул раму в прежнее положение. При этом он сдвинул доску немного назад, чтобы ее конец не оттопыривал занавеску. Ему не надо было зажигать свет, потому что он, наблюдая за комнатой сверху, с крыши, совершенно точно запомнил расстановку мебели. Открыв платяной шкаф, он сдвинул в сторону вешалки с одеждой, чтобы освободить место для себя. Потом достал револьвер из наплечной кобуры, подошел к двери и постоял, прислушиваясь. Снаружи не доносилось ни звука. Вынув из кармана пальто большую сырую картофелину с аккуратно просверленной посередине дыркой, он насадил ее достаточно плотно, чтобы она не упала, на ствол револьвера. Закончив возню со столь оригинальным глушителем, Брэйнс сел в темноте в кресло и направил оружие на дверь.
Примерно через пятнадцать минут где-то вдалеке послышалось хлопанье закрываемой двери лифта. Он вскочил, залез в платяной шкаф и прикрыл за собой дверь, оставив только маленькую щелочку, позволявшую смотреть лишь одним глазом. В уголках его губ снова появилась все та же ухмылочка. В замке двери загремел ключ. Когда же она открылась, на фоне освещенного коридора показался темный силуэт. Затем дверь снова закрылась, и в комнате зажегся свет.
На какую-то долю секунды вошедший повернулся так, что его лицо стало видно сквозь щелочку приоткрытой двери платяного шкафа. Брэйнс удовлетворенно кивнул: пришел тот, кто ему нужен, и точно в то время, как он и рассчитывал. Все идет по плану. И самое главное, этот человек заявился сюда один.
