Генералы Лучинский, Людников, Кравченко, Манагаров и Данилов получили указания в кратчайший срок разработать всё планирующие документы и быть готовыми начать наступление не позднее 1 августа. Лишь командующему советско-монгольской конно-механизирован-ной группы Плиеву этот срок готовности был отсрочен на двое суток.
И находясь в Потсдаме, Верховный ни на час не выпускал из поля своего зрения предстоящую кампанию на Дальневосточном театре военных действий. Вскоре после прибытия в Бабельсберг и «коллективного завтрака» в своей временной резиденции, Сталин попросил генерал-майора Власика соединить его с Читой, со штабом будущего Главкома войск Дальнего Востока. Телефонная связь работала отлично.
Поздоровавшись, Верховный привычно спросил:
— Как идут у вас дела, товарищ Василевский? Будущий Главком войск Дальнего Востока доложил:
— Я только что вернулся из Приамурья, товарищ Сталин. Исходя из условий заболоченной местности, решили с генералом Пуркаевым заранее вывести ударные соединения его фронта в выжидательные районы.
— А как ведёт себя противник, товарищ Василевский? С его стороны наблюдаются ли какие-нибудь признаки беспокойства? Что предпринимается им близ границы, в укрепрайонах?
— По данным войсковой разведки японцы усиленно укрепляют свои позиции на Приморском направлении. Туда подтягиваются дополнительные войска, на границе ведутся оборонительные работы.
Завтра я вылетаю к маршалу Мерецкову и тогда более подробно доложу вам об оперативной ситуации в Приморской группе войск.
— Выясняйте обстановку, товарищ Василевский, и надо обязательно проработать вопрос о том, чтобы ускорить начало операции хотя бы суток на десять.
Маршал Василевский решительно возразил:
— Едва ли это возможно, товарищ Сталин. Войска всех фронтов испытывают большие трудности с накоплением необходимых материально-технических средств. С большим отставанием от графика доставляются на фронтовые и армейские склады необходимые боеприпасы. Не утешителен и метеопрогноз на конец июля. Ожидается начало муссонов.
— Я не настаиваю на обязательном переносе сроков начала операции, — согласился Верховный, — но прошу выяснить наличие такой возможности.
— Я всё же прошу оставить прежний срок начала операции, товарищ Сталин, — продолжал упорствовать будущий Главком войск Дальнего Востока.
Но Верховный задал следующий вопрос:
— Товарищ Малиновский уже сумел озадачить своих боевых командармов?
— Маршал Малиновский вместе с генералом Плиевым находится сейчас в Улан-Баторе, товарищ Сталин. Окончательно отрабатываются вопросы взаимодействия, уточняются тактические и оперативные задачи войск советско-монгольской конно-механизированной группы.
— А состав её с монгольской стороны уже окончательно вам известен?
— Да, товарищ Сталин. Этот вопрос решён с маршалом Чойболсаном ещё пять дней назад, когда я и Малиновский встречались с ним в Обото.
— Танковый состав для товарища Кравченко получен полностью? — продолжал выяснять ситуацию Верховный. — Как решается вопрос с автотранспортом?
— По танкам и САУ вопрос практически закрыт, а вот с автотранспортом войска испытывают немалые трудности, товарищ Сталин. Инженерные части всё ещё не могут покрыть дефицит по кузовам из американских поставок.
— Необходимо снять остроту с автотранспортом за счёт внутренних военных округов. Свяжитесь, товарищ Василевский, с генералом Хрулёвым[37] и договоритесь с ним, чтобы он до конца июля закрыл имеющийся недокомплект. Такая возможность у нас имеется. Боеготовность наших войск не должна быть зависима от американских поставок. А я здесь напомню президенту Трумэну, что союзники не очень-то выполняют, взятые ранее обязательства.
