– Знаю. Ты вспомнила кладовку Алекса и сумку с клюшками, которая тихо-мирно стояла в углу.
– Ты рассказал о ней Эду?
– Это бессмысленно. Он уже выстроил собственную версию случившегося, и она его вполне устраивает. А у меня нет никаких реальных доказательств причастности Роудса. Есть надежда на то, что мой несостоявшийся убийца очухается и расскажет нечто занимательное о том, где он взял наркотик. Хотя, признаться, надежда весьма слабая. Врачи говорят, что он вообще может не вспомнить тот день. Это снадобье здорово бьет по мозгам, а уж если еще и выпить… А парень был после вечеринки.
– Господи, Томас, ты думаешь, что Алекс накачал парня наркотиками и отправил его убить тебя?
– Не знаю. Может, он не собирался меня убивать, а рассматривал это как своего рода послание. Предупредил, чтобы держался подальше от его бизнеса.
– Но откуда он мог узнать, что мы интересуемся его методами лечения? – Леонора выбросила пропитавшийся кровью ватный тампон и взяла новый.
– А малышка Джулия Бромли? Она вполне могла посвятить его в подробности нашей встречи. И тогда нет ничего удивительного в том, что он занервничал.
– Ты должен поговорить с Эдом! – Леонора пристально смотрела на Уокера. Вернее, на его отражение в зеркале.
– Я не против и, честно сказать, просто мечтаю сплавить ему это дельце. Но у нас ничего нет. А потому мы только зря тратим время.
– А если я попробую поговорить с ним?
– Не обижайся, но это не поможет. Он сочтет естественным, что раз уж ты со мной спишь, то и слова мои готова подтвердить.
– Ах вот как! – Леонора даже закашлялась. – То есть он решит, что я настолько потеряла голову, что уж сама и рассуждать не могу?
– Он просто использует любой предлог, чтобы не возвращаться к этому делу. Решит, что я свихнулся, как мой братец. – Томас нахмурился и сделал попытку встать.
– Сиди спокойно, – одернула его Леонора. Она взяла мазь отвинтила крышечку. – Я еще не закончила.
Когда Леонора обработала раны своего героя, она отвела го в кухню и усадила за стол. Взгляд Уокера немного смягчился, но временами в нем вспыхивала ярость, так напугавшая ее сначала, когда он только появился на пороге. Девушка разыскала обезболивающие таблетки и налила стакан молока, чтобы запить лекарство.
Томас взглянул на молоко с нескрываемым отвращением спросил:
– А виски есть?
– Нет, извини. – Она виновато улыбнулась.
– А как насчет коньяка, которым вы пропитывали яблочный пирог?
– Ах да. Это есть.
Она достала из шкафчика бутылку и щедро плеснула в стакан.
– Спасибо, – буркнул он и взял таблетки.
– Томас, что нам делать? – спросила Леонора, когда он запил лекарство и поставил на стол пустой стакан.
– Не знаю. Надо поразмыслить.
– А Роудс? Как ты думаешь, предпримет ли он что-нибудь еще?
Некоторое время Уокер честно обдумывал этот вопрос. Потом вздохнул и ответил:
– Думаю, он не станет слишком беспокоиться. Даже если моя догадка верна и за нападением стоит именно он – что я могу сделать? Весь город, включая шефа полиции, считает Дэки одержимым и знает, что я поддерживаю брата. Никто не воспримет всерьез мои слова.
– Но не можем же мы ничего не делать! Нельзя просто проигнорировать тот факт, что тебя чуть не убили!
– Ну, он все же немного нервничает, обдумывая возможные шаги с моей стороны. Пусть понервничает. Люди в таком состоянии часто делают ошибки. А мы тем временем навестим Маргарет Льюис и поболтаем с ней. Вдруг да что выплывет новенькое. Тогда мы сможем разработать стратегию наших действий.
– Стратегию?
– План. Прежде чем строить дом, всегда делают чертеж. Прежде чем браться за какое-то дело, нужно составить план. Так гораздо проще.
– Ну, не знаю… – Она нахмурилась.
– Можно я у тебя переночую?
Леонора растерялась. Еще недавно она жалела, что не согласилась оставить его ночевать, и все же доводов против было слишком много. Но в тот раз он хоть намекал, а теперь – вопрос в лоб.
– Это уж слишком, Уокер! – выпалила она. – Как насчет небольшого налета романтики? Или нежности? Я не достойна чего-то более тонкого?
– Ты уж прости, но сегодня у меня что-то туго с романтикой. Если не хочешь, чтобы я спал здесь, можем пойти ко мне.
Это было сказано совершенно деловым тоном и окончательно выбило Леонору из колеи. Некоторое время она растерянно моргала, потом спросила жалобно:
– Что-то мне подсказывает, что ты не ищешь уютное местечко для занятий сексом. Тогда почему бы нам просто не попрощаться? Зачем мне куда-то идти?
– Если мое предположение о том, что за нападением стоит Роудс, правильно, у него есть причины опасаться меня.
– И что?
– Полгорода уже в курсе, что мы с тобой спим вместе. Он не может не предположить, что мы вместе участвуем в этом деле. Тогда, милая, у него появляются причины опасаться и тебя тоже.
– Опасаться меня? – Леонора вдруг поняла, что ей не хватает воздуха. – Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.
– Нужно трезво оценивать ситуацию. Если он пытался избавиться от меня, то вряд ли он отнесется к тебе по-другому. Если ему представится случай.
– Несмотря на то, что моя попка произвела на него большое впечатление?
– Твоя попка, радость моя, выше всяких похвал, но, боюсь, мы не можем рассчитывать на то, что это отвлечет Роудса от его злобных планов. – Уокер бросил на нее быстрый взгляд и добавил: – И вообще, такой тип, как Алекс Роудс, просто не способен оценить тебя – и твою попку – по достоинству.
– Боже, еще одно разочарование… Но я поняла твою мысль. Нам придется некоторое время держаться вместе, чтобы прикрывать друг друга, да?
– Точно.
– Можешь переночевать у меня.
– Спасибо. Уж прости, что получилось не слишком романтично.
– Да ладно. Я где-то читала, что длительные и прочные отношения не могут основываться лишь на возвышенных и романтических чувствах, потому что они, эти чувства, очень недолговечны.
– Да, я тоже слыхал такое.
– Правда, здорово, что у нас есть нечто гораздо более прочное и надежное и мы всегда можем этим воспользоваться…
– Ты о чем?
– О твоем инструменте.
Когда Леонора, кутаясь в халат, вышла из ванной, Томас уже лежал в кровати. Он устроился со всем возможным комфортом, закинул руки за голову и лениво разглядывал ее. Леонора с досадой подумала, что, хоть кровать и велика, он занял больше половины. Она выключила свет и легла на свободное место.
– Хочу исправить неблагоприятное впечатление, которое у тебя сложилось, – донеслось из темноты.
– Какое впечатление?
– Ну, когда я спросил, нельзя ли мне тут переночевать. То есть я действительно хочу быть уверенным в
