выпадает. Как раз то, что вам нужно, – и буквально сразу же можете въезжать! Там только мебель кой- какую завезти, а так все есть…
– Но я… – растерялся дядя Вася, – я же посмотреть должен…
– Это обязательно! – горячо заверила она. – Это хоть завтра! Вот с хозяином созвонимся и поедем!
Его рюмка вновь оказалась полной, но дядя Вася вроде бы неловко повернулся и вылил ее на пол.
– Это ничего, – немного натянуто рассмеялась Лариса, – это к счастью.
«В чем подвох-то? – думал Куликов. – На чем они смошенничают?».
Он взял налитую Ривкиным рюмку, отошел к окну и, пока двое мошенников переглядывались, незаметно вылил коньяк в цветок, который притащила как-то Василиса. Название он не запомнил, цветок был с плотными зелеными листьями и весь покрыт крошечными розовыми цветочками. Дядя Вася мимолетно пожалел цветочки, но делать нечего.
– Вот, поглядите, – суетилась Лариса, подсовывая ему газету. – Вот, про этот поселок даже писали. Он образцово-показательный, первое место на смотре занял! Чистота и порядок везде!
– Эт-то хорошо…
Потом были еще какие-то разговоры, снова выпивали, и дядя Вася сделал вид, что он окончательно опьянел.
– Вот, мы на всякий случай уже подготовили договор! – проговорил Семен Ильич, доставая из своего портфеля несколько листков, сколотых скрепкой.
– До… договор… – повторил за ним Василий Макарович, пьяно качнулся и запел дурным голосом: – Договор мой договор, договор закон-ный! – Затем он всем телом повернулся к столу, громко икнул и проговорил: – Ну давайте, где он, этот договор!
– Вот он, Василий Макарович! – Лариса пододвинула к нему листки. – Вам нужно подписать здесь и здесь…
Куликов потянулся к договору, но неловким движением смахнул его на пол.
– Опа! – удивленно воскликнул он. – Да где же эта бумага? Вот она была – и нету!
– Не волнуйтесь! – Лариса подняла листки и положила перед Куликовым.
Василий Макарович снова качнулся, оперся руками о стол и взглянул на текст договора.
«Я, Куликов Василий Макарович, проживающий по адресу…».
Ага, все его данные они заранее выяснили и отпечатали!
«…заключили настоящий Договор о том, что Куликов В. М. уступает принадлежащую ему двухкомнатную квартиру по адресу такому-то, а взамен приобретает домовладение в деревне Черемыхи Яблоковской волости Лужского района…»
Василий Макарович сделал стойку, как охотничья собака при виде свежего следа.
Ну и риелторы, ну и жулики! Они расписывали «доверчивому клиенту» достоинства коттеджного поселка Черемухи, а в договоре фигурирует деревня Черемыхи! Разница всего в одну букву, но на самом деле Черемухи и Черемыхи отличаются друг от друга как небо и земля, как лед и пламень, как «Мерседес» и «Запорожец»!
По случайному стечению обстоятельств дяде Васе несколько лет назад довелось побывать в деревне Черемыхи. Тогда он ловил знаменитого вора-форточника Федьку Приплюснутого, а Федька залег на дно в доме своей матери, проживавшей в этих самых Черемыхах.
Деревня эта произвела на Василия Макаровича неизгладимое впечатление. Состояла она всего из девяти домов, точнее, из девяти жалких покосившихся избушек, размерами и видом больше напоминающих деревенские сортирные будки. Из этих девяти сараюшек четыре были заколочены по причине смерти или отъезда владельцев, в оставшихся же пяти доживали свой век пять древних старух. Старухи эти жили в основном картошкой и овощами со своих огородов, а также грибами и ягодами, в изобилии произрастающими в окружающих лесах. Кроме пяти старух, в деревне жила такая же древняя коза по кличке Матрена, которая целыми днями бродила по Черемыхам, видимо, в поисках смысла жизни. Старухи по деревне не ходили – все время, свободное от работы на огороде или сбора даров леса, они проводили перед телевизором, взволнованно следя за жизнью латиноамериканских аристократов. То есть, по крайней мере, электричество в деревне было.
