Они немного покружили по городу, потом черная машина остановилась возле Летнего сада, водитель – губастый мужик с оттопыренными ушами – вышел и направился к воротам. Девица пересела на водительское место и уехала. Лёня подумал немного и решил не преследовать девицу – кто угодно заподозрит неладное, если полдня за ним по городу будет мотаться микроавтобус с надписью «Телефонные сети».
Следовало проследить за мужчиной, но для этого нужно было замаскироваться, потому что скорее всего, он может знать Маркиза в лицо.
В считаные секунды Лёня освободился от комбинезона, натянул серенькую скромную курточку, потом пошарил в спортивной сумке, которую прихватил с собой утром. Некогда было ему наводить тщательный грим, да это и не требовалось, поскольку интуиция подсказывала ему, да и Лолка говорила, что мужик с оттопыренными ушами – полный олух и без своей шустрой девицы он ничего не стоит, и держит она его на мелких работах, причем только за то, что очень уж хорошо он копирует чужие голоса. Так что Лёня натянул седой парик и наскоро навел несколько морщин под глазами и у крыльев носа. Он представил, как презрительно сморщится Лола, увидев такую халтуру, но мысленно махнул на нее рукой. Нашлись в его сумке и поношенная кепка, и серый клетчатый шарф. Лёня прихватил еще палочку и пошел вслед за лопоухим по дорожке Летнего сада, сгорбившись и слегка подволакивая ногу.
Объект слежки он обнаружил довольно скоро. Тот сидел в боковой аллее в обществе немолодой женщины весьма пристойного вида. Одета она была скромно, но очень аккуратно, обувь тщательно вычищена. У колен ее стояла хозяйственная сумка на колесиках. Лёня захромал сильнее прежнего и утомленно опустился на соседнюю скамью. Потом поплотнее закутался в шарф, натянул кепочку на нос и только тогда отважился повернуть голову.
Его предосторожности были совершенно излишни, поскольку двое на соседней скамейке были увлечены разговором. Тем не менее Лёня все-таки развернул газету, удачно брошенную кем-то на скамейке.
– Ох, Витенька, – взволнованно говорила женщина, – как-то у меня на душе неспокойно. Вроде бы что- то плохое я делаю…
– Да брось ты… – лениво протянул лопоухий голосом артиста Караченцова, – попусту голову себе не забивай… Ничего в этом страшного нету.
– Вот и она тоже говорила, что вреда Артуру Альбертовичу никакого не будет, а все ж таки… – пригорюнилась женщина.
– Имен не называй! – прикрикнул Витенька голосом самого Руо. – Говорил же сто раз тебе!
«Так-так, – оживился Лёня, – стало быть, эта тетка имеет отношение к Артуру Руо!»
Они общались много лет, но домами не дружили, поэтому Лёня и не узнал экономку старого фокусника, Антонину Ивановну. Однако он напряг память и вспомнил, что старый иллюзионист живет где-то здесь, в центре, в квартире с видом на храм Спаса на Крови.
– Вот, возьми, – проговорил лопоухий хриплым голосом Высоцкого, вложив что-то в руку женщине, – тут еще несколько. Везде ему суй, куда только можно, чтобы все прослушивать.
– Нехорошо это, – всхлипнула женщина.
– Ну, снова-здорово! – рассердился лопоухий. – Раз в жизни помочь попросил, так она брыкается! Ничего твоему фокуснику не сделается, он сам никому и на фиг не нужен!
– Хорошо, коли так, – сквозь слезы ответила женщина.
– Ну ладно, бывай здорова! – бросил Витенька голосом артиста Боярского и ушел, не оглядываясь.
Женщина посидела немного, потом вытерла слезы, поглядела на часы и тоже ушла, волоча за собой сумку на колесиках.
Лёня поглядел ей вслед и подумал, что придется экономке вскорости искать себе другую работу, потому что Артур Альбертович Руо выгонит ее с треском.
Еще он подумал, что, кажется, получил ответ на один из мучивших его вопросов: КАК конкуренты сумели переманить его заказчиков. Они просто-напросто прослушивали все разговоры Руо! Но вот другой вопрос: ЗАЧЕМ – пока оставался открытым.
