Нижняя перекладина лестницы располагалась высоко, больше чем в двух метрах от пола. Чтобы дотянуться до нее, Веронике пришлось встать на цыпочки. Она, безусловно, не смогла бы подтянуться и влезть на эту лестницу, но все же ухватилась за перекладину и потянула ее на себя.
И лестница поехала вниз, разложилась, как труба складного телескопа, и опустилась почти до самого пола.
Теперь Вероника легко могла подняться по ней.
Она вскарабкалась до самого верха, откинула дверцу люка. За этой дверцей была крыша дома.
Вероника подтянулась и выбралась на крышу.
Крыша была довольно-таки пологой. Тут и там из нее выступали кирпичные трубы, сохранившиеся с тех далеких времен, когда дом отапливался печами. Были здесь и приметы нового времени – телевизионные и спутниковые антенны.
Вдалеке, метрах в ста от Вероники, на крыше возвышалась небольшая постройка вроде голубятни, в которую с крыши вела заржавленная металлическая дверь. И как раз сейчас, на глазах Вероники, эта дверь с громким лязгом захлопнулась.
Еще несколько дней назад Вероника ни за что не поверила бы, что она, скромная служащая фотоателье, совершенно лишенная авантюрных привычек, способна бегать по крышам, преследуя таинственного похитителя. Ей бы такое и в голову не пришло! Она была настолько осторожной и законопослушной, что беспрекословно соблюдала все существующие правила и ограничения – не стояла под стрелой, не садилась на ступени эскалатора, не заплывала за буйки...
А сейчас она без долгих раздумий выбралась на крышу, закрыла за собой дверь и пошла к голубятне. Если это действительно была голубятня.
Как уже сказано, крыша, на которую она выбралась, была довольно пологой, но тем не менее уклон все же был, и весьма заметный, кроме того, кровельное железо кое-где проржавело, и в одном месте нога Вероники провалилась в образовавшуюся дыру, так что она с трудом смогла сохранить равновесие.
Тем не менее она добралась до голубятни и распахнула дверь.
И вдруг из-за этой двери прямо ей в лицо метнулось что-то большое, грохочущее.
От неожиданности Вероника потеряла равновесие, упала и покатилась по крыше. Хотя уклон был небольшой, она никак не могла остановиться и катилась, катилась, постепенно набирая скорость...
Когда она уже докатилась до самого края крыши, ей все же удалось зацепиться за основание антенны.
Она лежала на боку, пытаясь отдышаться и хоть немного успокоиться. Меньше чем в полуметре от нее край крыши заканчивался и виднелось глубокое ущелье улицы. Там, на страшной глубине, спешили куда-то люди. Отсюда они казались крошечными букашками.
Вероника представила, что еще немного – и она перелетела бы через край крыши и рухнула на асфальт...
От страха перед такой перспективой она похолодела. Но делать было нечего, возвращаться – еще дольше и опаснее, чем идти вперед, к голубятне.
Тем более что она поняла: то, что ее так напугало, то, из-за чего она чуть не сорвалась с крыши, были всего лишь перепуганные, вырвавшиеся на свободу голуби. Теперь они, описывая в воздухе большие круги, летали над крышей, ожидая, когда она уйдет и они смогут вернуться в голубятню.
Вероника поднялась на ноги, кое-как доковыляла до голубятни, вошла внутрь. Прежде ей не приходилось видеть голубятню, и она не представляла себе ее внутреннее устройство.
Вдоль стен стояли распахнутые клетки, но голубей ни в одной из них не было. Веронике пришло в голову, что похититель, за которым она гналась, нарочно открыл клетки, чтобы вырвавшиеся из них голуби хоть немного задержали ее.
Так и вышло, больше того, напуганная голубями, она едва не сорвалась с крыши. Но теперь уже ничто не могло ее остановить.
Внизу, в полу у основания голубятни, был круглый люк. Вероника откинула его. Вниз шла крутая металлическая лестница, и девушка начала спуск.
Она спустилась уже на три этажа, когда увидела дверь. Она примыкала к лестнице и тоже была железной и, как Вероника ни дергала и ни трясла ее, не поддавалась ни на миллиметр.
Вероника расстроилась.
Как она не подумала, что ее погоня совершенно бессмысленна? Ее остановила первая же запертая дверь!
И тут она увидела на ступеньке лестницы, ниже двери, еще один белый отпечаток мужского ботинка.
Значит, похититель не скрылся от нее за запертой дверью, он спустился дальше по лестнице! А за этой дверью, скорее всего, живет хозяин голубятни...
И она продолжила спуск.
Лестница делала круг за кругом, Вероника уже сбилась со счета. По ее прикидкам, она давно уже должна была спуститься до первого этажа, а лестница все не кончалась.
Наконец она повернула в последний раз. Лестница закончилась, дальше была бетонная площадка, густо припорошенная известкой, как первым снегом.
Вот где похититель бюста измазал свои ботинки!
Значит, подумала Вероника, она на верном пути.
Оттуда, где она стояла, был единственный выход: прямой коридор с бетонным полом и круглым потолком, уходивший в неизвестность. По стенам коридора тянулись связки проводов и темные чугунные трубы – то ли фановые, то ли водопроводные. Где-то впереди послышались удалявшиеся шаги.
Вероника двинулась следом за незнакомцем, стараясь ступать как можно тише. Коридор, по которому она шла, был скудно освещен редкими тусклыми лампами, со стен капала густая маслянистая влага, скапливавшаяся на полу в грязные лужи. Коридор явно проходил под землей – об этом, кроме всего прочего, говорил царивший в нем сырой пронизывающий холод.
Туннель сделал поворот. Впереди метров на двести просматривался прямой участок, и в конце его Вероника увидела удалявшийся мужской силуэт. Она задержалась возле поворота и оказалась права: незнакомец обернулся, видимо, почувствовав чье-то присутствие. К счастью, девушка успела отступить и спрятаться за углом.
Немного выждав, Вероника двинулась дальше.
Холод подземелья все глубже проникал в ее тело, спасение от него можно было найти только в быстром движении, и девушка прибавила шагу.
Теперь человека впереди не было видно – он скрылся за очередным поворотом туннеля.
Вероника дошла до этого поворота, и тут ей пришлось остановиться в раздумье: подземный коридор раздваивался, и нужно было решить, в каком направлении идти дальше.
Она прислушалась.
В гулкой тишине подземелья можно было различить далекие шаги незнакомца, однако обманчивое подземное эхо так искажало все звуки, что невозможно было понять, откуда эти шаги доносятся – слева или справа. Казалось, что они раздаются со всех сторон, и даже сзади.
Тогда Вероника, как она делала уже не раз, наклонилась и вгляделась в бетонный пол коридора. Бо?льшую часть пола покрывали маслянистые лужи конденсата, но между ними попадались сухие участки. И вот на таком сухом участке, слева от развилки, Вероника увидела знакомый отпечаток мужского ботинка.
Она решительно повернула налево.
После развилки туннель стал у?же и темнее, лампочки встречались теперь гораздо реже, их света теперь едва хватало, чтобы различить дорогу перед собой. Однако шаги впереди по-прежнему были слышны, и Вероника уверилась в том, что она выбрала правильное направление.
Холод и сырость подземелья все глубже проникали в ее тело, и она отчетливо поняла, что долго не выдержит.
И тут звуки, доносившиеся спереди, из сырой темноты туннеля, изменились. Вместо ровных негромких шагов по бетонному полу теперь послышался какой-то ритмичный металлический звук, затем что-то громко лязгнуло и наступила тишина.
