Мысли поневоле перекинулись на кожаный плащ соседки. Как ни уговаривала себя Надежда выбросить из головы всю эту подозрительную историю, плащ упрямо лез в голову. Труп, допустим, она не видела, но вот дыру на плаще она точно видела собственными глазами. А вчера на девице он был совершенно целый. И как это понимать? Какие-нибудь новые технологии? Тогда хорошо бы узнать, где находится мастерская, все в жизни пригодится.
Надежда упаковала большой тюк с вещами для химчистки и поглядела на себя в зеркало. Что ж, сегодня с лицом и прической все в порядке, московская тетя Таня была бы ею довольна.
С площадки послышался знакомый скрип двери, той самой квартиры, Михайловых, и уши у Надежды сами собой встали торчком, как у породистой овчарки. И ноги сами понесли ее к двери, и руки сами повернули рычажок замка.
Однако на этот раз из квартиры выходила не давешняя подозрительная девица. Женщина была другая, гораздо выше ростом, плотнее и как бы основательнее.
— Рая! — ахнула Надежда. — Надо же, я тебя сразу не узнала! Богатой будешь…
— Уже! — рассмеялась Раиса, а это была она.
— Слушай, ну как изменилась! — восхищенно заговорила Надежда. — Похудела, помолодела, выглядишь прекрасно!
— Спасибо, Надя, — кивнула Раиса и наклонилась, чтобы поднять многочисленные пакеты. — Вот, приехала кое-что забрать, бабушка просила, на память…
Пакеты рассыпались, Надежда принялась помогать Раисе.
— Слушай, может, зайдешь? — спросила она. — Чаю попьем, расскажешь, как жизнь, как детки…
Раиса подняла голову и испытующе на нее поглядела.
В общем, сомнения ее были вполне понятны. Надежда жила в этом доме всего два года, это была квартира ее мужа Сан Саныча, в которой проживал он ранее с семьей своего сына. Сын уже два года работал по контракту в Канаде и собирался контракт продлять, так что Сан Саныч с Надеждой утвердились в квартире надолго. За два года, однако, Раиса с Надеждой сталкивались только у лифта или во дворе и вовсе не были чайно-кофейными подругами.
Теперь Надежда ответила на Раисин взгляд широкой улыбкой и распахнула дверь в свою квартиру:
— Заходи скорее, а то кот выскочит!
— От чая не откажусь, — смущенно сказала Раиса, — все время есть и пить хочу, дети все высасывают. Можно и кофе…
— Ты еще кормишь? — восхитилась Надежда. — Двоих-то? Ну, молодец, прямо мать-героиня! По нашим временам это большая редкость. А сейчас детки с бабушкой?
— С няней, — усмехнулась Раиса, — еще есть шофер, горничная, кухарка и садовник!
— Вот здорово! — Надежда крутилась по кухне и не заметила взгляда Раисы. — Рада за тебя очень!
— Правда?
Что-то в ее тоне показалось Надежде заслуживающим внимания, и она бросила турку, в которой заваривала кофе.
— Конечно! — ответила она. — Тяжело с двумя-то, а тут помощников столько!
— Ох, Надя, пошутила я, — рассмеялась Раиса, — сторож один только живет, да еще женщина из деревни приходит убирать раз в неделю. А дальше мы сами управляемся, зачем чужие в доме?
— Ну и хорошо… — Надежда выставила на стол сыр, крекеры и конфеты. — Тебе кофе-то можно?
— Мне чашку побольше, и молоком разбавь… Ох, Надя, святая ты женщина!
— Да что ты? — удивилась Надежда. — С чего ты взяла?
— Не завистливая, искренняя, всем всегда довольная, сплетни не любишь…
— При чем же тут святость, не понимаю? И кому мне завидовать? У меня все есть…
— Вот я и говорю… — вздохнула Раиса, намазывая крекер мягким сыром. — Ты прости, что я так пошутила. Проверить тебя хотела сдуру. Я, Надя, если честно признаться, соседей очень не люблю… Не дом у нас, а настоящий гадючник.
— Ну, ты преувеличиваешь… — протянула Надежда, — сплетничают, конечно, но ведь все так… Бабушек хлебом не корми — дай за чью-нибудь жизнь попереживать!
— Вот именно, что все! В большом городе хуже, чем в деревне! И злые какие люди… Вот слушай, как милые соседи всю мою жизнь наперекосяк едва не пустили!
— Кофе еще налить?