Но недолго так будет, подумал Лёня и решил действовать. В голове его мысли закрутились с сверхзвуковой скоростью, и через несколько минут его осенила страшно рискованная идея.
«Работающая девушка» Марина подъехала к своему дому и взглянула на часы. Тут же из углового кафетерия выскочила ее подруга Танька, подбежала к машине и зачастила резким визгливым голосом:
– Мы с тобой на сколько договаривались? Я тебя здесь уже целый час дожидаюсь! Куда ты пропала? Разве так можно с подругами поступать? Или мы с тобой уже не подруги? Нет, ты мне прямо скажи – подруги мы или не подруги?
– Подруги, подруги! – усмехнулась Марина.
Они с Танькой действительно были лучшими подругами – еще со школы. Они выросли на одной улице в провинциальном городке Замешанске, учились в одной школе, после уроков дрались с мальчишками и вместе ходили в кино. К десятому классу они были сыты по горло этими развлечениями и решили на пару выбираться из глухой провинции. В Петербурге их дороги немного разошлись – Марина, с ее эффектной внешностью, попала под крыло к Костику и стала «работающей девушкой», а Танька освоила другой бизнес. Но время от времени они встречались, вспоминали свое провинциальное детство и помогали друг другу, когда в том возникала надобность.
– Ну, извини, Танюшка! – примирительно проговорила Марина, запирая машину. – Костик меня срочно вызвонил… клиент важный подвернулся…
Честно говоря, этот клиент на важного никак не тянул, и вообще, он был какой-то подозрительный, но Костик – он такой, с ним не поспоришь, одно слово – Костик…
Подруги поднялись по крутой лестнице на четвертый этаж, Марина достала ключи. Обшарпанную дверь коммуналки украшали четыре звонка – не так уж много для этого района. На квартиру Марина не успела заработать, деньги как-то незаметно утекали у нее между пальцев – одежда, косметика… у «работающих девушек» большие расходы! Хорошо хоть комнату успела купить. Все-таки своя, собственная, не надо у хозяйки снимать, как первые два года ее житья в городе! И с соседями более или менее повезло. Айниулины, конечно, люди скандальные, да и старуха – та еще зараза, так и норовит гадость какую-нибудь устроить, но вот Федьки Росомахина вечно нет дома…
Она открыла дверь и нос к носу столкнулась с Федькой. Тот уставился на Татьяну и отвесил челюсть, как будто снежного человека увидел.
Росомахин направлялся в кухню, собираясь поставить чайник.
Вдруг распахнулась дверь, и в квартиру вошла его соседка Марина, а с ней – подружка, белобрысая кудрявая девчонка маленького росточка. Федора как стукнуло – вот ведь о ком его полицейские расспрашивали! То-то ему показались знакомыми приметы…
Маринка – девка хорошая, никогда его не обижала, а иногда, по тяжелому утреннему времени, и выручала десяткой на пиво, так что Федор к ней испытывал, что называется, добрососедские чувства. Посему он решил предупредить ее подругу насчет любопытных полисменов.
Само собой, Федор рассчитывал, что такой жест доброй воли встретит у девушек понимание и они его соответствующим образом отблагодарят. В смысле угостят выпивкой или просто подкинут деньжат, а уж выпивку он и сам прикупить может.
Короче, Росомахин устремился к подружкам и забормотал:
– Девчонки, а девчонки! Послушайте, чего я скажу…
Однако слушать его подруги не захотели. Белобрысая шикнула на него, как на помойного кота:
– Брысь! Только тебя нам не хватало!
И Маринка, всегда такая понятливая, присовокупила:
– Шел бы ты, Федя, своей дорогой!
– Ну, как знаете! – обиделся Росомахин. – Хотел же как лучше… сами потом пожалеете…
– Вали, вали отсюда, дядя! – отмахнулась белобрысая, и подруги скрылись за дверью Маринкиной комнаты.
Федор поплелся было в кухню, но по дороге передумал и стал осторожно красться по коридору к дверям Маринкиной комнаты. Неплохо бы подслушать, о чем там девицы начнут базарить. Визгливый Танькин голос и белобрысые кудряшки не давали ему покоя. Ишь, мент-то, то бишь полисмен как всполошился!
