В общем, алиби у нее на вчерашний вечер нету. Пробка, конечно, была, ГИБДД подтвердит, но кто видел в той пробке ее машину? Плохо, очень плохо…
Не зря в деловых кругах она была известна с хорошей стороны, многие мужчины безоговорочно признавали ее авторитет. Голова у нее работала отлично, и деловая хватка была бульдожьей.
Вот и сейчас в мозгу мгновенно осветилась вся операция, которую задумал какой-то ее недруг. Она твердо знает, что не была вчера вечером в этом чертовом бизнес-центре, да она вообще в нем никогда не была! И не убивала эту несчастную девчонку. Больше ей делать нечего! И не теряла треклятую сережку, если на то пошло, она вообще давно эти серьги не надевала. Не нравились они ей, вот что.
Ее элементарно подставили. Подвели под убийство из ревности. Эта девчонка сама по себе никому совершенно не нужна, вся операция была разработана и осуществлена только для того, чтобы вывести из игры ее, Елену Соколовскую.
Но кто это мог сделать? Тот, кому выгодно, тут же ответила она себе. Неужели муж?
Она повернулась и поглядела на него в упор. От неожиданности он поперхнулся коньяком и закашлялся.
«Не может быть, – думала Елена, глядя, как муж машет руками и тяжело, хрипло дышит, – зачем ему это? Захотел от меня избавиться? Он знает, конечно, что при разводе ничего не получил бы, потому что все имущество и деньги мои. Неужели он рассчитывал, что меня посадят надолго, а он пока наложит лапу на деньги… Но это глупо, потому что денег-то свободных нету, все вложено в дело. И вынуть деньги из дела очень трудно, для него – невозможно. И потом, насколько я знаю, за убийство из ревности дают уже не пятнадцать лет. Даже если адвокаты не смогут меня отмазать, все же срок скостят. Лет через пять я бы вернулась… И из-за этого потратить столько сил? Пойти на убийство?»
Она всегда, в любой, самой трудной и неприятной ситуации умела не тратить время зря, не лить бесполезные слезы, не причитать по-бабьи, а рассуждать здраво.
Нет, мужа можно исключить из числа подозреваемых. Он хоть и пустой человек, но зачатки здравого смысла у него имеются. И потом, он не сможет убить человека, в этом она уверена, она хорошо разбирается в людях. Пойти и воткнуть ножницы в живую плоть – просто так, не от злости, не от ненависти, а по злому умыслу… – нет, это исключается. Имел сообщника? Нанял кого-то? Да он перетрусит, к тому же денег у него таких нету, киллер стоит дорого…
– Дай воды… – прохрипел муж, едва отдышавшись.
– Сопли подбери, – холодно посоветовала Соколовская и вышла из комнаты.
Незачем прятать голову в песок и оттягивать неприятное прозрение. Она ведь давно все поняла.
Этот план мог разработать только деловой человек. И кому требовалось устранить Елену Соколовскую, устранить хотя бы на недолгое время, но именно сейчас? Разумеется, конкурентам. Именно сейчас стоит вопрос об очень выгодном тендере, она подала заявку, осталась неделя до подведения итогов. Она провела предварительные переговоры в верхах, ей дали понять, что дело может быть решено в пользу ее компании. Разумеется, не бесплатно. Но человек, держащий руку на пульсе, берет по-божески, в свое время она, Елена, оказала ему большую услугу. Чиновникам не чуждо чувство благодарности, правда, не всем.
Так что кому-то очень выгодно, чтобы именно сейчас она выпала из обоймы. Ведь милиция вполне может ее арестовать, этот слизняк в гостиной уже злорадствует по такому поводу. И даже если удастся вырваться под подписку о невыезде, слухи распространятся быстро, ей перестанут доверять, и тендера ей не видать как своих ушей. И вообще, заказы прекратятся – кому охота иметь дело с без пяти минут уголовницей? И если потом все же убийцу найдут, она уже не отмоется. На компании можно будет поставить крест.
Вот так вот. Отличный план. Кое у кого мозги работают отлично. И она прекрасно знает, у кого.
Ее главный конкурент Дмитрий Голубцов, для старых друзей – Голубец, для очень близких друзей – Голубчик.