— Налей, только послабее, а то близнецы мои ночь спать не будут. Вот, значит, вышла я замуж рано, в двадцать лет, мы тогда с мамой жили в пятиэтажке на Охте. Квартирка маленькая, конечно, но все же две комнаты. А муженек мой без квартиры был, в общежитии жил, сам из Белоруссии, тут на стройке работал. Ну, родила я Таньку, живем потихоньку. Проходит время, Таньке уж три года стукнуло. Как пошла она в садик, так, конечно, и начала болеть. И все серьезно — то пневмония, то бронхит. Врачи говорят: надо в Крым ребенка везти. Ну, поехали мы с мамой. Я думаю, поживу недели две, устрою их, а сама вернусь. Оставили, стало быть, Геночку моего одного в пустой квартире на две недели. И что он сделал?
— Догадываюсь, — пробормотала Надежда, — гулять начал.
— Вот именно. Да не просто гулять, а сразу же поселил бабу свою у нас в квартире. Все две недели каждую ночь они вместе! То есть почти не скрывались. То на кухне сидят и занавеску не задернут, то на балконе поздно ночью курят, то утром рано соседка на дежурство идет, а они тут как раз выходят — здрасте!
В общем, возвращаюсь я после отпуска, еще, дура, фруктов накупила, еле тащу, а муж меня с поезда не встретил, с работы его не отпустили, а соседушки дорогие меня уже у порога ждут. И тут в лицах все и рассказали — когда, сколько и даже кто такая баба эта самая. Оказалось — лимитчица, со стройки. Ей-то по барабану все, ей скрывать нечего, а мой Генка полным идиотом оказался. И скотиной.
— Ужас какой! — вставила Надежда, только чтобы что-то сказать.
— Да не ужас, противно просто! — отмахнулась Раиса. — Ну, завели меня соседки, Генка с работы вернулся — я на него с кулаками. Шум у нас, скандал, те же соседи милицию вызвали. В общем, срам один… Потом, как поуспокоилось все, я его и спрашиваю: «Зачем ты это сделал? Тебе, — говорю, — совсем на меня наплевать? Ведь знал же, что соседи мне все тут же расскажут. Ты что, развода хочешь?» «Нет, — отвечает, — не хочу, люблю тебя и дочку. И к теще даже неплохо отношусь». «Так какого же, — говорю, — черта ты сам все поломал? Ну думать же надо хоть немного…» Молчит, в сторону смотрит. Плюнула я и стала в квартире убираться. Так и не вышло у нас никакой жизни. По ночам он ко мне — прости, забудь, а как тут забудешь, если на улицу не выйти? Все за спиной перешептываются да смеются, уже не только двор, а и весь микрорайон в курсе.
— Ну и наплевала бы! — не выдержала Надежда.
— Не смогла, — глухо ответила Раиса. — Что ни сделаю: на кровать лягу, чай пью, волосы расчесываю, — все вижу, как чужая баба по моей квартире расхаживает да моими вещами пользуется.
Короче, мама с Танькой через месяц вернулись, а мы уж на развод подали. Уговаривали меня, мама плакала, отец его приезжал из Белоруссии — не могу, и все! Ушел Генка, из квартиры выписался. Тут как раз мамина тетка умерла, оставила ей комнату в коммуналке, мы эту комнату продали, да и сменялись из той пятиэтажки вот сюда. Ну, дом хороший, все удобства, думаю, начну новую жизнь в новой квартире. Прошло года четыре, появился у нас на работе один такой… С виду симпатичный, вежливый, неженатый. Жил с мамой, всегда аккуратный такой… Ну, как-то мы с ним сблизились. Он в койку сразу не укладывал, не торопил события. В кино меня водил, в кафе, в театр даже… Приятно, в общем, время проводили. Потом отправила я Таньку с бабушкой на каникулы в дом отдыха, стал он ко мне ходить, ночевать только не оставался — мама, говорит, болеет, волнуется очень, когда одна дома. Ну, мне что — я с его мамой не знакома, если по телефону звоню — она всегда вежливо отвечает, я тоже не хамлю, а знакомиться с ней особого желания не изъявляю.
Мои вернулись, труднее стало встречаться, но как-то устраивались. То к приятелю его пойдем, то мне подружка ключи от своей квартиры даст, то мои куда-нибудь уйдут или за город уедут. Маме моей он нравился. «Солидный, — говорит, — такой мужчина, вежливый, с положением — не то что твой Генка, дурак и вертопрах». Ходили вместе куда-то, друзей его я знала, со своими подругами его знакомила. В
