отводила глаза и от нечего делать пялилась гостье на ноги, отчего в память врезалась форма и особенности строения ее ступни. «Ну все, голубушка, попалась», – Юля мысленно потерла руки.
– Знаете, инспектор, мне вдруг вспомнилась одна важная подробность. Буквально осенило. Когда я держала шлепанец в руке, ну, тот самый, из-за которого мне по голове дали, я на несколько секунд увидела перед собой ступню ударившего меня человека. И вот сейчас до меня дошло, что это была Элла!
– Мадам Ползунова, – снисходительно улыбнулся ей инспектор, желая упрекнуть Юлию в столь по- детски безответственном вранье. Но она не дала ему такой возможности.
– Она сидела сегодня у нас в гостях, а я просто глаз не могла отвести от ее ног. Теперь понятно, что меня так встревожило! Инспектор! Я желаю сделать заявление, – официальным тоном сказала Юля.
– Хорошо, – в тон ей официально ответствовал инспектор. – Надеюсь, вы понимаете, что бывает за дачу ложных показаний?
– Разумеется, – твердо ответила она.
Василий только за голову схватился, ужасаясь вероломству распоясавшейся супруги.
Глава 33
– Что за шум? – жизнерадостно поинтересовалась Инночка, входя с Семеном в салон.
Сладкая парочка только что вернулась с пикника на необитаемом острове, поэтому настроение наследницы шульмановского состояния было превосходным.
– Элла бесится, – довольным, слегка нетрезвым голосом сообщила сидящая возле стойки бара Елена. – Их обратно под арест посадили. – И она зашлась абсолютно неприличным хрюканьем, которое вряд ли могло бы сойти за смех даже на свиноводческой ферме.
Татьяна, сидевшая на диване, лишь брезгливо поморщилась.
– Да вы что? – совершено искренне обрадовалась Инна. – А за что это их? – без стеснения поинтересовалась она, поскольку было совершенно очевидно, что собравшееся в салоне общество разделяет ее настроение.
– Кажется, наша Эллочка не так добродушна, как кажется! – вполголоса прохихикал Игорь.
– Да что же она натворила? – не выдержал наконец и Семен.
– Треснула Юльке Ползуновой по голове, – насмешливо ответил Сомов, поднимая бокал, словно собирался выпить за этот отчаянный поступок.
Инна только присвистнула.
– Ничего себе! Они же вроде подругами были?
– Деточка, никогда не доверяй женской дружбе, – нравоучительно выступила Ирина Яковлевна, тоже пребывавшая в удивительно радужном настроении.
– И давно им сообщили? – поинтересовался Семен, прислушиваясь, не утихли ли возмущенные крики с нижней палубы.
– Да уж с полчаса, – радостно взглянул на часы Игорь. – Я сразу же всех обзвонил, нельзя же лишать людей такого удовольствия. – И он хитро подмигнул, кивая головой в сторону лестницы, откуда все еще неслись приглушенные, не совсем разборчивые, но вполне определенно бешеные вопли.
– Уже чемоданы на палубе стояли, «Maruma– na» должна была прибыть с минуты на минуту, чтобы доставить их в аэропорт…
– Что это, «Marumana»? – спросила Инночка, наморщив хорошенький, абсолютно гладкий лобик.
– Трансфер до аэропорта, кораблик такой беленький с синенькими диванчиками, – на всякий случай уточнил Игорь, глядя в фарфоровые глаза любимой дитятки. – Так вот, они оба при параде поднялись на палубу, страстные прощания, пожелания, и тут как черт из табакерки появляется инспектор. У меня такое впечатление, что он все время в засаде сидел, ждал момента для эффектного появления и не ошибся. Видели бы вы их лица! Я чуть не лопнул от смеха, когда он им сообщил с таким напыщенным, официальным видом: «Мадам Крюгер, простите, что нарушаю ваши планы, но вы обвиняетесь в покушении на мадам Ползунову и не можете покинуть остров до окончания следствия, вот предписание. Месье Крюгер, оревуар». – И Игорь согнулся от беззвучного смеха.
– Игорь, как тебе не стыдно, – пожурила его Ирина Яковлевна, улыбаясь во второй подбородок. – Эллочка так расстроилась. К тому же такой конфуз, нападение!
