плохо. Не исключено, что со стороны моря базу вообще никто не охраняет.
Я прислонила мужика к стене и строго спросила:
– Вы хотите отсюда выбраться?
Он судорожно кивнул.
– Тогда извольте двигаться поживее, я вас на себе тащить не могу. Если отстанете, помогать не буду.
Он содрал со рта пластырь и заверил меня, что пойдет сам.
– Чудно, – я поманила его рукой и пошла к выходу.
Во дворе по-прежнему маячила парочка головорезов. А я была уверена, что они ушли на совет! К счастью, службу свою они несли халтурно: стояли, привалившись к капоту машины, спиной к нам, и, судя по всему, травили скабрезные анекдоты, уж больно мерзко они ухмылялись по очереди в паузах между фразами.
Я, пригнувшись, побежала к углу дома, стараясь прятаться за машинами, за углом прижалась к стене и взглянула в сторону моря. На пирсе с автоматом на плече сидел охранник и болтал в воде ногами. Как и парочка во дворе, в сторону дома даже не оборачивался. Умница, так и сиди.
Я махнула рукой избитому индусу и рысью понеслась к морю, стараясь не разгибать спины, чтобы из окон нас не заметили. Перебежала к стене, уцепилась за железный веер, висевший над валунами, и прыгнула в воду. Спасенный, стеная и охая, поспешил следом. Выгрести за решетку оказалось трудновато, я весьма средне плаваю, по-женски держа голову высоко над водой, и плыть против волн было нелегко. Зато помятый бандитами индус, когда мы выбрались из дома, нацепил очки, лежавшие у него в кармане, и ровными гребками бодро рванул на свободу. Ничего себе, какая прыть! Я изловчилась и ухватила его за штанину. Немного побрыкавшись, он смирился и потащил меня на себе. Я, конечно, ему помогала, работая ногами изо всех сил. Минут через десять, вконец вымотанные, мы выбрались по ту сторону ограды на каменистый берег и, спотыкаясь от усталости, побежали вдоль линии прибоя в поисках места, где можно было бы выбраться с пляжа.
Пробежав метров двести, мы вскарабкались по уступам на берег и сразу нырнули в кусты. Никакого шума со стороны виллы я не слышала, значит, пленника еще не хватились. Для пущего веселья я вновь закрыла дверь его темницы на ключ и выкинула его – пусть поломают себе головы – куда он испарился?
В поисках дороги нам пришлось изрядно поплутать. Причем мой – спортивный только на воде – новый друг нахально повис на мне, едва передвигая ногами. Я волокла его из последних сил, спотыкаясь на ухабах. Пока мы добрели до шоссе, я уже вымоталась вконец, у меня даже колени дрожали, но очень уж хотелось убраться подальше от проклятого дома.
Когда мы оказались на дороге, эта неблагодарная свинья, спасенный мной индиец, рванул на проезжую часть, остановил кативший мимо грузовичок, влез в него – и был таков! Ни «спасибо», ни «как же вы», ни «до свидания»! Хам! Сволочь! Спасай таких! Гадина!
Я вся клокотала от возмущения, меня трясло от ярости так, что, попадись этот тип сейчас мне в руки, я порвала бы на части! Пылая праведным гневом, я завязала на голове бандану и потопала обратно к дому Джамша. Солнце, как назло, нещадно палило с самого утра, на дождик не было ни намека. В небе не наблюдалось ни одной, даже самой завалящей тучки.
От усталости меня качало. Да так, что, не удержав равновесия, я случайно свалилась в тележку со свежей рыбой, которую катил вдоль обочины какой-то парнишка. Извинившись, я вылезла из тележки, вся облепленная чешуей. Теперь меня сопровождал рой гудящих мух. Подбирать такую вонючую пассажирку никто из водителей не пожелал, едва притормозив, они тут же прибавляли газу.
А когда на меня пописал бредущий по дороге слон, я окончательно пала духом: завалилась в придорожные кусты и рыдала там не меньше часа, пока какой-то добрый дедушка в белой хламиде не сжалился надо мной и не вытащил на свет божий. Он продал мне по дешевке старенький велосипед с ужасающей «восьмеркой» на переднем колесе. Когда он махал мне вслед, с теплой улыбкой на лице глядя, как меня мотает из стороны в сторону, в моей голове возникла крамольная мысль: «Пятьдесят баксов за такую рухлядь – не многовато ли?»
