— Из частного сумасшедшего дома. — Голос Белякова был полон сарказма. — И по звонку из сумасшедшего дома ты вытащил меня с рабочего места, и мы сидим тут, как два идиота, которым тоже самое место в сумасшедшем доме…
— Погоди! — оборвал его Русаков. — Волдырь!
— Только учти, — продолжал злорадствовать Беляков, — частный нам не светит! У нас на него средств недостаточно! Нас с тобой в случае чего засадят в самую захудалую психушку…
— Да погоди ты! — зашипел на коллегу капитан Русаков. — Говорю тебе — Волдырь!
— Что? — Беляков удивленно уставился на напарника. — Какой еще волдырь?
— Гришка Волдырь! — прошипел Русаков, пригибаясь. — Рецидивист! Он у нас второй год в розыске!
— Гришка Волдырь?! — Беляков проследил за взглядом Русакова и тоже пригнулся. — Точно! Мать честная, он! И с ним еще какая-то морда уголовная!
Действительно, по переулку, воровато оглядываясь по сторонам, шли два очень подозрительных типа. Один из них бережно нес какой-то прямоугольный предмет, завернутый в холстину.
— Группу захвата вызывать поздно, — тоскливо проговорил Русаков.
— Поздно, — согласился его напарник.
— Придется самим брать.
Русаков достал из бардачка табельное оружие, снял с предохранителя и выскользнул из машины. Беляков, чувствуя себя немного не в своей тарелке, последовал за ним.
Двое уголовников шли перед ними, вполголоса переговариваясь.
— Начинаем на счет «три», — прошептал Русаков, прибавляя шагу. — Я беру Волдыря, ты — второго…
Беляков кивнул.
— Раз, два…
Капитан не успел сказать «три», потому что из-за угла выехала на полном ходу черная машина, пронеслась мимо подозрительной парочки, из окна машины высунулась рука в перчатке и выхватила из рук Волдыря загадочный прямоугольный предмет.
— Эй, это что… — начал было говорить Волдырь, но закончить фразу ему не удалось.
— Три! — выкрикнул у него за спиной капитан Русаков.
Вслед за этим два капитана бросились вперед с табельным оружием в руках.
— Руки вверх! Не двигаться! — выкрикнул Русаков.
— Не двигаться! Руки вверх! — поддержал его напарник. Порядок слов был другой, но смысл от этого не менялся, как не меняется сумма от перемены мест слагаемых.
— Вот те хрен! — отозвался Волдырь и кинулся к стоявшей у тротуара машине. Он успел втиснуться на водительское сиденье и повернуть ключ зажигания. Однако машина не завелась. В следующую секунду рядом с ним оказался капитан Русаков с пистолетом в руке.
— Я же сказал — не двигаться! — проговорил он, защелкивая на запястьях Волдыря наручники.
Второго уголовника уже скрутил проворный Беляков.
Еще через час начальник отделения вошел в комнату для допросов.
— Ну что — дают показания? — осведомился он, благожелательно взглянув на своих подчиненных.
— Дадут, товарищ подполковник! — отчеканил Русаков. — Куда денутся? Машина, на которой они приехали, числится в угоне, на Волдыря материалов выше крыши… между прочим, есть улики, указывающие, что ограбление депутата Курносова — тоже их работа. Ну а в том наезде они сознаются, никуда не денутся! Даже если не сознаются — технический отдел поработает с машиной… та машина все еще у нас, наверняка следы какие-то остались…
— А что там с их сообщником? — поинтересовался начальник. — Вы говорили, там еще кто-то был.
— С сообщником хуже, — вздохнул Русаков. — Номер машины был замазан грязью, лицо водителя мы не разглядели… Если только они его назовут… — Капитан кивнул на криминальную парочку, но в голосе его не было энтузиазма.
— Ты ничего не хочешь мне сказать, Волдырь? — сурово осведомился подполковник.
— Хочу… — вздохнул уголовник. — Вот все говорят — немецкие машины хорошие, а по мне — барахло! В самый нужный момент не завелась! «Жигуль», и тот лучше!
В то же самое время с Выборгского шоссе неподалеку от поселка Сертолово свернула на пустынный проселок черная машина с заляпанными грязью номерами. Проехав по проселку около трех километров, машина остановилась и несколько раз мигнула фарами. Тут же из-за поворота дороги выехал золотистый «ягуар» и остановился в нескольких метрах от черной машины. Наступила гулкая, звенящая тишина.
Наконец дверца черной машины открылась, из нее вышел худощавый бесцветный мужчина в темном плаще. Увидишь такого на улице — через минуту не вспомнишь. В руках он держал прямоугольный предмет, завернутый в чистый холст.
Неприметный мужчина подошел к задней дверце «ягуара». Дверца открылась перед ним, и он сел рядом с пассажиром, представительным пожилым мужчиной в старомодном черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы.
— Здравствуйте, господин Магистр! — почтительно приветствовал неприметный мужчина пассажира «ягуара». — Как видите, я выполнил свое обещание. Теперь настала ваша очередь. Надеюсь, вы привезли с собой деньги?
— Это действительно Босх? — сухо осведомился тот, кого назвали Магистром.
— Без сомнения. — Неприметный мужчина развернул холст и продемонстрировал своему собеседнику картину.
Кошмарные создания, порождения тьмы и ужаса, теснились на небольшом холсте. Бородатый карлик на трех ногах, громадное насекомое с львиной пастью, жуткий бесформенный пузырь, клубок извивающихся червей с единственным кровавым глазом…
— Вы видите — это та самая картина, которую вы мне заказывали, — почтительно проговорил неприметный мужчина, выдержав приличную паузу.
— Здесь слишком темно, — проговорил Магистр и, открыв дверцу со своей стороны, выбрался из машины на дорогу.
Светило яркое весеннее солнце, и при этом освещении картина казалась еще более мрачной и нереальной.
Магистр пристально, внимательно разглядывал ее — и на его глазах с картиной начало происходить что-то непонятное.
Под действием яркого солнечного света краски начали выцветать, бледнеть и таять. Кошмарные чудовища словно растворялись в золотистой солнечной дымке, как будто они не выдержали этого света, как и положено порождениям тьмы.
— Взгляни-ка на это, — сухо и неприязненно проговорил Магистр.
Неприметный человек посмотрел через его плечо на картину — и его лицо растерянно вытянулось.
Адские чудовища одно за другим исчезли с поверхности холста, мрачные краски растаяли, и под ними проступила совсем другая картина. Это была репродукция известной картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», с детства знакомой каждому по конфетным фантикам и бесчисленным копиям в кабинетах директоров детских садов и школьных завучей. Особенно хорошо были выписаны медведи на переднем плане.
— Ты что — пошутить со мной решил? — проговорил Магистр звенящим, напряженным голосом. — Ты со мной в игры играешь? Фокусы мне показываешь? Имей в виду — шутить со мной не рекомендуется! Это для здоровья вредно!
— Разве я посмел бы шутить с вами? — негромко, почтительно ответил неприметный мужчина. — Я сам не понимаю… не понимаю, как это могло случиться!
