— Они дразнятся.
— Хм, — сказал папа. — И как же они дразнятся?
— Плакса-вакса, жадина-говядина… по-всякому. Такие противные девчонки.
— А ты не плакса-вакса? — спросил папа.
— Нет, — ответила Таня, — просто мне скучно.
Папа посмотрел на свою дочку. Она стояла перед ним маленькая, с тоненькими, как прутики, косичками.
— Знаешь что? — сказал папа. — Я тебе подарю одну вещь. Тебе с ней никогда не будет скучно, и дразниться никто не будет.
— Какую вещь?
— Сейчас скажу. — Папа немножко помолчал. — Я тебе подарю… весёлый камень, вот что я тебе подарю.
У Тани глаза стали большие и круглые.
— Весёлый камень? Какой весёлый камень?
Папа выдвинул ящик письменного стола, что-то поискал и вытащил оттуда жёлтый, немножко прозрачный камень.
— Вот, — сказал он. — Это весёлый камень.
Таня потрогала его:
— А почему он весёлый?
И папа стал рассказывать:
— Давным-давно жил на свете мальчишка-хвастунишка. «Я, — говорит мальчишка-хвастунишка, — всё могу! Захочу — море выпью и тем морем солнце залью. Вот только жалко — моря у нас нет».
Проснулся на другой день мальчишка-хвастунишка. А у самого дома большущее море разлилось. «Ну что ж, — говорят мальчишке, — море есть, посмотрим, как ты солнце зальёшь». — «Море-то есть, — отвечает мальчишка, — да оно тёплое. Тёплым не потушишь». Встали люди на другой день. А море из тёплого стало холодным, бурливым… «Ну, а теперь?» — спрашивают мальчишку. Нечего делать! Набрал мальчишка полный рот воды и как дунет на солнце! Смешно стало солнцу. А мальчишка старается! И чем больше он старается, тем больше хохочет солнце. Хохотало-хохотало, даже слёзы от смеха выступили. И упали те слёзы в море. А море холодное было — слёзы и замёрзли, в камень превратились. И вот кому такая солнечная слезинка достанется, тому весело живётся.
— Ну? — не поверила Таня. Взяла она камушек. — А можно я пойду с ним погуляю?
— Можно. Только помни: этот камушек всем надо давать, кто попросит, иначе он перестанет быть весёлым.
Вышла Таня на крыльцо, играет с камушком. Протянула его к солнцу — камушек сразу стал тёплым и засветился весь.
Подбежала маленькая Галинка, увидела камушек.
— Я знаю, что это. Это янтарь. У моей мамы бусы такие есть.
— А я зато знаю, откуда он взялся, — сказала Таня и стала рассказывать. — «Дул мальчишка- хвастунишка на солнце, потушить его хотел. А солнце ка-ак засмеётся, аж брызги во все стороны полетели…»
Подошли другие ребята, стали камушек смотреть.
— Дай мне подержать, — попросила маленькая Галинка.
Хотела Таня скорей камушек в карман спрятать, да вспомнила, что папа говорил.
— Возьми, — сказала она и протянула камушек Галинке, — только не насовсем.
— А потом мне!.. Мне!.. — закричали ребята.
— Ладно, — сказала Таня, — кто хочет, пусть поиграет. Всем можно.
Скоро во двор вышел папа.
— Ой, папочка! — кинулась к нему Таня и зашептала: — Правда, твой камень весёлый. Никто теперь не дразнится. И все со мной играют.
Девчонка
Рита живёт в маленьком заполярном городке. Живёт она там с мамой, с папой и с маленькой сестрой Галей. И всё было бы хорошо в Ритиной жизни, если бы не одно обстоятельство. Рита хотела быть мальчишкой.
Собственно, сначала ей неплохо жилось и девчонкой. Она росла, играла с подругами в куклы, помогала маме по хозяйству и даже научилась сама заплетать косы.
Но потом появился в квартире Витька. Казалось бы, отчего им не подружиться: они ровесники, учатся в одной школе, и зимой, когда на улице пурга и нельзя выйти из дому, можно вместе играть. Но Витька презрительно цыкал — «девчонка» — и целыми днями или читал, или строгал что-то, не допуская к себе Риту. И вообще все на свете дела он разделял на «девчоночьи» и «недевчоночьи».
Можно было бы, конечно, жить и не обращать на это внимания. Но однажды папа взял Риту к себе в гости на корабль.
Ритин папа — моряк. И не просто моряк, а военный — командир корабля. Когда Рита с папой пришли на пирс и папа показал свой корабль, на борту которого белой краской были выведены крупные цифры — «29», у Риты крепко сжалось сердце. А подымаясь по деревянному трапу, она поняла, что ничего ей не надо, только бы всю жизнь подходить к «своему» кораблю, подниматься по трапу и отправляться в далёкое плавание.
По узкому коридору прошли в кают-компанию. Там стоял длинный стол, пианино, на стенах висели картины. На самом видном месте — портрет молодого моряка в траурной рамке, а под ней — кортик.
— Кто это? — спросила Рита.
— Командир корабля, погиб во время войны, — ответил папа.
В папиной каюте койка, туго затянутая серым одеялом, привинченный к полу стол, круглый табурет. Стены обшиты деревянными панелями. В открытый иллюминатор долетают брызги.
— Никогда бы отсюда не уходила, — сказала Рита.
— Была бы ты мальчиком, взял бы тебя юнгой.
Нет, не знал папа, сколько боли причинил он дочке этими словами.
Вот с этих пор и лишилась Рита покоя. Прежде всего она перестала дружить с девочками, а свою коробку с кукольными нарядами, которые она шила целую зиму, подарила Гале. Потом упросила маму сшить ей брюки. Это было нетрудно, потому что у мамы у самой были брюки. Но вот остричь косы мама категорически отказалась. И тут не помогли ни уговоры, ни слёзы. Зато мама купила в военторге тельняшку и перешила её Рите.
Теперь в городке Риту видели только в брюках и тельняшке.
Может, это помогло: мальчишки стали охотней играть с ней. Она научилась гонять футбол, сражаться в шахматы. А однажды, когда увидела, что Колька Задорин колотит маленьких, так двинула ему, что её стали и побаиваться. Они подружились с Витькой.
