– Ну что ж! – Маркиз снова вытащил свой бумажник и отсчитал девушке стопочку новеньких купюр. – Как уже было сказано, джентльмен не должен быть скрягой, и слово свое я держу. Вот тебе плата за информацию, и упаси тебя бог кому-нибудь проговориться о нашем разговоре! Особенно Вере! Ну, да ты девушка умная, сама все отлично понимаешь…
Лена испуганно кивнула и торопливо спрятала деньги.
Леня поднялся и сказал:
– Кофе все-таки допей, очень вкусный кофе!
Он вышел из кафе, не оглядываясь, а Лена Звонцова еще долго сидела над чашкой остывшего кофе и думала, не привиделся ли ей этот странный, удивительно информированный человек «кавказской» наружности.
Она склонялась уже к мысли, что сам этот странный человек и весь неприятный эпизод, главным действующим лицом которого он был, ей действительно померещились от переутомления, но внушительная стопочка долларов, которую она нащупала в потайном кармашке, убедила ее в реальности всего случившегося.
Тогда она решила выбросить странного человека из головы, а доллары воспринять как неожиданный и очень своевременный дар небес.
Михаил Ильич Рувимчик, рядовой преподаватель Академии художеств, был известен как замечательный копиист.
Еще он был известен как человек, который никогда не отказывается ни от какой, самой срочной и трудной работы. Дело в том, что ему постоянно нужны были деньги.
Конечно, деньги нужны всем, в этом смысле Михаил Ильич не был оригинален, но ему они нужны были особенно остро, поскольку ему приходилось кормить чертову прорву детей.
Сколько раз Рувимчик женился, не знали даже его близкие друзья. Все его жены были удивительно похожи – маленького роста, голубоглазые, с ямочками на щеках. Никто не мог понять, для чего менять одну маленькую голубоглазую жену на другую – точно такую же, но Михаил Ильич проделывал это с завидным постоянством на протяжении всей своей сознательной жизни. И от каждой жены у Рувимчика были дети.
К чести Рувимчика надо сказать, что он любил всех своих многочисленных детей, заботился о них и старался удовлетворять все их многочисленные потребности – от памперсов и детского питания до роликовых коньков, велосипедов и компьютерных игр.
Именно поэтому он постоянно искал работу.
Когда Маркиз подошел к Михаилу Рувимчику в коридоре Академии и, сославшись на Валерию Сергеевну, сказал, что у него есть работа, Михаил Ильич несказанно обрадовался, а когда Леня назвал сумму гонорара, Рувимчик обрадовался еще больше. Он быстро сосчитал в уме, сколько памперсов и прочих необходимых детям вещей сможет купить на эти деньги, и сказал, что полностью поступает в Ленино распоряжение.
Правда, когда Леня объяснил, что нужно сделать и в насколько сжатые сроки, Михаил Ильич пришел в ужас. Однако дети требуют своего, и пути к отступлению у несчастного многодетного отца не осталось.
Леня зашел в посылочный отдел ближайшего к дому почтового отделения и обратился к плечистой тетке неопределенного возраста с большой бородавкой на носу, которая взвешивала приготовленные к отправке бандероли:
– Дама, запечатайте мне, пожалуйста, пакетик!
Он протянул почтовой страдалице плоский пакет, завернутый в плотную желтовато-коричневую бумагу и перевязанный бечевкой.
– Чего это? – недовольно проворчала тетка, подозрительно взглянув на Маркиза. – Зачем это?
– Просто так, – сообщил ей Леня с милой улыбкой.
– Гражданин, не надо хулиганить! – Тетка помрачнела, и даже бородавка у нее на носу от возмущения раздулась. – Гражданин, покиньте помещение, мешаете работать!
– Разве я вам мешаю? – спросил Леня все с той же милой улыбкой и зашуршал сторублевой бумажкой.
– Чего это? – проворчала тетка без прежнего недовольства и с заметным интересом. – Зачем это?
– Просто так, – ответил Леня, и бумажка перекочевала в теткин карман.
– Ну, чего вам там запечатать-то нужно? – Голос тетки по-прежнему остался ворчливым, другого у нее попросту не имелось, но в этом ворчливом голосе звучали определенно доброжелательные нотки. А в руке у тетки уже появился коричневый брусок сургуча.
Вера Зайценогова приехала к банку за десять минут до встречи с нотариусом. Она нервничала, но внешне старалась никак этого не показывать.
Еще совсем немного – и она добьется поставленной цели, станет богатой женщиной… даже не богатой, а очень богатой!
Цель оправдывает средства. Она всю жизнь руководствовалась этой поговоркой.
Некрасивая, не слишком умная, Вера ощущала себя неудачницей, пока не узнала о завещании своей старой тетки. Сначала она не придала этому большого значения: не верила, что у старухи могут быть какие-то большие ценности, однако решила навести справки, пользуясь своим удивительным умением разговаривать с людьми и пожертвовав небольшими деньгами.
От подкупленной помощницы нотариуса она узнала об итальянской картине, и тогда перед ней появилась настоящая цель.
Это давало ей шанс, единственный шанс вырваться из тусклых будней и превратить жизнь в праздник.
То, что на ее пути стоял родственник, троюродный брат Алексей Кириллович, Веру не остановило. Она шла к цели, сметая все на своем пути. Очень своевременно подвернулся ей Роман Войтенко, с его болезненной манией и убеждением в собственной гениальности и в том, что окружающие его бессовестно обкрадывают.
Когда Вера увидела подделанный Романом пропуск и поняла, что это он убил Животовского, она решила, что судьба в его лице послала ей орудие для осуществления заветной цели.
Она не проговорилась ни одной душе о своем открытии и принялась обрабатывать Романа, внушать ему, что именно Алексей Кириллович Волкоедов похищает его гениальные идеи…
Семена упали на благодатную почву, убеждать Вера умела, а Роман Войтенко был готов поверить чему угодно. Его мания требовала новых жертв, как лесной пожар требует новой пищи, уничтожая все на своем пути… На Веру же совершенно никто не обращал внимания, не принимал ее всерьез. Никому и в голову не пришло бы, что она может совершить какой-то неординарный поступок. Все окружающие считали ее заурядной дурой, она и сама поддерживала их заблуждение. Так легче…
Алексея Волкоедова не стало.
Вера расчистила себе путь к богатству.
Она посмотрела на часы. До прихода нотариуса оставалось еще пять минут.
В это время к ней приблизился широкоплечий верзила с наголо обритой головой.
Он осклабился и проговорил:
– Здравствуй, Вера, тебе Штабель привет передает.
– Кто? – переспросила Вера, еще ничего не понимая, но инстинктивно чувствуя, что между ней и ее великой мечтой снова кто-то втиснулся.
– Кто? – повторила она. – Какой еще Врубель?
– Не Врубель, – мрачно оборвал ее верзила, – а Штабель. Ты что, реально, Штабеля не знаешь? – Подобное предположение показалось ему самому таким удивительным, что он высоко поднял брови.
– Не знаю я никакого Штабеля!
– Это плохо. Штабеля, конкретно, знают все. – Парень посмотрел на Веру с неодобрением. – И без Штабеля такие дела по жизни не делаются! В общем, он велел тебе передать, что типа картинку твою продать поможет…
– Мне никакая помощь не нужна! – Вера попыталась говорить твердо и решительно, но это у нее плохо получалось.
– Ты, кажется, плохо расслышала? – с плохо скрытой угрозой проговорил парень. – Штабель тебе
