несмотря на запрет родителей. Надеюсь, что ты мне веришь.
Он взял ее за подбородок, слегка приподнял лицо кверху и молча посмотрел ей в глаза долгим взглядом.
– Кажется, я тебе верю, – сказал он наконец.
– Ты более великодушен, чем я того заслуживаю. Спасибо.
Ее слова повисли в воздухе между ними, заполнив узкое пространство, разделявшее их. Его глаза потемнели, Мэтт наклонился к ней, взял в ладони ее лицо. – Все-таки у тебя самые соблазнительные губы, какие мне доводилось встречать, – произнес он, прикоснувшись к ним легким, быстрым поцелуем.
Линда почувствовала, как все ее тело невольно отозвалось на его ласку, и поняла, что Мэтт тоже это заметил, потому что он крепче обнял ее за талию, прижал к себе и поцеловал с такой страстью, которая растопила весь лед, накопившийся за годы их разлуки. Она не разжимала губы, но он дразнил ее языком, ласкал ее губы, пока желание сдаться не стало нестерпимым.
Страсть, разгоревшаяся в ней быстрее, чем тогда, в восемнадцать лет, терзала ее, сжигала изнутри. Его ладонь скользнула по ее тонкой блузке, и Линда не смогла сдержать дрожь удовольствия от его прикосновения.
Что она делает? Ей надо сейчас же подняться и уйти, скрыться в надежном родительском доме, быть рядом со своими детьми. Она будет сумасшедшей, если уступит желанию своего тела. И без того Мэтт Дейтон причинил ей немало сердечных мук.
Если бы в ней была хоть крупица здравого смысла, она бы не позволила ему ворваться в ее размеренную жизнь и внести в нее разлад и хаос. Он взбаламутит ее чувства, нарушит душевный покой, а через две недели спокойно вернется в свой Нью-Йорк, оставив ее ни с чем.
Однако сопротивляться легче в мыслях, чем на деле, и прошло немало времени, прежде чем Линда наконец вырвалась из рук Мэтта.
– Хм-м... – удовлетворенно хмыкнул он, улыбаясь с возмутительным самодовольством. – Ты еще слаще, чем мне запомнилось. Я ждал семь лет этого поцелуя.
– Бедняжка, – язвительно ответила она. – Надеюсь, ты не разочарован.
– Ничуть, – усмехнулся Мэтт. – Правда, техника у тебя устаревшая и слишком отдает провинцией. Но не беспокойся, детка, мы над этим немного поработаем, и все будет в порядке.
Линда машинально улыбнулась ему в ответ и лишь потом поняла, что, если бы у нее работала хоть одна мозговая извилина, она должна была взвиться от ярости при таком нахальном замечании.
– Не задерживай дыхания, – огрызнулась она.
Он сделал вид, что слегка шокирован ее словами.
– Конечно, нет, милая. Я научился целоваться, не задерживая дыхание, когда был еще подростком.
Линда засмеялась и вскочила со скамьи, оставив все попытки казаться суровой. Господи, ведь она еще не превратилась в закоренелую ханжу, чтобы устраивать шум из-за поцелуя, напоминающего о старом добром времени!
– Уже десять часов, – сказала она. – Пожалуй, нам пора грести к дому. К несчастью, близнецы уже через две минуты после восхода солнца считают, что пора начинать новый день, а в это время года оно встает ужасно рано.
Мэтт усмехнулся.
– Я догадывался, что должна иметься веская причина, почему мне никогда не хотелось детей.
– Ты уверен, что их у тебя нет? – И тут же ей захотелось прикусить язык.
Его смех увял, а лицо помрачнело.
– Да, вполне уверен.
Она сжала кулаки так крепко, что побелели суставы.
– Прости. Я не имела права задавать тебе этот вопрос.
– Почему же? – сухо поинтересовался он. – Его задавали мне все остальные жители Карсона, включая полицию.
– И ты так и не сказал им, где был в ту ночь, Мэтт. Не сказал, что провел ее со мной. Почему?
Он пожал плечами.
– Тебе едва исполнилось восемнадцать, а я лишил тебя невинности. Назови это рудиментарным чувством чести, если хочешь.
Линда отвела глаза под его пристальным взглядом.
– А у тебя что-то было с Сюзанной Маккензи, Мэтт?
– Линда, теперь тебе уже больше не восемнадцать – неужели ты ничего не узнала про мужчин за прошедшие годы? Как ты думаешь, разве я смог бы заниматься с тобой любовью так, как я это делал, делить с тобой все те наши минуты счастья, если бы у меня была связь с Сюзанной Маккензи?
Она уставилась в темноту.
– Знаешь, я тогда думала, что беременна, – тихо призналась она. – Целых две недели, когда все в городе обвиняли тебя в том, что ты отец ребенка Сюзанны, я думала, что тоже беременна.
Мэтт так долго молчал, что ей показалось, будто он не ответит совсем.
– Какого черта, почему ты ничего мне не сказала? – спросил он наконец.
