l:href='#n_2' type='note'>[2] прибыло в Ворошилов, а 14 апреля превратилось в полевое управление… Приморской оперативной группы войск. Весь её командный состав получил новые удостоверения личности, став в одночасье воинами-дальневосточниками.
В состав Приморской оперативной группы войск входили 1-я Краснознамённая, 25-я, 35-я и 9-я воздушная армии, а также Чугуевская оперативная группа генералов Савушкина, Максимова, Зайцева, Виноградова и Парусинова. Она напрямую подчинялась Ставке Верховного Главнокомандования. Маршал Мерецков ожидал в ближайшее время обещанных Ставкой важнейших подкреплений с советско-германского фронта. Прежде всего, это касалось соединений 5-й армии генерал-полковника Крылова, а также других частей, имеющих достаточный опыт прорыва сильно укреплённых оборонительных рубежей противника в Восточной Пруссии.
Хотя в канун грандиозной Берлинской операции, Сталин был предельно загружен заботами по её материально-техническому обеспечению, он то и дело возвращался к проблемам предстоящей Дальневосточной кампании.
В середине дня 15 апреля Верховный вызвал к себе, вместе с генералом армии Антоновым, начальника Главного разведывательного управления Генштаба генерал-лейтенанта Ильичёва. Он хотел знать уточнённые данные о противнике, что конкретно известно нашей разведке об укрепрайонах японских войск вдоль нашей дальневосточной и монгольской границ.
Сталин умел ставить вопросы и получать на них исчерпывающие ответы. Так было и на этот раз.
— Нам известно о наличии у японца семнадцати укрепрайонов вблизи монгольской и советской границ. А что представляют собой эти укрепрайоны, товарищ Ильичёв?
Начальник ГРУ развернул на столе карту, доложил:
— Вдоль западных границ Маньчжоу-Го имеется четыре укрепрайона; на севере, вдоль Амура, — пять; на востоке, севернее и южнее озера Ханко, — восемь. Все они, товарищ Сталин, вначале предназначались для подготовки агрессии против Советского Союза, но теперь переоборудуются исключительно для обороны. Каждый из них включает до семи узлов сопротивления, насыщенных цепью опорных пунктов. Они занимают господствующие высоты, имеют перекрёстную огневую связь. Фланги же, как правило, упираются в труднодоступную местность — в болота или горы.
— Значит, обойти их укреплённые районы на флангах невозможно? — уточнил Верховный.
— Большими силами невозможно, товарищ Сталин, — подтвердил генерал-лейтенант Ильичёв.
Верховный остановился рядом с начальником разведки Генштаба, после небольшой паузы, спросил:
— А как оборудованы опорные пункты японца в инженерном отношении? Они по зубам нашей тяжёлой артиллерии?
Генерал-лейтенант Ильичёв ответил и на этот вопрос:
— Построены прочные огневые сооружения, состоящие из артиллерийских и долговременных пулемётных огневых точек, бронеколпаков, бронированных НП[3], деревоземляных огневых точек, противотанковых рвов, стрелковых окопов и проволочных заграждений. Помещения для личного состава, долговременного хранения боеприпасов и продовольствия, стационарные электростанции, системы водоснабжения и вентиляционные устройства, по агентурным данным, товарищ Сталин, находятся глубоко под землёй. Развитая сеть подземных ходов сообщения соединяет все долговременные сооружения укрепрайона в единый замкнутый комплекс. Сейчас мы проводим доразведку полос прикрытия противника. Активизированы воздушная и войсковая разведки. Усилено наблюдение за противником с моря.
— На Сахалине и Курильских островах, товарищ Ильичёв, по-видимому, сходная ситуация? — Верховный медленно обвёл указательным пальцем эту дальневосточную акваторию.
— Да, товарищ Сталин. Но там круглосуточное наблюдение за противником ведут в основном разведывательные службы Тихоокеанского флота, — подтвердил высказанное предположение начальник Главного разведуправления.
