Ликование продолжалось, но теперь оно приняло уже более спокойный характер, хотя кое-где начиналась вдруг веселая охота за фронтовиком, и вот уже бравый вояка, придерживая головной убор, летел в воздух.
Петя тихо шел в толпе с отрешенным видом. Он миновал бухающий геликонами огромный оркестр и оказался на площади около танцующих и поющих людей. Звук оркестра уплывал вдаль, но приближалось пение патефонов, которые стояли прямо на асфальте и вокруг которых танцевали маленькие группки молодежи.
пел Леонид Утесов.
пел Марк Бернес.
пела Клавдия Шульженко.
За Петей, не сводя с него глаз, но не решаясь приблизиться, шла Эльмира.
– Говорят, что Гитлера видели в Дублине переодетым в женскую форму, – пробасил кто-то в толпе.
– В Аргентину! Сбежал на подлодке в Аргентину, – уверенно возразил другой.
Петя остановился под колоннами городского оперного театра и прислушался.
– Все это байки, бандит отравился крысиным ядом. Увы, но это так, – сказал кто-то третий.
– Главное, товарищи, это суд истории, а он беспощаден! – провозгласил высокий голос.
Петя увидел в толпе голову своего старого учителя, улыбнулся и сел на ступеньку театральной лестницы. Он не заметил сам, как заснул, прислонившись к коринфской колонне и по-детски приоткрыв рот.
Площадь таинственным образом очистилась. Освещенная ранним солнцем, она была совершенно пустынна, если не считать маленькой черной фигурки, торопливо двигавшейся по дальнему ее краю.
Петя встал, посмотрел из-под ладошек на площадь и торопливо сбежал с театральных ступеней.
– Эй, – крикнул он маленькой черной фигурке. – Подождите минутку!
Человек, видимо, не услышал его крики и свернул за угол.
Петя прибавил шагу, пересек площадь, свернул за угол.
Улица была пустынна и нема. Низко висели трамвайные провода, голубели, как осколки зеркала, лужи, длинной чередой вдоль улицы стояли пустые трамваи, словно где-то впереди прервался ток, и только ветер кружил над спящими домами белые, розовые, голубые листовки и тихонечко подвывал.
Вдруг на крыше первого трамвая появилась бесшумно вальсирующая девочка.
– Элька! – крикнул Петя.
Девочка не слышала. Кружась, перепрыгивала она с трамвая на трамвай.
– Электрификация!
Сделав пируэт на последнем трамвае, девочка исчезла, словно растаяла.
Весь город был пуст, и перед мраморным домом не было никого, если не считать скромной фигуры, которая стояла у подъезда и настойчиво поворачивала ручку звонка.
Петя приблизился к сутулой фигуре с выпирающими под вытертым пальто лопатками, с костяными дужками ушей, подпирающими видавшую виды шляпенку.
– Вы к нам? – спросил он.
Фигура передернула плечами, но не ответила.
Дверь подъезда медленно, со скрипом открылась, и за ней Петя увидел тетю Зою с ухватом и всех ребят своего дома, в том числе и самого себя.
– Милости просим, – сказала тетя Зоя незнакомцу. – На пирожки потянуло? Заходите.
– Простите, ошибся номером дома, – глухо сказал человек. – Думал, 22, оказалось 55, должно быть, посмотрел не с того ракурса.
Теперь Петя смотрел на него из подъезда. Лицо незнакомца было почти целиком скрыто низко надвинутой шляпой и поднятым воротником, однако видны были клоунские усики и косая челка. Старое пальто, явно с чужого плеча, доходило до пят, и только поблескивали головки новеньких калош.
– А вам кого? – спросил Петя.
– Тише! – одернул его Ильгиз. – Что ты, не понимаешь? Заходи сзади, мастер Пит…
Незнакомец сделал шаг назад, шепеляво пробормотал:
– Простая ошибка, элементарная путаница… Думал, 22, оказалось 55…
Он вдруг повернулся и побежал прочь с большой скоростью, только замелькали калоши.
Ребята бросились за ним, и среди них с удивительной легкостью, ни на шаг не отставая, понеслась тетя Зоя.
Поднимая тучи брызг, незнакомец улепетывал по проезжей части улицы. Он то пропадал из виду, и тогда преследователи как бы попадали в какой-то мрачный зловеще гудящий тоннель с трепещущими факелами, то вдруг оказывался на расстоянии протянутой руки, и все тогда освещалось ярко и отчетливо, и погоня становилась чуть ли не веселой забавой.
– Эй, кто первый?! Кто первый?! – кричали ребята, протягивали руки, чтобы схватить незнакомца за полу пальто или за пятку, но в самый последний миг он уходил из-под рук. Слышалось его тяжелое дыхание, хрип, какой-то металлический скрежет, иногда он трагически восклицал:
– При чем тут я? Приборы подвели! Сволочи приборы! Под суд!
Так они пробежали весь город и устремились под гору, где текла небольшая река, а за ней раскинулось во всю ширь лиловатое предрассветное Заречье с матово блестящими многочисленными озерами.
Через реку был перекинут узкий деревянный мост. На перилах этого моста сидела, свесив кудри, красавица Марина, а также не меньше двух десятков ее рыцарей, блистательных пилотов. Среди них был, надо сказать, и сам Петя в форме лейтенанта.
Серж играл на губной гармонике, а Джордж на кларнете, и все летчики пели своими молодыми голосами:
Вдруг послышался топот крепких ног по доскам моста. Со стороны Заречья бежал Женя Малахитов, весь в амуниции морского десантника, с гранатами, коротким ножом, с автоматом, но также и с брезентовым портфельчиком в левой руке.
– Смотрите! – закричал он летчикам.
– Ой, мальчики, уже гонят! – воскликнула Марина.
Из города под гору бежал человечек в калошах, а за ним ватага ребят во главе с тетей Зоей, Петей, Ильгизом и Эльмирой.
Офицеры соскочили с перил, сбились в плотную группу. С застывшими улыбками они смотрели на подбегающих и молчали. Казалось, они еще не до конца верили, что эта минута пришла.
Совсем недалеко от моста человечек вдруг поднялся в воздух и полетел над рекой, выкрикивая сквозь хриплый перебивчивый вой своих двигателей:
– Чучеро ру! Хиопластр фраомоностр! Кукубу! Зилам жирнау жрав олеонон! Га-ча!
Летел он тяжело, с завалами, видно, что из последних сил.
Летчики побежали вслед за ним по мосту, следя за его полетом взглядами знатоков.
– Эх, где мой «Як»?! Где мой «Ильюшин»?! Где моя «Аэрокобра»?! – с досадой кричали они.
Малахитов на бегу расстегнул брезентовый портфельчик.
– Наверное, не нужно стрелять, – сказала ему Марина.
– Я так, слегка, в пяточку, – улыбнулся Малахитов, вынул из портфельчика Петину рогатку и прицелился.
Пораженный в пятку человечек гукнул, ухнул, раскорячившись, приземлился на другой стороне реки и побежал по мокрому полю, прихрамывая.
– Петя, спасибо за рогаточку, – сказал Малахитов и протянул своему боевому другу морскому десантнику Пете его грозное оружие.
– Пожалуйста, Женя. Всегда, когда понадобится, мое оружие к вашим услугам, – сказал мальчик.
– Вперед! – скомандовал Малахитов.
