Красивый мужчина, с небольшой острой бородкой и выразительными, чуть раскосыми глазами.
Я вспомнила, что где-то видела это лицо.
Ах да, когда я попала в теткину квартиру, я нашла там пакет с фотографиями. На одной из тех фотографий я и видела этого мужчину, только он был гораздо старше, с усталым, изможденным лицом. И одет он был не в отутюженный светлый пиджак, а в потертую гимнастерку без погон и нашивок.
– Кто это?
– Это твой прапрадед, тот самый рязанский помещик, Леонид Филиппович Гузеев.
– Его лицо кажется мне знакомым. Он на кого-то очень похож.
– Ну да, естественно. Он похож на твоего отца, своего правнука. Да и на тебя саму…
Да, пожалуй, в зеркале я вижу похожее лицо – такие же высокие скулы, такой же разрез глаз…
– Посмотри еще вот сюда…
Рядом с фотографией прадеда лежали еще две старинные фотографии и одна гравюра. На одной из фотографий был изображен офицер в черной черкеске с газырями, в высокой папахе, с саблей на боку. И в его лице я снова увидела знакомые черты – высокие скулы, чуть раскосые глаза.
Подпись под этой фотографией гласила, что это – полковник Ахмет Гузеев, георгиевский кавалер, командир батальона четвертой горной дивизии.
На последней фотографии я увидела мужчину в расшитом золотом халате и черной шелковой шапочке. И в нем я узнала те же фамильные черты, только куда сильнее выраженные. Это был самый настоящий «сын степей».
– Это – твои более отдаленные предки, – пояснила Летиция. – Полковник Гузеев – дед помещика Леонида Филипповича. Он принял православие, крестился и стал Антоном Ивановичем Гузеевым. А на соседней фотографии – его дед, татарский князь, или мурза, как тогда говорили, Абдалла Дешти-Гузеев. А вот на гравюре – предок еще более отдаленный, можно сказать, легендарный…
На гравюре был изображен всадник на невысокой татарской лошади. Он был одет в короткую блестящую кольчугу, на голове – косматая меховая шапка, у седла – лук и колчан со стрелами. За спиной его виднелась пика с прикрепленным к ней флагом или вымпелом – кусок шкуры с девятью хвостами.
Подпись под гравюрой гласила:
«Мурза Дешти-Гизей из рода Чингисхана».
– Это значит, – догадалась я, – это значит, что мой отец был потомком Чингисхана?
– Совершенно верно! – подтвердила Летиция. – И в твоих жилах тоже течет кровь великого полководца и правителя древности.
– Кр-ровь! – хрипло прокричал попугай. – Пр-роисхождение! Ар-ристокр-ратия!
– Ну и что из того? – я пожала плечами. – Конечно, приятно сознавать свое благородное происхождение, но что это значит на практике? Что – я могу претендовать на монгольскую корону? Там, по-моему, давным-давно республика, да и места уж слишком отдаленные. Мне бы лучше устроиться менеджером в приличную фирму…
– Шутки шутками, но вот насчет короны… тот артефакт, о котором я говорила, как раз и есть корона. Точнее, венец. Этот венец принадлежал Чингисхану, но он гораздо древнее монгольского полководца, его сделали мастера глубокой древности, и он дает своему владельцу огромную власть, огромную силу…
– Ой, да ладно вам! – Я хотела сказать, что не верю в бабушкины сказки, но вспомнила удивительные вещи, которые происходили в этой комнате несколько минут назад, взглянула на фотографии своих предков… и растерянно замолчала. Мои представления о действительности требовали срочного пересмотра.
