— Не спеши принимать решение! — прервала ее Надежда. — Ты думаешь, что, получив картину, он оставит вас с матерью в покое?
— По крайней мере он так обещал!..
— Вряд ли стоит верить его обещаниям! — Надежда внимательно взглянула на Соню. — Ведь ты — свидетель. Если обнаружат, что картину подменили…
— Я к тому времени уволюсь… Я же числюсь в музее под другим именем…
— Вот именно. Но вычислить тебя довольно легко. Я же сумела… Ты от матери никуда не денешься… Нажмут на Беневоленского — что за дочка, какая дочка, откуда она взялась? Ох, Соня, боюсь, что тебя ожидает судьба твоей сестры…
— Сестры? — удивленно переспросила Соня. — Какой сестры? У меня нет ни сестер, ни братьев!
— Была у тебя сестра… — вздохнула Надежда, — ты только не волнуйся, а слушай, разговор будет долгим…
Они разговаривали так долго, что барменша с розовыми волосами стала неодобрительно коситься.
— Я его ненавижу! — сказала наконец Соня.
— Кого — того типа, который тебя шантажирует матерью? Понятное дело, — вздохнула Надежда.
— Да не его, то есть его тоже! — Соня говорила почти спокойно. — Я ненавижу Беневоленского! Он испортил жизнь моей матери, своей жене, кстати, тоже, сделал меня и Веру считай сиротами — а сам прекрасно устроился!
— Согласна, но сейчас тебе нужно думать не об этом, — заметила Надежда, — тебе нужно думать, как вывести мать из-под удара. А для этого нужно вычислить твоего неизвестного злодея. И я, кажется, знаю, как это сделать. Ты когда получаешь от него копию картины?
— Сегодня вечером. — Соня взглянула на часы.
— Тогда нужно спешить. Значит, завтра я иду в бухгалтерию клиники. Клиника частная, дорогая, пребывание пациентов дорого оплачивается. В бухгалтерии наверняка должен быть полный учет — на сколько дней, а самое главное — кто платит, паспортные данные и реквизиты. Это тебе не ларек на рынке, где денежки из рук в руки передают, — тут строгий учет и контроль. А ты завтра сделаешь вот что…
На этот раз Надежда уверенно подошла к воротам клиники.
— Вы к кому? — осведомился голос из динамика.
— К Олегу Ивановичу, — ответила она не раздумывая. — Я — ассистент профессора Дроздовского из Плескова, Олег Иванович хотел со мной поговорить.
— Проходите, пожалуйста. — В механическом голосе прозвучало несомненное уважение.
Надежда вошла в открывшуюся перед ней калитку, быстро прошла по дорожке к нарядному особняку, поднялась на крыльцо. Навстречу ей шагнула молодая женщина в голубом халате.
— Это вы из Плескова? Куда же вы вчера ушли? Олег Иванович хотел с вами поговорить о новых перспективных методиках лечения параноидальных и шизоидных состояний…
— Да-да, при помощи алтайского горлового пения, — добавила Надежда, вспомнив вчерашний разговор. — Видите ли, мне позвонили из Плескова… понадобилась срочная консультация, поэтому я была вынуждена уйти. Но сегодня я готова побеседовать с профессором.
— Только вам придется подождать: Олег Иванович сейчас осматривает нового больного. Там очень сложный случай — пациент считает себя наследным принцем африканской страны, которого младший брат лишил престола…
Надежда вспомнила африканского студента, который заглядывал в деканат, когда она разговаривала с Натальей Филаретовной, и подумала, что случай действительно очень сложный и профессор вряд ли скоро освободится.
— Ничего, — проговорила она. — Я подожду.
— Можете пройти в зимний сад, — предложила женщина. — Это прямо по коридору.
Надежда пошла в указанном направлении, однако, как только сотрудница клиники скрылась из виду, свернула в административное крыло здания.
Достав из сумки белый халат, она надела его и почувствовала себя более уверенно.