Да, когда-то она числилась в его близких друзьях. Самых близких. Когда-то и он был для нее ближе всех.
Это было очень давно, она никогда об этом не вспоминает. Давно уже дружба пошла врозь, и теперь Голубцов ее главный конкурент и личный враг. Они ненавидят друг друга и часто сталкиваются, потому что работают в одной сфере, у него тоже компания по поставке и монтированию медицинского оборудования.
Именно Голубцов мог придумать такой план, чтобы устранить ее на то время, пока решается вопрос с тендером. Он, и только он, у других пороху не хватит. Что ж, умно. Умно и жестко. Как он ей говорил когда- то? Хочешь преуспеть в бизнесе – забудь про бабские сантименты. Что ж, она забыла. И он забыл.
Елена прошла в ванную и остановилась перед зеркалом. Глаза испуганные, красные, руки дрожат, и губы искусала, пока додумалась до такого.
Она выпрямилась и устремила в зеркало твердый, решительный взгляд. И долго ждала, пока из глаз уйдут смятение и растерянность и руки перестанут дрожать.
Она рванулась в спальню, быстро переоделась, провела расческой по волосам.
Вот, так-то лучше. Она упрямо сжала губы. Это хорошо, что она вовремя догадалась, кто стоит за этими чудовищными событиями. Да и как могло быть иначе? Ведь она умная и решительная, она ничего и никого не боится. И Голубцова тоже не боится, теперь она знает, что делать.
Она хотела хлопнуть дверью, но в последний момент удержалась и аккуратно прикрыла ее за собой, так что муж ничего не услышал.
Дядя Вася с опрокинутым лицом сидел в кабинете, совершенно огорошенный новостью, которую я ему сообщила, возвратившись из бизнес-центра «Пиастр».
– Ну, это же надо… – бормотал он, – такая приличная женщина…
– Может, ей позвонить? – предложила я.
– Ага, и что сказать? Это не вы случайно вдруг зарезали ножницами любовницу своего мужа?
– Да, как-то несолидно, – согласилась я, – вот как чувствовала, что ничего путного из этого дела не выйдет! Вот как увидела ту девицу Лизавету, так сразу поняла – не нравится она мне!
– А она-то тут при чем? – Дядя Вася был хоть и расстроен, но не чужд справедливости. – Ладно, тезка, считай, что мы с этим делом закончили. – И он тяжело вздохнул.
В дверь квартиры позвонили.
Мы с дядей Васей переглянулись – клиенты обычно не приходили к нам без предварительной договоренности.
Я покосилась на Бонни – может быть, он что-то знает?
Но он вел себя довольно странно: исподлобья смотрел на входную дверь и негромко рычал. Без настоящей злости, но все же с неприязнью.
– Посмотри, кто там пришел, – проговорил наконец дядя Вася.
Ну да, как же я забыла? Ведь я не только бухгалтер, делопроизводитель, секретарь, оперативный сотрудник и консультант по вопросам косметики, парфюмерии и современной массовой культуры, но еще уборщица, горничная, посудомойка и швейцар, так что открывать двери для неожиданных посетителей – это моя прямая обязанность…
Впрочем, это я так, злопыхаю. У нас с дядей Васей прекрасные отношения.
В дверь снова позвонили, на этот раз нетерпеливо.
Прежде чем открыть, мне предстояло решить непростую задачу: что делать с Бонни?
Обычно перед появлением клиентов я запираю его в соседней комнате. Потому что в присутствии этой огромной зверюги посетители чувствуют себя неуютно. Они нервничают, беспокоятся и думают не о деле, а о том, как бы поскорее унести от нас ноги. И редко приходят второй раз.
Но сегодня мы никаких клиентов не ждали, ни с кем о встрече не договаривались, а при встрече с незваными гостями присутствие Бонни очень даже полезно.
Поэтому я его не стала запирать, и мы вдвоем отправились в прихожую.
Надо сказать, что квартира у дяди Васи маленькая, прихожая из тех, о которых говорят «больше двух не собирайся», так что Бонни занял ее почти всю.
В дверь снова позвонили.
– Сейчас, сейчас! – проговорила я не слишком гостеприимно и открыла дверь.
На пороге стояли два моих хороших знакомых, два неразлучных капитана милиции – Леша Творогов и
