Когда я прибыла на место, в коридоре собрался весь дружный коллектив. В зале гремела музыка, так что посетители ничего не слышали, сюда сбежались только свои.
На полу лежал и выл от боли, держась за ногу, какой-то господин, пухлый, пожилой, в голубом костюме, с бородой. На нем, пытаясь встать, барахтался официант, облитый горячим соусом, с закуской в прическе. Скакала на своих высоченных шпильках Кити, вихляя пышными бедрами, пытаясь вытащить из-под официанта своего «папика». Венчала сию пирамиду Зеленая мымра, видно, примчавшаяся на всех парусах на крик и споткнувшаяся о валявшихся на полу мужиков. Она вляпалась носом в блюдо с карри: зад оттопырен, дергается и ногами по воздуху молотит! Официант матерился, Мымра все визжала… Персонал пытался их поднять, но без конца поскальзывался на бусинах. В конце концов кто-то сообразил принести швабру и собрать бусины в совок. Несчастных подняли. Мужика отнесли в комнату к Кити и положили на диван в ожидании прихода доктора. Официант отправился в душ. Мымра – переодеваться. По дороге она клялась, что узнает, чьих рук это дело, и в пыль эту гадину сотрет. Надо бы предупредить Нандиту, чтобы она помалкивала, ведь это ее бусы.
Через пару часов, когда последнего пьяного «гостя» охранник погрузил в такси и дверь шалмана, наконец, заперли изнутри на засов, я запихнула свои орудия производства в подсобку и побрела к себе.
Кто бы знал, как мне хочется принять ванну и выспаться по-человечески, на кровати, а не на подстилке, как какой-то дворняжке! Почистить зубы пастой, а не просто мокрой щеткой, оттереть шкуру мочалкой, намыленной душистым гелем, а не куском вонючего дешевого мыла из туалета!
А что это я «торможу»? Я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к лестнице. Хватит с меня! Буду сегодня спать, как человек, на кровати.
Не очень-то стесняясь, я поднялась наверх, вошла в хозяйские апартаменты, закрыла за собой дверь на замок – для пущего спокойствия и отправилась в ванную комнату.
Набрав до краев огромную ванну, вылив туда полбутыли ароматной пены, я взяла из хозяйского бара бутылку красного вина, бокал, вазу с конфетами, зажгла ароматические свечи, поставила их по краям ванны и погрузилась в теплую ласковую воду. Проснулась я от щекотки в носу. О Господи! Я в ванне уснула! Хорошо, не утонула – пена попала в нос. Надо выбираться. Вымыв голову и сполоснувшись, я завернулась в огромный махровый халат, позаимствованный в хозяйском шкафу, и рухнула в разобранную мною заранее постель.
Глава 8
Разбудил меня ласковый луч солнца. Он нежно грел мою щеку и медленно подбирался к глазам. Я блаженно потянулась, сладко зевнула – и подскочила на постели. Где я?!
Елки-палки! Я упала обратно на подушки. Несколько секунд между сном и явью мне казалось, что я дома, рядом с Василием… Я заплакала. Хочу домой, к детям, к мужу. Живой хочу остаться! Выла я недолго. Потому что в голове моей начали всплывать вопросы, один за другим, вытеснив прочь пустые страдания.
А сколько сейчас времени? Меня уже ищут? Что я им скажу? Может, остаться здесь? Спрятаться и попробовать сбежать, когда появится возможность? Нет. Не годится. Они наверняка весь дом перевернут, прежде чем «наверх» доложат. Лучше спуститься. Совру, что у меня понос был, на горшке я сидела. После вчерашней катавасии мне, наверное, поверят.
Я нехотя встала, натянула свои отрепья, кое-как заправила постель – пожалуй, сегодня я опять здесь переночую – и поплелась на свои галеры.
Внизу меня и впрямь искали, Мымра, завидев меня, чуть не зарыдала от счастья. Правда, потом она опомнилась и собралась было врезать мне в очередной раз. Но в душе моей за последние сутки что-то явно пробудилось: я перехватила ее руку и, крутанув, завернула ей за спину, да так, что она заорала – не то от боли, не то от страха.
– Еще раз меня тронешь – башку сверну! Мне терять нечего! – прошипела я ей прямо в ухо. И сама обалдела, до чего убедительно вышло.
Мымра испугалась, во всяком случае, когда я ее резко отпихнула, она заорала не на меня, а на застывших в немом изумлении кухарок и охранника.