После убытия маршала Василевского в Читу, командующий Дальневосточным фронтом генерал армии Пуркаев немедленно озадачил своих командармов. Генералы Терёхин, Мамонов, Черемисов, Пашков и Гнечко[38] получили его личные указания о подготовке вверенных им войск к переходу в наступление также не позднее 1 августа. Никакие «отягчающие обстоятельства» при этом в расчёт не принимались. Генерал армии Пуркаев заметил, что всё планирующие документы штабы 2 -й Краснознамённой, 15-й и 16-й армий, а также 5-го отдельного стрелкового корпуса и Камчатского оборонительного района должны представить в штаб фронта до 26 июля.
Когда точно в полдень 17 июля председатель Совнаркома СССР И. В. Сталин впервые встретился в Бабельсберге с американским президентом Г. Трумэном, вопрос об участии Советского Союза в войне против Японии обсуждался лишь «в принципе», ввиду того, что «для английского народа эта война стала далёкой войной и он мало проявляет к ней интереса». Председатель СНК СССР подтвердил данные на Ялтинской конференции обещания, по поводу участия Советского Союза в войне против общего врага, но заметил, что запаздывание американских материально-технических поставок в дальневосточные порты несколько отодвигает ранее обозначенный срок перехода советских войск в наступление. Это произойдёт, по-видимому, только в середине августа.
Но будущий Главком войск Дальнего Востока руководствовался несколько иными сроками. Незыблемым рубежом для маршала Василевского оставалось 1 августа. Прибыв 18 июля в Жариково, в штаб Приморской группы войск маршала Мерецкова, он внимательно ознакомился с исключительно трудным характером района предстоящих боевых действий Горы, болота и таёжные дебри не только затрудняли взаимодействие наступающих армейских группировок, но и почти полностью лишали их возможности осуществления тактического манёвра. Практически в полосе каждой наступающей армии оказывалась пригодной для движения войск и техники только одна дорога, идущая в глубь Маньчжурии.
В отличие от Забайкальского фронта, в полосе наступления которого противник не имел в приграничной полосе подготовленной обороны, войскам Приморской группы предстояло прорывать долговременную оборону японцев. В связи с этим отдельные танковые бригады, усиленные тяжёлыми самоходно-артиллерийскими полками, придавались общевойсковым соединениям и должны были совместно с ними, действуя в качестве танков непосредственной поддержки пехоты, прорывать оборону противника. Максимальная плотность танков и САУ создавалась в полосе главного удара 5-й армии — сорок танков и САУ на один километр фронта.
После прорыва обороны противника отдельные танковые бригады планировалось использовать в составе передовых отрядов общевойсковых армий для развития успеха. Кроме обычных задач передовых отрядов: захват узлов дорог, переправ и важных объектов боепитания войск в глубине, отдельные танковые бригады в 1-й Краснознамённой армии должны были также проделывать проходы через таёжные районы для общевойсковых частей и соединений.
В качестве подвижных войск Приморской группы использовался 10-й механизированный корпус генерал-лейтенанта Васильева. Его задача состояла в том, чтобы, войдя в прорыв в полосе 5-й армии, после овладения ею тыловым оборонительным рубежом противника, по реке Муданьцзян, развивать наступление в общем направлении на Гирин и во взаимодействии с 6-й гвардейской танковой армией Забайкальского фронта завершить рассечение и окружение главных сил Квантунской армии в центре Маньчжурии, в районе Чанчуня.
При обучении войск и штабов, Военный совет Приморской группы основное внимание уделил организации и ведению прорыва полос укрепрайонов. Тут требовались стремительные действия боевых групп в условиях горно-таёжной и заболоченной местности; умение воинов совершать длительные марши по бездорожью с прокладкой колонных путей, преодолевать горы и леса, форсировать водные преграды.
В директиве Военного совета указывалось: «При обучении войск наступательному бою добиться, чтобы войска умели вести наступательные бои с прорывом сильно укреплённых полос противника, вести манёвренный бой с обходом его оборонительных полос по бездорожью с выходом на коммуникации с целью
