возрасте?
— Заметил-с… но полагал неприличным об этом упоминать.
— Так мы каши не сварим, — сказала Ана с неудовольствием. — Давайте-ка без комплиментов. Что, по-вашему, связывает нас? Случайное знакомство — или?..
— По-моему, — сказал Вадик, — деловой интерес.
— Например?
— Например — что вы владелица частного предприятия, — сказал Вадик, глядя Ане в глаза. — А эти дамы — ваши работницы. Точнее… вот эта дама, — поправился он, указав на Веронику, — ваша компаньонка, уж не знаю, младшая ли в смысле доли; а вот эта, — указал он на Марину, — может, со временем тоже сделается компаньонкой… но пока — просто работница.
— Спасибо, Вадик.
— Не за что, — вежливо сказал официант, поднимаясь из-за столика. — А можно я тоже задам вам вопрос?
— Валяйте.
— Я угадал?
Ана замялась.
— В какой-то степени, — дипломатично ответила Вероника. — Жаль, однако, что вы так и не ответили на мой вопрос.
— А мне кажется, я ответил, — сказал Вадик. — Не дадите ли по телефончику?
— В другой раз — обязательно.
Вадик развел руками и удалился.
— Странные мысли иногда мне приходят в голову, — медленно сказала Вероника, глядя вслед официанту.
— Что-нибудь про секс, — предположила Ана.
— Да.
— Ты ненасытна.
Вероника пожала плечами.
— Какая есть.
— Мне нравится капуччино, — сказала Марина.
Ана и Вероника посмотрели на нее.
— Я сказала что-то не то? — осведомилась она.
Ана отрицательно покачала головой.
— Однако вернемся, наконец, к твоей теории о Саграде, — с легкой досадой предложила Вероника. — Я виновата, не давала тебе слова сказать; но так даже интереснее. Мы как бы остыли от твоего душераздирающего рассказа; теперь можно и пофилософствовать.
— Ну что ж, — сказала Ана, — тогда я должна закурить… Но это серьезно; поскольку речь пойдет об общих материях, на этот раз мне хотелось бы обращаться к вам обеим. Есть возражения?
Вероника с Мариной промолчали.
— Надеюсь, мне удалось хотя бы чуть-чуть передать вам мистическое настроение, которое навевает на меня этот храм, — начала Ана, — несмотря на то… а может быть, и благодаря тому, что он не достроен. Ведь после нашего туристического опыта я поселилась в Барселоне; Саграда Фамилия должна была стать для меня чем-то повседневным — как, к примеру, для ленинградца Невский проспект. Но меня странным образом влекло к ней все больше и больше. Я старалась проходить мимо нее, даже если приходилось делать петлю… и с каждым разом я будто бы…
Ана помолчала, подыскивая слова.
— Ты сказала, что с каждым разом понимала капельку чего-то нового, — подсказала Вероника.
— Крупинку, — поправила Марина.
— Как вы обе внимательно меня слушали! — восхитилась Ана. — Я очень тронута; но на самом деле это было сложней. Мы не всегда способны осознать само наличие какой-то тайны; так вот, я одновременно осознавала загадку этого храма и чувствовала, что приближаюсь к ее постижению. И вместе с тем — чем дальше, тем больше загадка эта меня пугала… я не хотела ее разгадать… я чувствовала, что радости мне от такой разгадки не будет…
Она опять помолчала.
— Может быть, — предположила Вероника, — тебе нужно было перестать ходить мимо нее?
— Если бы! — воскликнула Ана едва ли не со слезами на глазах. — Однажды ночью я проснулась в холодном поту. Мне привиделось, что Саграда рушится на меня, давит, увлекает в преисподнюю… как Дона Жуана — статуя Командора… а потом я как-то вырвалась, поднялась над землей и увидела печальную, пустую поверхность… Знаете? Земля была безвидна и пуста… и дух Божий носился над водами…
Вероника поежилась.
— Жутковато. Так ты перестала ходить или нет?
— Я подумала, что нужно перестать… но что толку! Загадка храма уже овладела моей душой.
— И ты разгадала ее.
— Да.
В полном молчании Ана опять закурила.
— Предупреждаю: это моя личная мысль… я верю в нее, но никому не навязываю… я даже не хочу, чтобы поверил кто-то еще…
— Ну, не тяни.
— Вдобавок, я могу ошибаться в деталях…
— Зайка!
— Это было страшно давно, — сказала Ана. — Земля была безвидна и пуста… и так далее.
— Ага…
— Был сотворен мир. Затем Бог разделился надвое.
— Ага.
— Я не хочу рассуждать про всяких там падших ангелов, Люциферов… В общем, это не оккультная мысль. Я хочу сказать, что это никакое не учение… никакого отношения к добру и злу… Это просто версия событий.
— Зайка!..
— Поняла… Наблюдая за людьми, Бог спросил Себя, не извратили ли люди Его первоначальный замысел. И Он затруднился ответить на этот вопрос. Тогда Он решил вверить судьбу мира людям.
— Ага.
— Он загадал. Должен быть построен Храм, обобщающий все, что было… короче, Храм, подводящий черту.
— Саграда, — выдохнула Вероника.
— Да, — кивнула Ана, — так шла моя мысль. Это как сколько-то там имен Бога — не слышали? Где-то в Тибете монахи сидят и пишут на бумаге Божьи имена. Как напишут последнее, так и миру конец… А теперь представьте себе, что эти монахи все сделали правильно, а последнее имя не угадали.
— Ага. И тогда — все сначала.
— Что-то вроде. Во всяком случае, Гауди строил так, что… короче, это было бы последнее имя Бога.
— И мир бы погиб.
— Погиб? Я так не сказала; может, все люди разом переселились бы в рай. Я имела в виду конец этого мира, а что за ним — кто знает?
— Понимаю, — задумчиво сказала Вероника. — Такой конец еще надо бы заслужить.
— Ну что ты все пытаешься интерпретировать, — с досадой сказала Ана, — говорю тебе, это непознаваемо. Слушай лучше, что было дальше.
— Как, разве это не все?
— Нет; только половина.
— Ах, вот оно что.
— Все, что я говорила до этого — просто игра воображения, верно?
