вниз. То есть тот, кто роковой удар нанес, должен быть выше самого убитого. А героическая девушка была значительно ниже его. На целую голову ниже!
– Как же так? – задал Петя свой вопрос эксперту.
Эксперт в ответ только пожал плечами.
– Как же так? – задал Петя тот же вопрос следователю.
Следователь посмотрел на старшего лейтенанта с неодобрением и посоветовал заниматься своими непосредственными делами, а не мешаться под ногами у старших и более опытных товарищей.
Но Петя продолжал в свободное от непосредственной работы время задавать вопросы. Задавал он их всем подряд, но в основном приятельницам героической девушки. Приятельницы же завидовали свалившейся на нее неожиданной славе и не отличались сдержанностью. А потому вскоре настырный старший лейтенант выяснил, что у героической девушки был какой-то подозрительный знакомый с явно криминальными наклонностями. И в ночь трагического события девушка вовсе не готовилась к экзаменам вместе со своей подругой, а занималась чем-то совершенно другим с тем самым знакомым. К тому же никакого ножа у самой девушки никогда не было.
То есть дело из ясного и очевидного сделалось очень даже подозрительным.
Родственники героической девушки требовали защитить ее честное имя, жаловались в прессу и начальству. Раскрываемость преступлений трещала по швам.
Непосредственный начальник вызвал к себе занудного Сидорова и провел с ним воспитательную работу. Сидоров уже почти смирился, но тут в соседнем районе арестовали мелкого наркодилера, и тот в порыве откровенности рассказал, что присутствовал в ту роковую ночь на месте преступления и видел, как известный бандит по кличке Копыто зарезал складным ножом какого-то приезжего лоха…
Копыто немедленно объявили в розыск, но он как сквозь землю провалился.
В общем, старший лейтенант Сидоров оказался прав. Но отношение к нему коллег и начальства почему-то нисколько не стало лучше. При первой же возможности занудного Сидорова перевели в другой отдел, и капитанские погоны он получил значительно позже остальных сослуживцев.
Но даже такой печальный опыт ничему его не научил. Петя Сидоров продолжал по всякому поводу проявлять свой занудный характер.
На расследование дела об убийстве заместителя директора фирмы «Контекст» Волованова А. Н. вместе с Костей Рыбиным Петя попал случайно. У напарника Кости, Витьки Беленького, совершенно неожиданно и можно даже сказать спонтанно разродилась жена. Никто и не ждал родов так рано, даже теща Витькина не успела приехать, поэтому Беленький, отвезя супругу в роддом, мотался, как угорелый кот, по городу в поисках вещей, необходимых малышу (жена, подученная тещей, боялась сглазить будущего ребенка и ничего не купила заранее).
Костя Рыбин, оставшись в оперативном одиночестве, быстро, как уже говорилось, потерял к делу интерес и спихнул всю рутинную работу на Петю. Тот же с присущей ему настырностью вскоре узнал, что директор фирмы Илья Моргунов незадолго до этого погиб на тридцать втором километре Приморского шоссе в результате дорожно-транспортного происшествия.
Рассматривая фотографии и перечитывая сухие строчки протоколов, капитан Сидоров насторожился. Само имя Илья Моргунов показалось ему смутно знакомым.
Казалось бы, кому нужно разбираться с жертвой рядовой аварии? Да никому не нужно! Но капитан Сидоров не пожалел своего свободного времени и полез в милицейскую базу данных.
И тут же выяснил, что память его не подвела. Почти двадцать лет назад по делу об ограблении гражданина Азербайджана предпринимателя Исмаилова был арестован уроженец Нижнего Новгорода Илья Моргунов, шестьдесят второго года рождения. Участие Моргунова в ограблении было минимальным, кроме того, суд принял во внимание молодость подсудимого, положительные характеристики и смягчающие обстоятельства, так что он получил всего год.