Миновав несколько кабинетов, она наконец увидела дверь с табличкой «Главный бухгалтер Сверчок Антонина Никодимовна». Надежда взглянула на часы. На них было двадцать пять минут двенадцатого, до условленного времени оставалось пять минут. Она глубоко вдохнула, придала себе озабоченный и деловой вид и толкнула дверь.
В просторной комнате за компьютером сидела женщина средних лет. Это была плотная, приземистая крашеная блондинка с выражением застарелого переутомления на круглом лице.
— Вы ко мне? — спросила она Надежду.
— Разумеется. — Надежда подошла к столу и быстро, неразборчиво заговорила: — Я хотела уточнить насчет пациента Фунтикова. Насчет пациента Фунтикова, у которого мания преследования комнатными растениями. Можем мы провести с ним курс групповой терапии или не можем? Если у него мания преследования, ему очень нужен этот курс, так можем мы его провести или все-таки не можем? Поскольку у него мания преследования, ему было бы очень полезно провести…
— Вы все-таки не ко мне, — с заметным облегчением произнесла хозяйка кабинета. — Это бухгалтерия, а у вас вопрос по медицинской части, это вам, наверное, к Олегу Ивановичу…
— Нет, я все-таки к вам! — возразила Надежда. — Лечение пациента Фунтикова оплачивает его супруга, поэтому мне нужно у вас уточнить, можем мы провести с ним групповую терапию или нам для этого требуется дополнительное разрешение… как раз Олег Иванович велел мне у вас уточнить. Он мне так и сказал — спросите Антонину Никодимовну… ведь вы — Антонина Никодимовна?
— Да, я Антонина Никодимовна, но я не понимаю…
Надежда скосила глаза на часы. Стрелка подошла к половине двенадцатого. И в эту самую секунду на столе главбуха зазвонил телефон.
Надежда облегченно вздохнула: Соня вовремя приступила к своей части плана.
Антонина Никодимовна сняла трубку и строго проговорила:
— Бухгалтерия!
Из трубки донесся торопливый, взволнованный голос. Слов Надежда разобрать не могла, но узнала Сонину интонацию.
— Да, — проговорила бухгалтер, немного послушав. — У нас очень хорошие условия, но по этому поводу вам следует позвонить дежурному администратору… а по поводу оплаты можно со мной… ну да… ну да… точные расценки? С учетом НДС? Пожалуйста, я вам могу сообщить… Какие еще льготы? У нас частная клиника! У нас нет никаких льгот! На основании постановления ноль сорок два дробь четырнадцать? Что еще за постановление? Одну минуточку…
С телефонной трубкой в руке она встала из-за стола и подошла к стеллажу, на котором стояли папки с документами. Достав со стеллажа одну из папок, она раскрыла ее и проговорила в трубку:
— Не знаю, нет здесь такого постановления! Да что вы такое говорите? Я главный бухгалтер с большим стажем!.. Какую проверку? Какую комиссию? При чем тут прокуратура?
Лицо ее побагровело, она снова принялась листать бумаги.
Надежда скользнула к ее столу и склонилась над компьютером. Покосившись на бухгалтершу, навела курсор на заголовок «Список пациентов». Через секунду на экране выстроился длинный перечень фамилий. Надежда нашла фамилию Северцева, подвела к ней курсор и щелкнула кнопкой.
Перед ней появилась компьютерная страничка с личными данными Сониной матери.
Возраст… диагноз… дата поступления в клинику…
Надежда искала источник финансирования, она хотела узнать, кто оплачивает лечение Елены, но как раз эта позиция была закрыта паролем. Надежда оглядела стол бухгалтерши.
Слева от компьютера стояла рамочка с фотографией очаровательного светло-рыжего щенка кокер- спаниеля, который среди цветов гонялся за бабочкой. Подпись под снимком гласила: «Гарик на даче».
Из своего не слишком богатого опыта взаимодействия с компьютерами Надежда знала, что пароли постоянно забываются, и поэтому обычные, непродвинутые пользователи применяют в качестве пароля
