раз, когда убитый хулиган приснился, но отрубился вновь, и дальше уже без сновидений.
Федька разоспался, даже будильника не слышал, пришлось трясти.
– Э, спящий красавец, воскресни, дела зовут, – тряс я его за плечо. – Идешь?
Он с трудом разлепил глаза, помотал взъерошенной головой. Затем помолчал с минуту, явно пытаясь сжиться с действительностью, потом кивнул преувеличенно решительно:
– Точно, идем!
– Вставай, я пока побреюсь схожу.
С суток приходишь, естественно, с суточной же щетиной. И так же спать заваливаешься. Потом побреешься днем, а на следующее утро с этим затруднение – не успевает отрасти достаточно, чтобы цепляться опасной бритвой, которой я к тому же еще толком пользоваться не научился. Хотя править на ремне уже получалось.
В душевой было пусто – середина дня все же, – так что никто не мешал сначала долго стоять под струями горячей воды, а потом долго бриться, постоянно протирая мгновенно запотевающее зеркало. Когда уже остатки пены смывал, зашел Федька, сказавший:
– Не боись, я мухой.
Потом была канистра с водой, залитая в радиатор «блица», потом пневмозапуск, и грузовик повез нас по делам.
– Давай с базара начнем, а потом по твоим делам, годится? – спросил Федька, пропуская на перекрестке с Советской колонну комендачей.
– Не разбегутся ответственные лица?
– А куда они денутся, живут же обычно прямо в этих домах.
– Тогда в столовку и на базар давай.
Замыкающий «студер» военных, волокущий за собой миномет на передке, проскочил дальше, и Федька врубил первую скорость.
В столовке людей было много – как раз обеденный перерыв у многих, а вот на базаре куда меньше, чем в субботу: все же и день будний, и погода очень плохая, но в «Уцененных товарах» все были в сборе.
– А, Федя! – заулыбался золотыми зубами Мамед. – Что ищешь?
– Петра ищу, – ответил Федька, – на месте?
– Здесь я! – высунулся из какой-то подсобки низкорослый и толстый, стриженный ежиком мужичок. – Чего хотел, Федь?
– Сальник подходящий нужен…
Дальше я слушать не стал, а сразу направился к отсеку с оружием. Слава Длинный меня узнал, сразу сказав:
– А браунинг еще в тот день ушел, так что если за ним…
– Не, пока не за ним, – скрестил я руки в отрицающем жесте. – Магазины к американскому карабину есть?
– Есть, как не быть, – кивнул он и полез под прилавок за ящиком. – Это к М1 в смысле?
– Ага.
– Сколько тебе?
– Четыре. Если есть, то шесть.
– Есть и больше, – пожал он плечами. – Не дефицит. По пятнадцать будут.
– Фига се!.. – Я даже присвистнул. – Не дороговато?
– К ППШ по семь бы отдал, а американец подороже, – равнодушно пожал он плечами. – Все же их меньше.
– Давай шесть, фиг ли там, – вздохнул я, победив жабу.
Вроде есть деньги, но мне еще квартиру снимать, а потом за ремонт машины платить, так что денег пока вроде и много, но надо посмотреть, какие счета выставят.
– Шесть так шесть, – сказал он, один за другим выложив передо мной на прилавок вороненые металлические коробки. – Еще что-то?
– Достаточно, – покачал я головой отрицательно, сгребая магазины в противогазную сумку и отдавая деньги. – С остальным пока порядок.
В одежном закутке стояла все та же тощая женщина, которая сейчас помогала мерить здоровенный, похожий на караульный, тулуп какому-то толстяку, крутящемуся перед зеркалом и громко пыхтящему. Увидев меня, она просто сказала:
– Поройся пока, что там тебе нужно, а я как с покупателем закончу, так к тебе и подойду.
– С размерами тут как? – спросил я у нее.
– Да так…– она сделала неопределенный жест. – Малый, средний, большой, очень большой. На тебя… все справа любой кучи ищи, там на длинных.
Ладно, форма формой, но надо что-то еще, по вечерам и в кабаки многие стараются чуть приличней одеваться. Оно и правильно на самом деле. Я вообще рестораны любил те, в которые вечером без галстука и не пустят. А то за одним столом юбилей может быть, а за соседним чуть не в шортах резвятся… Нехорошо.
Так, пару свитеров теплых надо, серых, простых, с горлом. Два, потому что шерсть натуральная, будут растягиваться быстро. Один намочил – и сушить, второй носишь. И наоборот.
– Красавишна, где брюки померить можно?
– Вон за занавеской.
И вправду. Даже зеркало на стене есть, хоть и повернуться негде. Штаны зеленые, с карманами, стиль «милитари». А что, даже удобные, хоть что-то полезное пришло из нашего двухтысячного в этот сорок восьмой, или какой он тут. И вроде сели пристойно, и даже удобно в них.
Тулуп. Недлинный, скорее, даже короткий, но мне для прогулок, не для службы, там выдадут комбез, сказали. Примерил – в плечах чуть жмет. Сдернул с вешалки другой, натянул – вроде нормальный, даже просторно. А так размер один, что значит кустари.
– Ну что, выбрал что-нибудь? – подошла тощая, отдав толстяку скрученный тулуп.
– Да вроде бы, – показал я на кучу одежды. – Белье еще нужно, носки, да обувь бы посмотреть.
– Обувь с обратной стороны, обойди – и там будка будет, не промахнешься.
Не обманула: была не будка, а самый настоящий павильончик, где пахло кожей, мастикой, где двое черноволосых и носатых мужчин заколачивали гвоздики в подошвы ботинок, повисших на «лапе», а еще один, самый носатый и самый упитанный, стоял у полок с товаром.
– Что ищешь? – спросил он меня после обмена приветствиями.
– Вот такие! – решительно ткнул я пальцем в «турики» добротной рыжей кожи, стоящие на полке.
– Простые или на меху? – уточнил он.
Я чуть растерялся. Вообще простые планировал, на сейчас, на теплый носок, но если есть и на меху, то почему нет? Однако покупка одежды мой бюджет тряханула сильно, в отличие от еды, она тут денег стоила, и немалых. Сомнения развеял сам продавец, а скорее, хозяин лавки, сказав:
– Если спешки нет, лучше мерку сними, а через неделю приходи. Двадцать процентов аванс.
Так, за неделю что-то точно заработаем, лучше уж сразу. Поэтому уже через минуту я сидел на табурете, поставив ногу на хитрую дощечку с передвижными планками, а толстяк и еще один мастер быстро переговаривались по-армянски. Затем дощечку убрали, а толстяк потянулся к полкам и взял оттуда мужские туфли с невероятно длинными, узкими как клинки и еще загибающимися вверх носами. Гордо выставив их на прилавок, спросил:
– Такой не хочешь себе?
Туфли пугали. Мне сложно было представить, как должны были сложиться жизненные обстоятельства, чтобы я их надел.
– А зачем? – спросил я осторожно.
– Как – зачем? – удивился тот. – В такой весь Ереван ходит, серьезный ребята ходят, в ресторан- мисторан, клуб-шмуб, все в таких! Не нравится?
Вопрос был с зашифрованным требованием, а цену заказа «туриков» мне пока не объявили, поэтому ответил с упором на жалость:
– Да они дорогие для меня, ты гля, какая работа! По-любому деньги заканчиваются. Не потяну.