Капитан Сидоров порадовался тому, какая у него хорошая память, и хотел было закрыть программу, выключить компьютер, но машинально пробежал глазами следующую строчку… и замер от изумления. В досье говорилось, что гражданин Моргунов скончался в далеком девяносто втором году.
Тут уж Петр Сергеевич сам не поверил своим глазам.
Первой его мыслью было, что тот Моргунов – всего лишь однофамилец жертвы недавней автокатастрофы. Однако совпадало абсолютно все, начиная с даты и места рождения. Даже в какой-то период оба Моргунова были прописаны по одному и тому же адресу.
Тогда капитан решил, что сообщение о смерти Моргунова – не более чем ошибка. В конце концов, все ошибаются и в базу данных милиции тоже могут вкрасться неточности. Так что Илья Моргунов вполне мог еще прожить пятнадцать с лишним лет…
Но из-за свойственного ему занудства Петр Степанович не мог просто отмахнуться от такой странной информации. Взяв на работе два дня отгулов, капитан Сидоров собрался отправиться в Нижний Новгород. Непосредственный его начальник майор Стуков посмотрел на подчиненного с подозрением, но Сидоров на голубом глазу заявил, что едет на свадьбу любимой троюродной сестры.
В Нижнем же Новгороде он отыскал могилу Ильи Моргунова и на всякий случай сфотографировал ее. Более того, он нашел престарелую мать покойного и задал ей несколько вопросов.
Мать покойного Моргунова жила в пригороде, в маленьком, давно нуждавшемся в ремонте одноэтажном домишке, окруженном покосившимся забором из серого штакетника. Возле забора густо цвели две старые яблони.
Капитан Сидоров подошел к калитке и окликнул сгорбленную старушку в стеганой душегрейке, возившуюся в огороде:
– Раиса Кузьминична! Можно вас на два слова?
Старушка взглянула на него из-под руки, распрямилась, подошла к гостю.
– Нету у меня денег, можешь не ходить тут! – проговорила она неприязненно.
– Денег? Каких денег? – удивился Сидоров.
– А ты разве не из… как ее… не из фирмы водопроводной?
– Нет, Раиса Кузьминична, я из милиции, – сообщил капитан и протянул ей служебное удостоверение.
Старушка неторопливо вытерла руки о передник, уважительно взяла удостоверение, разглядела его, подслеповато щурясь, и удовлетворенно произнесла:
– Давно пора!
– Пора что? – удивленно переспросил капитан.
– Пора их сажать! Ходют и ходют, по-человечески не понимают… А ты, сынок, проходи, чего возле калитки-то стоять? – Старушка, открыв калитку, пропустила гостя на участок.
Если домик ее оставлял желать лучшего, то участок оказался тщательно ухоженным. Вдоль тропинки цвели нарциссы и алые тюльпаны, стволы старых яблонь были аккуратно побелены, вокруг них ровным кружком высажены ноготки, на грядках дружно взошли стрелки лука и душистая зелень.
Не проходя в дом, старушка уселась на лавочку перед крыльцом, сложила руки на коленях и повторила:
– Пора их сажать!
– Да кого их-то? – полюбопытствовал капитан, устроившись рядом с ней и жмурясь на ласковое майское солнышко.
– Да вот заявились какие-то, хотят отдельный водопровод в каждый дом провести. Я бы и не против, на колонку ходить тяжело, только они денег насчитали немерено. Я говорю – нету у меня таких денег, а они ходют и ходют…
– Я, Раиса Кузьминична, вообще-то по другому делу, – перебил ее Сидоров, – Моргунов Илья Андреевич, шестьдесят второго года рождения, – ваш сын?
Старушка повернулась к нему, и все ее лицо как-то обмякло.
– Илюшечка-то? – повторила она дрожащим голосом. – Конечно, мой! Чей же еще?
Она вытащила из кармана душегрейки сложенный вчетверо батистовый платочек, промокнула выцветшие от долгой и трудной жизни глаза и продолжила:
– Пятнадцать лет уж миновало, как схоронила я его!
– Пятнадцать лет? – переспросил капитан.
