– Не знаю… кажется, она где-то на Севере… Она вообще-то работает переводчиком и часто сопровождает группы иностранных геологов и нефтяников.
– А у вас случайно нет ее адреса и телефона? – взмолилась я.
– У меня нет, но у Леночки, конечно, должен быть, ведь они родные сестры…
Маргарита Львовна нашла на полочке возле телефона потрепанную телефонную книжку и вскоре показала мне записанные на страничке координаты очередной Алены Щукиной.
И тут у меня от волнения буквально подкосились ноги.
Потому что телефон был тот самый, из дяди-Васиного списка, который я набирала по нескольку раз в день, чтобы выслушать приятный голос автоответчика.
Я переписала адрес Лениной сестры, сбивчиво поблагодарила Маргариту Львовну и помчалась прочь из квартиры, умоляя судьбу только об одном – чтобы мы не опоздали.
У подъезда я едва не сбила с ног дядю Васю. Ему Творогов, конечно, уже успел рассказать о нашем (то есть о моем) проколе, причем явно расписал все самыми мрачными красками.
Надо отдать должное дяде Васе – он не ругал меня и не вышучивал, а попытался утешить и поддержать:
– Не горюй, тезка, все образуется! В конце концов, это не наша работа, это работа милиции… Киллершу мы выследили, а это главное… Пускай они теперь сами того типа ищут!
– Да подождите, дядя Вася! – замахала я на него руками. – Я знаю, куда он сегодня придет! Теперь я точно знаю!
– Тезка, да хватит тебе!.. – Теперь он помрачнел. – Забудь, выкинь из головы! Я же говорю – это не наше дело! Знаешь, иногда самое главное – уметь вовремя признать ошибку и успокоиться… В сторонку отойти… Знаешь, даже песня такая есть: «Уйду с дороги, таков закон – третий должен уйти…»
– Да я признаю, признаю! – выкрикнула я. – Помните тот телефон, где автоответчик?
– Ну, конечно, – дядя Вася не понимал, к чему я клоню, но, по крайней мере, стал меня внимательно слушать.
– Так вот, это телефон родной сестры Лены Щукиной, Ольги! И именно Ольга познакомила сестру с настройщиком Вениамином Борисовичем! А сейчас она в длительной командировке на Севере…
Дядя Вася смотрел на меня с недоверием, но, кажется, в его глазах появился интерес к моим словам.
– То есть он взял паспорт у той, другой сестры! – выдала я свою догадку. – И теперь он должен положить его на место, чтобы отсечь от себя всякие подозрения!
Дядя Вася молчал, на глазах мрачнея, как небо перед грозой.
– Поедем туда, к Ольге Щукиной, может, мы еще не опоздали и застанем его на месте…
– Ну уж нет, тезка! Я тебя долго слушал, я поддавался на твои уговоры, но теперь все, хватит! Больше мы никуда не поедем! Достаточно с меня этого раза. Всполошил ребят, вызвал их на эту квартиру, и оказался полный облом. Тебе-то хорошо, от тебя никто ничего и не ждал, а я – профессионал с большим стажем – и так облажался! Мне теперь вовек перед ребятами не отмыться!
Ах, вот как! От меня, стало быть, никто ничего хорошего не ждет, не верят, что я могу совершить умный поступок. Ну да, что с меня взять, с убогой… Муж бросил, работы приличной нету, себя запустила…
Захотелось все бросить, гордо уйти и зализывать душевные раны в обществе Бонни. И пускай они все тут сами, без меня. А Бонни будет только доволен, я расскажу ему про то, как хамски относится ко мне Лешка Творогов, и он при встрече разорвет его на тысячу маленьких капитанов милиции. Нет, это, пожалуй, чересчур. Ну, хотя бы качественно Лешку покусает. И Бахчиняна куснет легонечко, для профилактики, Ашот ко мне неплохо относится. И дядю Васю… Нет, дядю Васю жалко, и Бонни его любит.
– Ну, дядя Васечка, с этой квартирой была моя ошибка, а теперь все точно, я уверена… Он обязательно придет, чтобы положить паспорт на место, чтобы владелица паспорта не хватилась и в милицию не заявила!
