Вальд протянул человеку документы.
— Машина реквизирована, — сказал старший и вернул Вальду часть документов, а остальные положил себе в карман. — Выходите.
— То есть как? — не понял Вальд. — Я начальник Третьего Управления… там же написано!
— Уже нет. Выходите, вам по-хорошему говорят.
Вальд растерянно вышел из «круизёра».
— Куда направляетесь?
— Туда, — махнул Вальд рукой.
— Проходите, не задерживайтесь.
— Я могу забрать из машины личные вещи?
Старший засунул голову в дверцу машины и оглядел ее изнутри.
— Вещи тоже реквизированы, — сказал он без выражения. — Вы проходите, или вас задержать?
— Я прохожу, — сказал Вальд.
Он поднялся еще выше, оставил позади высотное здание и миновал с десяток молодых парней с автоматами, переминавшихся справа вдоль забора стройки. Они не обратили внимания на него. Он подошел к тротуару и двинулся поперек Садового Кольца среди редкого движения; впрочем, здешний светофор не работал тоже.
Он прошел почти всю Поварскую, стараясь не упасть в вырытые здесь глубокие котлованы и заблаговременно перебираясь на другую сторону при виде одетых в форму людей. Он приблизился к дому, бывшему местом его назначения. Он увидел на доме красный флаг и испугался. Потом он разглядел, что флаг перечеркнут синим крестом на белом фоне, и обрадовался. Потом он увидел, что возле дома тоже стоят люди в форме, и опять испугался.
Напустив на себя непринужденный вид, он пересек улицу по деревянным мосткам и, не глядя в сторону заветного дома, миновал его по противоположной обочине. Пройдя еще сколько-то в том же направлении, он возвратился на прежнюю сторону и обошел кругом небольшую белую церковь.
Вальд огляделся. Слева от него возвышалась панельная башня; он стоял у ее первого этажа — высокой стены без окон, покрытой грязными подтеками, выше которой шла стена из стекла, еще более грязного, а еще выше — вывеска «Прием в стирку» с эмблемой службы быта прежних времен. Справа от Вальда было крыльцо церкви, которую он обогнул; на двери висело объявление «Храм открыт», прикрытое полиэтиленом. Не зайти ли, тревожно подумал Вальд. Но разве можно вот так, всуе… да и можно ли вообще ему, католику? Он отвернулся от церкви и сделал пару шагов вперед, в окружение более приземленное. Слева от него теперь находился мусорный бак, некогда крашенный небесно-голубым, но сейчас почти серый от грязи и насквозь проржавевший у основания. Прямо перед ним была задняя сторона какого-то киоска, вся в фанерных заплатах, исписанная каракулями и запыленная тонким, полупрозрачным слоем белил.
Он был в нескольких шагах от двери, которая вела к свободе и счастью; неширокий проход между киоском и баком, в свою очередь, вел к этой двери. Котлован, вырытый между проходом и дверью, был невелик и преодолевался одним прыжком, правда с разбега. Вальд рассмотрел дверь. Она была простой, деревянной, темного цвета, о двух ступеньках, вдавленной вовнутрь невысокой розоватой стены; стена эта не нарушалась ни окнами, ни другими дверями и потому походила на театральную декорацию. Справа от двери на стене висела маленькая табличка. Разглядеть ее Вальд отсюда не мог, но он и так знал, что там написано. Он отошел чуть назад и изготовился к прыжку.
— Ищете туалет? — спросили справа.
Он резко повернулся. Перед ним стоял автоматчик, только что, видно, где-то за киоском облегчившийся и теперь приводящий себя в порядок. Вальд кивнул. Что-то в нем, однако, не понравилось автоматчику. Тень набежала на его лицо; он оставил в покое свое обмундирование, принял официальный вид и сказал:
— Будьте добры ваши документики.
Вальд достал все бумаги, оставшиеся у него.
— Куда направляетесь? — спросил автоматчик.
— Никуда, — сказал Вальд. — Просто искал туалет.
Автоматчик нахмурился.
— Следуйте за мною.
— Това-арищ начальник, — протянул Вальд.
Автоматчик знаком показал более настоятельно. Они прошли справа от котлована; заветная дверь поплыла влево и назад. Они шли вдоль торца здания, когда из-за угла появились два офицера внутренних войск, дефилировавшие по удивительно целому здесь тротуару. Один из них повернул голову, увидел Вальда в сопровождении автоматчика и сделал навстречу шаг.
— Вот, — сказал автоматчик. — Проходил мимо объекта, без пропуска; а после подкрался сзади и стоял возле киоска, вон там.
— Я вовсе не подкрался, — пояснил Вальд, — просто искал туалет… Живот прихватило, понимаете.
Офицер поморщился и махнул рукой. Автоматчик разочарованно протянул Вальду документы. В тот же миг второй офицер повернулся, будто привлеченный Вальдовой фразой, мельком глянул на него, отвел было взгляд, но тут же посмотрел снова и с интересом. Он прищурился, явно силясь что-то вспомнить. Он подошел.
— Ну-ка, — сказал он и забрал из Вальдовых рук уже возвращенные было ему документы. — Так… Ага! Вальдемар Эдуардович!
Лицо его расплылось в улыбке.
— Как же, как же, — довольно сказал он, — помню! Но почему же вы, Вальдемар Эдуардович, не выполняете то, что я вам сказал?
— Что именно? — спросил Вальд.
— Разве вы забыли? — удивился офицер. — Не искать туалет в экстерриториальной зоне… Зря вы не послушались моего совета, очень зря.
— В какой зоне? — спросил Вальд. — Почему в зоне? Я ничего не знаю ни о какой зоне; мы в центре Москвы.
— Газеты нужно читать! — назидательно сказал офицер. — Полоса отчуждения — двадцать метров вокруг каждого из посольств; а вот в этом доме, чтоб вы знали на будущее, посольство иностранной державы… да еще члена НАТО притом.
Со стороны тротуара приближались еще автоматчики, слыша, что за углом что-то происходит.
— Фатальное невезение, — сказал Вальд. — Откуда же мне знать про посольство?
— Докладывают, что вы следовали мимо здания; значит, должны были видеть иностранный флаг. К тому же, у вас и пропуска-то нет по Центральному округу… Ничего не поделаешь — придется вас наказать.
Вальд скроил покаянную рожу и развел руками.
— Лицом к стенке, — скомандовал офицер.
— Эй, эй… Что вы собираетесь делать?
— Поступить по закону, — объяснил офицер. — За нарушение государственной границы — расстрел на месте… из соображений гуманности, стреляем в спину, не в лицо.
— Позвольте… это какой-то абсурд…
Офицер дал знак автоматчикам. К Вальду подскочили, завернули руки за спину, повернули лицом к стене.
Сьё, подумал Вальд. Меня не похоронят на фьорде. Хоть умру у твоего дома… жаль, тебе не узнать.
— Отпустите руки, — попросил Вальд.
Его просьбу выполнили. Он протянул руки вперед и коснулся ими шершавой, теплой стены. «Древо Жизни», вдруг вспомнил он; вот так называется эта скульптура. И неспроста. Викинги — твои предки, Сьёкье, а может быть, и мои — точно знали: к жизням воинов добавятся жизни убитых ими людей. Значит, моя жизнь теперь добавится к
