Она рассмотрела спящего насколько могла. Он был темноволос, загорел и усат; он показался ей похожим на Сальвадора Дали в дни своей молодости. Сосредоточившись, она попыталась уловить запах мужчины. Конечно, это удалось бы, ведь он был совсем недалеко — метра полтора-два до корзины, да столько же внутри нее, — но нагревательная установка, работавшая на холостых, теплыми струями прихватывала воздух вокруг корзины, тянула его вверх и таким образом создавала заслон, не дававший запахам изнутри прорваться к Марии.
Было похоже, что в корзине лишь один этот человек; впрочем, большая часть корзины плетеным бортом ее скрывалась от взора. Если там есть и другие люди, но их не вижу, подумала Мария, все равно что их нет; во всяком случае, это уважительная причина, чтоб не считаться с их интересами. С этой мыслью она сложила ладони рупором и закричала:
—
?Oye, amigo!
Человек пошевелился, проснулся, сел и сказал:
— Ась?
— Oye, говорю, — повторила Мария, несколько стушевавшись. — Видите ли, уже рассвет; я подумала — вдруг вы проспали; бывает ведь, что будильники не звонят. А то вы могли и просто забыть завести будильник с вечера, особенно если были сильно утомлены, перегружены впечатлениями, да и нетрезвы, если на то пошло (не думайте, я вовсе не осуждаю этого, разумеется если оно еще не успело превратиться в систему). Ну — мне продолжать вас будить или убраться куда подальше?
Человек посмотрел на часы.
— Рановато, — сказал он. — Как тебя зовут?
— Мария, — сказала Мария, — а вот это Игорь. Вообще-то, — добавила она, помявшись, — мы особы в некотором роде титулованные… но этикет я в данном случае оставила бы на потом. Я бы хотела непринужденной беседы; а какая уж непринужденность с этими титулами! Ты не обидишься, если я буду обращаться к тебе на «ты»? У вас, испанцев, это ведь запросто; даже сам король считает естественным, чтобы его друзья — например, виолончелист Ростропович — обращались к нему на «ты». Вот и графиня Солеарес разрешает мне «тыкать»… а как, кстати, тебя зовут?
— Мое имя Франсиско, — отвечал человек, несколько озадаченный обрушившимся на него потоком слов и кажущийся еще слегка сонным, — да-с, Франсиско Кампоамор… но друзья зовут меня Сидом.
— Боже, — ужаснулась Мария. — И я так фамильярно, даже бесцеремонно с тобой разговариваю! Игорек, смотри на этого человека во все глаза, запомни его: это великий Сид Кампоамор, тот самый воздухоплаватель, что обессмертил две дружественные Ордену фирмы, а именно «ВИП-Системы» и «Цельный Бензин».
— Ну… обессмертил — это сильно сказано, — отозвался явно польщенный Сид, — но какой-то резонанс был, это так. Зачем же ты все-таки меня разбудила, Мария?
— Затем, — сказала Мария, — что мы хотим к тебе.
Сид поджал губы.
— Я не занимаюсь прогулочным бизнесом.
Мария посмотрела на царевича и увидела его умоляющие глаза. Она глубоко вздохнула.
— Сид, — шепнула она, — возьми нас к себе в друзья.
— В настоящие? — спросил Сид.
— А разве бывают другие? — удивилась Мария.
— Это долгий разговор, — отозвался Сид. — Вы специально из-за этого сюда поднимались?
— Ах, Сид! — с чувством воскликнула Мария. — Если бы ты узнал, сколько мы пережили невзгод, чтобы добраться сюда, ты бы не раз прослезился!
— Воздухоплаватель, — неожиданно произнес Игорь, — возьми нас, прошу.
Сид почесал репу.
— Знаете ли, — сказал он задумчиво, — никогда я не брал женщин в друзья, а уж подростков тем более; однако что-то словно подталкивает меня к этому иррациональному и даже нелепому поступку. Как бы мне каяться не пришлось! Vale, — продолжал он, выбираясь из спального мешка, покачивая головою и взмахивая рукой, — alea jacta est! Сумеете перепрыгнуть в корзину?
— Почему бы и нет, — отозвалась Мария. — Главное не смотреть вниз; здесь всего-то метра полтора-два, не более.
Она взобралась на перила и прыгнула с них ласточкой, как это делают пловцы в воду. Сид протянул руки ей навстречу; она почти горизонтально падала на него. Он поймал ее в свои объятия и немедленно потерял равновесие; оба с размаху сели на его спальный мешок. Корзина качнулась, точь-в-точь как лодка на плаву, в которую прыгают. Сид и Мария улыбнулись друг другу и встали, чтобы принять еще одного.
Тот нерешительно мялся все еще на площадке.
— Ну, что же ты, — огорчилась Мария. — Смелей!
Он перелез через перила и прыгнул, оттолкнувшись от края. Прыжок, однако, у него вышел слабее, чем ожидалось бы от парнишки его возраста и комплекции. Он не смог впрыгнуть вовнутрь корзины, но крепко вцепился в ее обтянутый бархатом борт; Сид с Марией поспешили на выручку и немедленно втянули его в корзину.
— Я сказала: не смотри вниз, — отчитала его Мария по всей строгости. — А ты? Я точно видела; в последний момент ты все-таки посмотрел.
— Не ругай меня, — попросил отрок, косясь на Сида.
— Ладно уж, — смягчилась Мария. — Сид! — сказала она, осматриваясь внутри корзины. — Куда мы полетим?
— В путешествие, — сказал Сид.
— Правда? — спросила Мария. — В каких необычных экипажах нам доводится путешествовать… и это так прекрасно! так напоено романтикой и мечтой!
Сид ничего не ответил. Он жестом поманил к себе Игоря и показал ему, что и как держать. Он отцепился от башни и перевел нагревательную установку в рабочий режим. Шар двинулся. Мария посмотрела на землю, на солнце и на голубой атлас, объединивший их. Она посмотрела на Сида, поглощенного любимым делом и от этого особенно мужественного и красивого. Она почувствовала, что у нее кружится голова. Странно, подумала она; всю жизнь мой вестибулярный аппарат был в полном порядке.
Наверное, это другая жизнь, подумала она.
Объезжая зигзагами груды вывороченного асфальта, Вальд проехался под мостом, свернул направо и еще раз направо, наверх, мимо площади Свободной России. В нетерпеливом ожидании левой стрелки, поглядывая по сторонам, он обратил внимание на бронзовую скульптуру перед зданием мэрии. Почему-то он прежде не замечал здесь этой скульптуры; не слишком высокая — метров, наверно, семи — и полускрытая от него витком спирального пандуса, она поражала количеством деталей, прежде всего человеческих фигур, которых было наверняка не менее нескольких сотен. Странная композиция, подумалось Вальду, совсем нетипичная для Москвы последнего времени… Конечно, ее полагалось бы рассмотреть вблизи и в подробностях, но не сейчас, не сегодня, и Вальд задал себе вопрос — успеет ли он?
Бросив досадливый взгляд на стрелку, он внезапно заметил, что светофор не работает. В обычное время здесь из-за этого создался бы жуткий затор, но сейчас его джип был едва не единственной машиной на перекрестке. Поразливали тосола, посетовал он, виляя среди красноватых луж между Белым Домом и зданием мэрии… и вдруг понял, что это кровь. Он замедлился, проехал два светофора, тоже не работающих, свернул в Конюшковский переулок и остановился перед закрытым шлагбаумом. Группа вооруженных людей подошла к «круизёру».
— Документы, — коротко сказал старший.