Всю дорогу до дома я крутила педали исключительно силой своего бешенства, не переставая изрыгать несбыточные угрозы в адрес спасенной мною неблагодарной скотины. В итоге я домчалась до домика Джамша в рекордные сроки, не заметив припустившего ливня и забыв про усталость.
Когда я, шатаясь, ввалилась в дом, Джамш, мрачный и сосредоточенный, сидел за кухонным столом. Увидев меня в столь потрепанном виде, он посуровел еще больше.
– Я знал, что вы способны на любые безрассудства, но надеялся, что репутация Кровавого Махараджи удержит вас от необдуманных поступков! – вперился он в меня пронизывающим до костей взглядом. – Позвольте поинтересоваться, где вы провели день?
На его беду, я так устала, что хоть дрелью меня сверли, хоть отбойным молотком, но ничего я вымолвить была не в силах.
– Галя, дай поесть! – плюхнулась я на стул.
– Может, хоть руки сперва помоешь? – ласково поинтересовалась духовно переродившаяся жрица любви из Телятинок.
– Нет, спасибо, и так сойдет.
Галя поставила передо мной тарелку тушеных – уже на индийский манер – овощей с родной российской котлетой. И налила мне кружку компота. Блюдо с пирожками, как всегда, красовалось посреди стола. Если так трескать каждый день, рискуешь превратиться в бегемота. Хорошо, что у Джамша весов нет.
Минут пять я ела в полной тишине, разглядывая грязные следы от своих ног на полу. Желание помыть за собой пол у меня как-то не возникло.
Джамш молча наблюдал за мной. Странно, сегодня я впервые увидела его обычную человеческую реакцию. Он рассердился! Он волновался! Чудеса, да и только.
Когда я, сытая и сонная, откинулась на спинку кресла, последовал вопрос:
– Ну?
– Махараджа приехал, – ответила я, зевая, очень уж я сегодня устала.
– Я знаю, – сдержанно ответил Джамш.
– Откуда? – искренне удивилась я. На вилле-то Джамша точно не было.
– Один знакомый верблюд рассказал! – ехидно улыбнулся он.
– Ну, откуда? – пристала я к нему, как клещ.
– Вопросы и ответы – в порядке очередности. К тому же я привык уступать даме. – Кажется, мне удалось всколыхнуть глубинные слои его натуры: язвительность так и сквозила в каждом его слове. И называл он меня на «вы», как прежде.
– Я просто хотела прогуляться, – буркнула я. – А когда мимо мэрии проходила, буквально налетела на Шах Рук Сингха – собственной персоной. Пришлось прятаться, и, как назло, кроме машины его охраны, ничего другого мне под руку не подвернулось. Они меня на виллу привезли – и сами не заметили. Выбраться сразу мне не удалось, вот я и задержалась. Ой! Кстати, я же у него какие-то документы из сейфа стырила! – я бодро выскочила из-за стола и подняла с пола кожаную папку, мокрую и грязную. Я бросила ее у входной двери, когда явилась к Джамшу. – Вот. Я посмотрела бумаги, но тут, наверное, все на хинди.
Джамш взглянул на меня как-то странно. Открыл папку и вытащил скоросшиватель с пятью или шестью исписанными листами в нем.
– Любопытно! – протянул он задумчиво. – И как же вам это удалось? – вкрадчиво спросил переродившийся «просветленный».
– Случайно. Я за диваном пряталась, а он вышел на минутку и сейф не закрыл.
Джамш подпер щеку рукой и как-то особенно пронзительно посмотрел на меня.
– За диваном пряталась? – он опять перешел на «ты». – Секретные службы неоднократно пытались внедрить своих людей в ближайший круг Махараджи, но он крайне осторожен. Несколько человек погибли. Эти документы настолько ценны, что полиция даже мечтать не смела о такой удаче. Это – финансовые документы, черная бухгалтерия наркотрафика!
– Откуда ты знаешь?
– Прочитал.
