– Есть вперед! – ответил Петя.
Незнакомец бежал уже тяжело, калоши его вязли в липкой черной земле, но он почему-то не хотел с ними расстаться. Толпа детей и военных бежала за ним по пятам, но он по-прежнему в самое последнее мгновение уходил из-под рук.
Впереди в одном из маленьких озер стоял по пояс в воде обнаженный и мощный, как жабий царь, Борис Мамочко.
– Берлин брал! Кровь мешками проливал! – завопил он, нырнул, выпустил пузыри и снова появился. – Вся грудь в крови! – истерически завизжал он, сделал паузу, лукаво с загадочной улыбкой потупился, а потом рявкнул: – Искусана клопами! А-ха-ха! А-ха-ха! Червонец за шутку, граждане! Яйцами, глюкозой!
Погоня пронеслась мимо.
Впереди на берегу сидел с удочками Камил Баязитович. Увидев бегущих, он с удовольствием произнес:
– Вот это щучка! Приятный сюрприз!
Он попытался перехватить человечка в калошах, но тот, истошно взвыв, перепрыгнул через него. Камил Баязитович присоединился к погоне.
Впереди на пригорке, расставив свою треногу, суетился дядя Лазик. Рядом стояла Нина Александровна в лучшем своем платье и с хризантемой в руке.
– Внимание! Снимок для истории! Нина Александровна, свет!
Самолюбовер подняла хризантему, вспыхнул магний, озарив на мгновение жестким светом всю равнину.
Человечек на бегу сбросил калоши. Одна за другой калоши взорвались в воздухе. Со свистом пронеслась и скрылась за горизонтом шляпенка, принявшая в воздухе очертания металлической тарелки.
Человечек сбросил пальто, и оно осталось стоять на берегу болота, как какая-то нелепая скульптура.
Оставшись в полосатом трико, человечек прибавил скорости, как вдруг в розовато-зеленом, перламутровом небе запели серебряные трубы, и на горизонте появились очертания гусара-трубача, слона, верблюда, танцующих коней, медведей и скоморохов.
– Ру! Ру! Фраомоностр! – взвыл человечек, тяжело поднялся в воздух и, обессилев, рухнул вниз, прямо на дно болота.
Мелькнули в глубине зловеще знакомая косая челка и шутовские усики, погас оскал зубов, разошлись круги, и болото затихло.
– Капут Адольфу! – проговорил Малахитов и вытер пот со лба.
Женская рука легла на голову спящего у театральной колонны мальчика.
– Мама… – нежно улыбнулся, не открывая глаз, Петя. – Мама, это ты?
Рука, потрепав его вихры, скользнула на щеку. Марина склонилась к нему, поцеловала в лоб и прошептала:
– С победой, Петенька…
Не открывая глаз, мальчик нащупал руку сестры и сжал ее.
– Ты только не бойся, Маринка… Ты только ничего не бойся…
– Я не боюсь, мой мальчик. Ведь ты со мной…
На площади все еще танцевали. Вся площадь кружилась в стремительном вальсе. Петя открыл глаза и прямо над собой высоко в бескрайнем небе увидел блестящий на солнце самолет. Он летел в мир без войны, в будущую Петину юность…
Перекресток
Все было в полном порядке; как говорится, все было «в ажуре» внутри чудесного новенького автомобиля: качался привязанный к зеркальцу заднего вида африканский божок-талисман, ритмично подрагивал фигурный (бригантина в стекле) набалдашник на кулисе скоростей, крутились лопасти маленького вентилятора на боковой стойке, звучала стереофоническая музыка, заднее стекло было задернуто кремовой шторкой, да к тому же за шторкой еще лежал плюшевый тигр.
В полном порядке были и пассажиры: мужчина за рулем и женщина справа от него. Лиц их мы не видим, но по причесанным затылкам и аккуратным воротничкам понимаем, что комфортабельное и приятное путешествие в самом начале. Женщина откинулась в кресле. Чуть покачивает головой в такт музыке. Мужчина покуривает, уверенно управляет магнитофоном, вентилятором, переключает передачи, включает «мигалки» – словом, все как надо.
Раннее утро. На дороге почти пусто, лишь изредка навстречу попадается один из вечных странников – интерконтинентальный рефрижератор. Да вот тракторишко «Беларусь» не торопясь катит по боковой дороге к шоссе…
Туманы еще лежат в низинах. Перед началом затяжного, но в общем-то весьма пологого, спуска водитель новенького автомобиля увидел чудесный простор с синеватыми шкурками рощ, с бликами зари в окнах многоэтажных жилмассивов, простор, хоть и пересеченный там и сям проводами высокого напряжения, но широкий и привольный, а в конце спуска лежала голубенькая паутинка тумана, а еще ближе, у пересечения с боковой дорогой возле красного знака STOP, остановился тракторишко с длинноволосым трактористом, остановился, чтобы дать дорогу путешественникам.
Они даже успели заметить, как развеваются волосы тракториста и как блестят зубы в широкой улыбке.
– Вот видишь, – успел сказать мужчина женщине. – Вот видишь, как все чу…
Вслед за этим, прервав фразу, трактор поехал поперек дороги.
Женщина дико закричала. Мужчина сделал несколько суетливых спасательных движений – нога на педаль тормоза, руки судорожно на руль – после этого закричал и он…
…и так на диком крике, который длился, может быть, секунду, может быть, меньше, они врезались в трактор.
Магнитофон оказался самой живучей системой в автомобиле. Когда командир взвода дорожного надзора капитан Ермаков прибыл на место происшествия, из развалин неслись бодрые звуки какой-то дурацкой битовой штуки.
Картина выглядела следующим образом. Развороченный, искореженный желтенький «Фиат» колесами вверх лежал в кювете. Женщина, до пояса вывалившаяся из машины, была без движения. Мужчина стоял, обхватив столбик дорожного знака STOP, беззвучно открывал рот и дрожал. Трактор лежал на боку на полосе движения. Платформа, которую он тащил, перевернулась. В платформе, оказывается, были ящики с яйцами. Сейчас разбитые яйца усеивали асфальт, а среди них лежал, будто спал, длинноволосый тракторист.
Со всех сторон к месту катастрофы бежали люди, даже непонятно, откуда столько набралось в этот утренний пустынный час. Машины не проезжали мимо, все останавливались, водители и пассажиры выскакивали и неслись со всех ног – кто с видимым желанием оказать помощь, кто в ужасе, а кто, что греха таить, с простым живейшим любопытством.
Капитану Ермакову пришлось включить сирену, чтобы раздвинуть толпу.
Выскочив из «Волги», он закричал своим помощникам, примчавшимся уже на мотоциклах:
– Чеботарев, встречай «Скорую»! Мишин, Валько, организуйте движение на трассе! Чтоб ни одна машина не останавливалась! Начинайте опрос свидетелей! В темпе в совхоз за буксиром!
Еще через несколько секунд взвыла другая сирена, замелькали пульсирующие огни: прибыла реанимация.
Ермаков и медики, расталкивая толпу, пробились к «Фиату».
Врач бросился к женщине, поднял ее руку.
– Видите, товарищ капитан? Ее заклинило!
– Вижу! – гаркнул Ермаков и повернулся к толпе. – Эй, зрители! Нужна газорезка!
Двое-трое мужчин немедленно куда-то побежали.