Никакой общественный транспорт в Черемыхи не ходил, и машины сюда добирались с большим трудом. То есть они сюда и вовсе не добирались за отсутствием какой-либо надобности. Милицейская машина, на которой приехал Василий Макарович со своими сослуживцами, чудом преодолела проселок, соединяющий деревню с волостным центром. Увидев на околице прибывшую милицию, Федька Приплюснутый дал было деру, но увяз в ста метрах от дома, и менты взяли его тепленьким.
Прежде чем покинуть Черемыхи, дядя Вася побеседовал с его обитательницами. Из этой беседы он выяснил, что зимой к Черемыхам подходят волки и только героическая коза Матрена не допускает их в саму деревню.
Вот в этот райский уголок и собирались переселить незадачливого клиента Лариса Прокофьевна со своим сообщником!
«Может быть, это все же другая деревня? – подумал Василий Макарович, не веря в такую наглость. – Да нет, все совпадает – Яблоковская волость Лужского района… Те самые Черемыхи, родная деревня Федьки Приплюснутого!».
– Что же вы, Василий Макарович! – напомнила о себе Лариса Прокофьевна. – Подписывайте! Время дорого! Или у вас есть какие-то сомнения? Так мы вас не неволим, у нас на этот домик имеются другие претенденты, такой чудесный домик с руками оторвут!
– Да я ничего… – пробормотал дядя Вася, и снова икнул. – Я подпишу, вы не сомневайтесь…
Он качнулся и ухватился руками за стол, чтобы удержать равновесие.
Семен Ильич переглянулся со своей сообщницей и едва слышно проговорил:
– Не переборщили ли мы? Он сейчас вообще отключится, и придется все заново начинать!
– Ничего, Сеня, подпишет! – вполголоса отозвалась Лариса и снова придвинулась к Куликову: – Ну же, Василий Макарович! Давайте подписывайте, вы же взрослый человек…
– Сейчас… ик! – Дядя Вася начал подниматься.
– Куда это вы собрались? – попыталась остановить его Лариса.
– В ка… в ка… в кабинет! – с гордостью выговорил Василий Макарович и значительно прищурился. – Ежели бумаги подписывать – у меня для этой цели кабинет имеется! Я не лох какой-нибудь!
– Да ладно, подпишите здесь, – сделала Лариса еще одну попытку. – Зачем вам кабинет?
– Нет, только в кабинете! – закапризничал дядя Вася. – Дело серьезное, нельзя к нему подходить шаляй-валяй… И потом, – добавил он вполголоса, – у меня в кабинете очки специальные, чтобы бумаги читать. А то как же подписывать, не читая?
Сообщники переглянулись. Семен нахмурился, Лариса Прокофьевна пожала плечами – мол, что с ним сделаешь? Упрямый человек, к тому же пьяный… Такому легче уступить, чем переспорить!
Василий Макарович нетвердой походкой вышел в коридор, толкнул дверь кабинета и вошел внутрь.
«Риелторы» проследовали за ним.
Василий Макарович расположился за своим столом.
Теперь он казался вовсе не таким пьяным.
Лариса Прокофьевна подошла к столу, положила на него договор и повторила:
– Ну, Василий Макарович, миленький, давайте закончим наконец с нашим делом! Подписывайте – и, как говорится, на свободу с чистой совестью!
– С чистой совестью? – повторил за ней Куликов. – Это хорошо, если с чистой совестью! И на свободу – это тоже хорошо, только не всегда получается!
На этот раз голос его казался вовсе не пьяным, но Лариса Прокофьевна не придала этому большого значения – некоторые люди в процессе опьянения проходят разные этапы…
– Лариса! – каким-то странным голосом проговорил за ее спиной Семен Ильич.
– В самом деле, подписывайте – и дело с концом! – повторила женщина нетерпеливо.
– Лариса! – повторил Ривкин и выразительно кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.
– Что ты все кашляешь? – раздраженно спросила Лариса Прокофьевна, поворачиваясь к сообщнику. – Простудился, что ли? Нужно наконец закончить дело…
– Лариса, посмотри! – напряженным голосом проговорил Семен Ильич и показал на стены