– Чего встали? Марш по местам! Пошли вон! – завопила она страшным голосом, и всех их как ветром сдуло. Она обернулась ко мне и чуть тише, но не менее злобно, крикнула: – Чего застыла, живо, полы мыть!
Никто так и не спросил, где я пропадала. Галька до вечера ходила за мной по пятам и восхищенно ахала, будучи в полном восторге от моей крутизны.
– Ну, ты даешь! И как только она тебя не убила? Я ее до смерти боюсь, – поделилась она со мной шепотом. – Она мне гадюку напоминает. Видала, какие у нее глаза мертвые? Я даже хозяйку не так сильно боюсь, она-то баба нормальная.
– Ну, это ты зря. Впрочем, тут дело вкуса.
Отстояв свое достоинство, я исправно вымыла все углы и закоулки ненавистного притона. Безропотно и чисто, как всегда. Главное – не зарываться. Многие неприятности проистекают исключительно из-за отсутствия у людей чувства меры. Не может человек вовремя остановиться – и сам успешно начатое им дело приводит к фиаско. Почувствует кто-то, что он маленькую власть над другим человеком обрел или влияние, и давай давить на него безбашенно, чем дальше, тем больше, войдет во вкус – и остановиться не может. Это начало больших неприятностей. Если кого-то совсем уж в угол загнать, даже самого кроткого и покладистого, он на любой отчаянный шаг может пойти, вплоть до убийства. То же и с угрозами. Никогда не надо никому угрожать. Предупредить – да, и то только однажды. Потом лучше сделай молча, что обещал, и не играй с огнем.
В моем случае одно дело поставить распоясавшуюся Мымру на место, и совсем другое – добиться, чтобы на меня пожаловались боссу, а уж он-то найдет способ мне жизнь отравить.
Закончив утреннюю уборку, я отправилась в кухню, на всякий случай удостоверившись, что Мымра в своем кабинете рассчитывается с мясником. Войдя в помещение, я взяла с полки чистую тарелку, положила себе мяса с рисом, налила чашку чая и, как белый человек, села за стол. Хоть поем, как люди, а не как собака – на подстилке! Кухарки вытаращились на меня, открыв рты, но ничего не сказали. Закончив трапезу и промокнув губы салфеткой, я демонстративно не стала убирать со стола, а отправилась к Гальке, посмотреть телик, доставшийся ей в наследство от предыдущей обитательницы ее комнаты. Отдохнув пару часов (обычно на мою долю выпадало не больше часа перерыва), я дождалась обеда и, когда все сели за стол, отправилась наверх, сделать маску для лица и позаимствовать крем для рук у Злобной тыквы. Резиновых перчаток она мне не выдает, так пускай кремом снабжает! Косметика у нее дорогая, качественная, авось поможет сохранить кожу мягкой.
День тянулся скучно. Требовалось внести некоторое оживление в атмосферу. Лежа на хозяйской кровати с пультом в руках и переключая каналы, я лениво размышляла. Что бы мне изобрести поэффективнее? Вчерашняя суета меня порядком измотала. Надо придумать что-то более действенное и менее хлопотное. И тут меня осенило. Замыкание! В самый разгар «вечера знакомств» плеснуть воды в щиток и – «А-ля, у-лю, гони гусей!» Если повезет, еще и пожар начнется. Только мне надо заранее к эвакуации подготовиться.
Нет! Не к эвакуации, а к побегу! Я вскочила на ноги и возбужденно заметалась по комнате. Ай да я! Карту города я уже изучила, нашла ее в Галькином компе, одежда у меня есть, хотя надо на всякий случай еще комплектик с собой прихватить. И зонт мне не помешает заиметь. И очки темные! Вода у меня в запасе есть. Денег маловато… Может, в момент замыкания залезть в кассу? В конце концов, я на них уже почти неделю бесплатно горбачусь!
Да, пора мне делать ноги. В принципе, чтобы добраться до Гоа, мне и этих денег хватит, а там господин Шиваджи. Больше я от него ни на шаг до самой Франции! Пусть Василий ему отпуск оплатит, шеф полиции довезет меня до дома, а потом погостит на нашей вилле.
План составлен, решение принято. Да здравствует свобода!
Остаток вечера я всячески старалась скрыть охвативший меня мандраж. Особенно перед Галькой я таилась, чтобы она не лезла с вопросами. Перестелив в очередной раз белье в одной из комнат, я помчалась к себе, в сотый раз перепроверить, ничего ли я не забыла, и, проходя мимо кладовой, услышала чей-то громкий шепот.