– Все, хватит! – отрезал он. – Я тебе сказал – это не наше дело, пускай его ищет милиция. А я отчитаюсь перед заказчицей, доложу, что Николая Ангорского убила профессиональная киллерша, которую, в свою очередь, тоже убили… Денег, конечно, за такой результат с нее не получу ни копейки, да видно уж такая судьба…
– Ну да, – проговорила я погасшим голосом, – а убийца останется на свободе… А вы ведь знаете – тот, кто убил один раз, может убить снова… но вам это неинтересно… Ну, сами посудите, как милиция может его найти? Даже если найдут они его по адресу, то как докажут? Мы его подслушивали? Так это к делу не подошьешь, на суде не выступишь! Он сам лично только киллершу убил и насчет алиби небось заранее озаботился…
– Не надо давить мне на психику! – прикрикнул на меня дядя Вася. – Я за свою жизнь столько преступников переловил, сколько ты в кино не видела!
– Ага, скажите еще, что вы первого своего убийцу взяли, когда я под стол пешком ходила! – разозлилась я.
– Точно, так оно и есть! – согласился он, не заметив в моих словах сарказма.
– В общем, вы как хотите, а я поеду в квартиру к Ольге Щукиной и посмотрю, что там происходит!
– Ну, тезка, ты даешь! – Дядя Вася побагровел. – Откуда в тебе столько упрямства?
– Это не упрямство! Это упорство, а упрямство и упорство – это две большие разницы, как говорят в Одессе! В общем, передайте Бонни привет и можете клеить свои модели, а я поехала, пока!
– Ну уж нет! – проворчал он мрачно. – Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одну?
В общем, через полчаса мы сидели в дяди-Васиной машине перед домом Ольги Щукиной.
– Я подойду к подъезду, попробую позвонить по домофону, – проговорила я неуверенно.
Если раньше я была полна оптимизма и не сомневалась, что стоит нагрянуть на квартиру последней Щукиной – и все тайны раскроются как по мановению волшебной палочки, то теперь уверенность сошла на нет, и я смотрела в будущее без прежнего оптимизма. Да и действительно, с чего я взяла, что мы застанем здесь сумасшедшего настройщика? Он мог уже десять раз сюда наведаться, пока мы сидели на квартире Ольгиной сестры, пока выясняли отношения, он мог вообще плюнуть на паспорт и удариться в бега…
Поэтому сейчас я хотела сделать хоть что-то, прежде чем окончательно признать свое поражение.
– Да делай ты что хочешь! – отмахнулся от меня дядя Вася. – Все равно тебя не переупрямить!
Однако когда я выбралась из машины, он последовал за мной, сказав:
– Ладно, ты посмотри с улицы, а я обойду дом, зайду со двора, узнаю, нет ли там второго входа.
Мы разошлись. Я подошла к подъезду и нажала на домофоне номер Ольгиной квартиры.
Разумеется, никто не отозвался.
– Что, не открывают? – послышался у меня за спиной приятный мужской голос. – Ничего, заходите, я открою…
Я скосила глаза и увидела мужчину средних лет с аккуратной бородкой, в очках с тонкой золоченой оправой. Он достал связку ключей, поднес к домофону таблетку электронного ключа и распахнул передо мной дверь:
– Заходите, девушка!
Мне ничего не осталось, как воспользоваться этим предложением – иначе мое поведение выглядело бы более чем странно. Сейчас все люди бдительные – еще заподозрят меня в желании ограбить кого-то из жильцов или, паче чаяния, в терроризме.
Я поблагодарила мужчину, вошла в подъезд и направилась к лифту.
Он вошел следом за мной в кабину. Я нажала кнопку четвертого этажа, вежливо спросила его, какой этаж нужен ему.
– Тот же самый, – он улыбнулся, улыбка у него была приятная.
И очень знакомая.
Я внимательно пригляделась к своему спутнику.
Определенно я с ним уже встречалась…
Кабина остановилась на четвертом этаже, мне пришлось выйти первой. Мужчина слегка замешкался, и я волей-неволей шагнула к Ольгиной квартире.
– Ну, что же вы? Заходите! – проговорил он за моей спиной.