– Неужели она правда напала на Ползунову? – подняла глаза от вышивки Татьяна. – Как-то не верится.
– Да какая разница, – отмахнулась Инна. – Главное, она теперь ничем от нас не отличается, а то ходила последние пару дней нос задрав. Слушайте, а если она на Юлю напала, может, она и есть убийца? – обратилась она к окружающим, распахнув полные ужаса глаза.
– К сожалению, нет, – разочаровал ее Веселов, отрываясь от голубого экрана, по которому смотрел очередной матч. – На время обоих убийств у них железное алиби.
– А вдруг они его подстроили? – не сдавалась Инна.
– Вряд ли. В ночь убийства матроса Элла сидела в освещенном верхнем салоне и смотрела телик до половины четвертого, а Ганс в каюте храпел, – ответил ей Сомов.
– Елки! Бей! – завопил ни с того ни с сего Максим, напугав своим криком всех присутствующих.
– Кончай так орать, – обиженно обратился к нему Игорь, заливший рубашку мартини. – А ты откуда знаешь, что они делали? – обратился он уже к Сомову.
– Он знает, – пьяно усмехнулась Елена, глядя мужу в глаза.
– Помолчи, – строго оборвал ее Сергей, досадливо морщась.
– С чего это вдруг? Ведь это ты спишь с чужой женой, а не я, – продолжала, злобно ощерясь, Елена. – Впрочем, какая же она тебе чужая, у вас почти семья – ты, Элка и Ганс. Только он об этом не знает! – Она разразилась истерическим пьяным смехом, едва не упав со стула.
Сергей побледнел и пару секунд боролся с желанием врезать ей хорошенько, но потом здравый смысл возобладал, и, холодно проговорив: «Прошу нас извинить», он крепко взял жену за локоть и поволок к лестнице, под насмешливо-ехидными взглядами присутствующих, которые переглядывались у него за спиной, типа: «Смотри, смотри, что-то будет».
– Ну не день, а просто праздник какой-то! – разразился Шульман счастливым смехом. – Сперва Крюгеры, потом эти.
Со времени смерти Ирмы сам он был избавлен от подобных неловких сцен и теперь наслаждался, видя, как другие попадают в неудобные, щекотливые ситуации. Единственным человеком в салоне, не разделявшим его веселья, был Максим. Он сидел спиной к Шульману, и тот, к счастью, не видел лица Веселова, потому что оно отражало чувства настолько далекие от веселья, что даже у Шульмана, пожалуй, испортилось бы настроение.
Глава 34
– Ну, заварила ты кашу! – проговорил Василий, пугливо озираясь по сторонам, словно опасался, что Элла может выскочить из-за кустов с бейсбольной битой и довершить свое черное дело. – Шульман рассказывал, что их чуть ли не с трансфера сняли. Элла полдня у себя в каюте бушевала. Может, зря ты так? Ну улетели бы, и ладно. А?
Ползуновы сидели в ресторане у бассейна: Юле разрешили наконец ходить и выходить из бунгало, и она решила, что больше не будет есть в номере, он ей опостылел до коликов. Пока жена заказывала обед, Василий бегал на яхту, на разведку. И вот теперь, потный и несчастный, сидел напротив и без всякого аппетита ковырял свежайшую запеченную рыбу. Отсутствие у мужа аппетита было фактом тревожным, но Юля была так счастлива вырваться на свободу, что не особенно этим заморачивалась, наслаждаясь видами, запахами, человеческим обществом. И плевать она хотела на этих Крюгеров.
– Слушай, – вдруг вспомнила легкомысленная особа, – а почему ты мне раньше не рассказал, что Ганс не ловил с вами рыбу?
– Какую рыбу? – не сразу сообразил погруженный в свои думы Василий. – А, ты про тот день. Не знаю. А какая разница?
– Огромная. Мы же убийство расследуем, а ты факты скрываешь. – Юля нравоучительно ткнула в него вилкой.
– Да ничего я не скрываю. Полиция все знает. Она нас всех тогда часа по полтора допрашивала.
– А Веселов что делал, когда ты рыбу ловил? – вдруг ни с того ни с сего спросила Юля.
– Как что? Ловил. Потом ему голову напекло, и Шульман вызвал лодку, чтобы отвезти его обратно на