– Так вот, деточка, – продолжила Летиция, убедившись, что я ее внимательно слушаю. – Этот венец много веков таился в безвестности, но теперь звезды сложились таким образом, что он выйдет из тьмы и снова попадет в человеческие руки. И многое зависит от того, в чьи именно руки. Когда венец попал к Чингисхану – во все стороны помчались неисчислимые войска степного полководца, сея на своем пути страх и смерть. Сотни стран были покорены, тысячи цветущих городов разорены и разрушены, сотни тысяч людей лишились жизни или крова, и на обломках этих стран и городов, на могилах этих людей возникла бескрайняя империя Чингисхана. Никогда до этого и никогда после ни один человек не держал в своих руках такую безграничную власть, ни один человек не владел такой огромной частью земли. После смерти великого императора венец исчез. Никто не знает, где он таился все эти годы. И вот теперь он снова должен объявиться. Алоиз узнал об этом, прочитал по звездам – и те же звезды указали ему на тебя. Звезды сказали ему, что ты – ключ к венцу Чингисхана, что только тебе откроется древнее сокровище…
– А кто такой этот Алоиз? – задала я свой второй вопрос.
– Алоиз – авантюрист, который случайно овладел древними знаниями. Он – человек опасный и беспринципный. Даже сейчас он приносит много вреда, а если ему удастся завладеть артефактом… – На лицо гадалки набежала тень. – Он на все готов ради этого, так что будь осторожна, деточка!
– Осторожна?! – воскликнула я. – Да я вообще не представляю, что мне делать, кому верить и кого опасаться. На меня и без вашего артефакта обрушилось такое количество разнообразных несчастий и неприятностей! У меня нет ни жилья, ни денег, ни работы! Только этого венца мне не хватало для полного счастья…
– Что делать, деточка, что делать! – сочувственно проговорила Летиция. – Иногда высшие силы испытывают своего избранника, прежде чем довериться ему. Иногда они таким образом подталкивают избранника к его единственному пути. Со стороны, да и ему самому может показаться, что на него обрушились все несчастья мира – но это лишь испытания, которые сделают его сильнее и приведут к правильному выбору…
– Ага, хорошо говорить так, если несчастья происходят не с тобой! Но не дай бог оказаться этим самым избранником!
– Что делать, деточка? Быть избранником высших сил – трудно, но это высокая честь…
– С удовольствием бы поделилась с кем-нибудь этой честью! И все же – что мне делать?
– К сожалению, ничего не могу тебе посоветовать. Это – твоя судьба, и ты должна действовать на свой страх и риск. Единственное, что могу тебе сказать, – прислушивайся к своему сердцу. Оно укажет тебе правильный путь… а сейчас, деточка, тебе пора возвращаться, Августа Васильевна будет недовольна.
– Откуда вы знаете про Августу… – начала я, но Летиция приложила палец к губам.
Она встала из-за стола, проводила меня до двери, прошла со мной по короткому полутемному коридору, раздвинула штору из цветных переливающихся нитей.
Мы вышли в торговый зал магазина.
Здесь было тихо и безлюдно.
Продавец, тщедушный старичок, стоял спиной к нам, держа в руках маленькую фарфоровую коробочку. Волосы, похожие на пух одуванчика, окаймляли аккуратную розовую лысину. Он не повернулся в нашу сторону и даже не шелохнулся, услышав наши шаги.
– Эраст Аскольдович! – окликнула его хозяйка, но старик не пошевелился.
– Ох уж этот Алоиз! – Летиция неодобрительно покачала головой, обошла вокруг старика.
Я последовала за ней.
Продавец был неподвижен, как статуя, приоткрыв рот от удивления, он смотрел на что-то, видимое ему одному. Летиция порылась в кармане, вытащила щепотку табачных крошек и бросила их в лицо старика. Тот громко чихнул, удивленно захлопал глазами и выронил фарфоровую коробочку, которая разлетелась на десятки кусков. Виновато взглянув на Летицию, он проговорил:
– Не знаю, что на меня нашло… я задремал… извините, Летиция, такого со мной никогда не бывало…
– Ничего, Эраст Аскольдович, в нашем возрасте такое иногда случается, – успокоила его Летиция.
– Ну, не вам говорить о возрасте! – галантно заверил ее старик. – Вы еще так молоды!
– Спасибо, Эраст Аскольдович, – усмехнулась Летиция. – Кстати, вы случайно не видели никаких снов, когда задремали?
– Вот странно, что вы спросили. – Эраст задумался. – А ведь действительно, я видел сон. Мне снилось, что молодой кочевник скачет по зимней степи…