Следующий вопрос Верховного оказался для начальника разведки Генштаба непростым.
— Что известно нашей разведке, товарищ Ильичёв, о тех вспомогательных силах, которые подкрепляют Квантунскую армию японца в Маньчжурии?
— Вы имеете в виду марионеточные китайские силы, товарищ Сталин? — уточнил начальник разведки Генштаба.
— Да, именно китайские, — подтвердил Верховный и пояснил: — Я имею в виду формирования императора Пу И, князя Дэ Вана и Суйюаньскую группировку.
Ильичёв ответил на этот вопрос предположительно:
— По данным агентурной разведки, армия Маньчжоу-Го императора Пу И имеет в своём составе четыре дивизии, две пехотных и две кавалерийских, а также двенадцать отдельных пехотных бригад и четыре кавалерийских полка. Общая численность армии не превышает ста восьмидесяти тысяч человек. Армия Внутренней Монголии под командованием князя Дэ Вана имеет всего четыре пехотных дивизии. Их количественный состав — порядка шестьдесят пять — семьдесят тысяч человек. Суйюаньская армейская группа имеет в своём составе только кавалерию — пять дивизий и две бригады. Численный состав — до сорока восьми тысяч человек.
— Выходит, японец лишил марионеточные формирования военной техники? Ни орудий, ни танков они не имеют?
— Не имеют, товарищ Сталин. Это понятно. Артиллерии и танков не хватает даже для новых японских формирований.
— Хорошо, понятно, — удовлетворился ответом Верховный, и тут же повернулся к начальнику Генштаба:
— Вопрос о сроках передислокации 59-й армии согласован с командованием 3-го Белорусского фронта, товарищ Антонов?
Генерал армии Антонов был как всегда лаконичен:
— Нет, товарищ Сталин, не согласован. Маршал Василевский считает, что его войскам потребуется не менее двух недель, чтобы привести себя в порядок после окончания тяжелейшей Восточно-Прусской операции.
— Соединения генерала Людникова должны сделать это быстрее других, — в голосе Верховного прозвучала требовательная нотка. — Войска 39-й армии должны отправиться в Забайкалье в конце апреля. Этот срок изменить нельзя. В противном случае наркомат путей сообщения поставит под сомнение весь намеченный план перевозок. Начальник Генштаба резонно возразил:
— Необходимость ускоренной подготовки к перебазированию в новые районы сосредоточения понимают все военачальники, товарищ Сталин, но в условиях продолжения боевых действий, даже частью фронтовых сил, сделать это оказывается не так-то просто.
Верховный продолжил «требовательный монолог»:
— План войсковых перевозок подлежит безусловному исполнению всеми причастными к нему службами, товарищ Антонов. Всевозможные оттяжки и переносы намеченных Ставкой сроков переброски основных формирований исключаются. Генштаб, управление ВОСО[4] должны взять выполнение оперативного плана под строжайший контроль. Следует уже в ближайшие дни отдать предварительные распоряжения о сроках начала передислокации 6-й гвардейской танковой и 5-й армий. Военное время летит быстро.
— Ясно, товарищ Сталин. В ближайшие дни недели такие распоряжения будут в обязательном порядке направлены в штабы 3-го Белорусского и 2-го Украинского фронтов, — заверил Верховного начальник Генштаба.
— Скажите, товарищ Антонов, как работает генерал Ломов? — вдруг круто переменил тему разговора Верховный. — Как вы считаете, правильно поступили Ставка и руководство Генштаба, пригласив его на ответственную должность в Оперативное управление вместо генерала Шевченко?
Генерал армии Антонов уверенно ответил:
— Маршал Василевский редко ошибается в людях, товарищ Сталин. В лице генерала Ломова Генштаб получил специалиста-оперативника, до тонкостей изучившего специфику Дальневосточного театра
