Холодная вода лилась за шиворот. Волосы слиплись в мокрый ком. Марина едва не захлебнулась. Она попробовала вывернуться, но брюнет нажал еще сильнее, ткнув ее носом в фаянс раковины.
– Скажи спасибо, что я тебя не в унитаз макнул! – прошипел он, пригнувшись к самому уху «работающей девушки». – Все ж таки женщина! С детства не люблю женщин обижать. Но это мне не помешает снять с тебя скальп, если ты еще раз здесь появишься! – И он свободной рукой вытащил из кармана опасную бритву, выбросил сверкающее лезвие и поднес его к Марининой щеке. – Чувствуешь? – прошептал он, слегка нажав остро отточенным лезвием на ее кожу.
По щеке потекла тонкая струйка крови.
Дверь туалета приоткрылась, показалась унылая тетка с салатом. Увидев происходящее, она мгновенно ретировалась, пробормотав:
– Извините, я, кажется, ошиблась дверью…
– У нас закрытое мероприятие! – обернулся к ней сутенер, широко улыбнувшись.
В коридоре тетка столкнулась со скромного вида мужчиной. Бросив мимолетный взгляд на то, что происходит в женском туалете, он гостеприимно распахнул перед ней дверь с силуэтом мальчика.
– Ты все поняла? – произнес сутенер, снова склонившись к Марине и облизнув узкие темные губы.
Говорить Марина не могла, поэтому просто молча кивнула.
– Даю тебе пять минут! – Он выпрямился, разжал руку и бросил Марине бумажное полотенце. – Приведи себя в порядок! Все ж таки женщина…
Марина торопливо вытерла лицо, кое-как восстановила попорченный макияж и умчалась из ресторана, даже не вернувшись за своим меховым жакетом.
Конечно, она не довела до конца операцию с подругой Танькой, не вернула Василию ключи, но угрозы сутенера все еще звучали у нее в ушах, и она так перепугалась, что все остальные соображения отошли на второй план.
Василий прождал ее пятнадцать минут, потом полчаса…
Потом он поднялся из-за стола, вышел в коридор и заглянул в туалет.
Убедившись, что новая знакомая бесследно исчезла, он испытал легкое недоумение: ведь она ничего от него не получила и даже оставила свой собственный меховой жакет! Неужели этого стоил бокал вина и тарелка французского сыра?
Пребывая в недоумении, он расплатился и покинул ресторан.
Маринин жакет он оставил на вешалке (не хватало еще с женой объясняться!).
И только доехав до своего дома и войдя в подъезд, он обнаружил пропажу ключей. Тут все его недоумение рассеялось, как утренний туман, и Василий понял, что его развели.
Взбежав на третий этаж, он увидел открытую дверь своей квартиры и услышал доносившиеся оттуда крики. Распахнув дверь, он ворвался внутрь. В коридоре его едва не сбило с ног какое-то стремительное белобрысое существо, мчавшиеся прямо на него. Василий не остановился, поскольку из спальни слышались оглушительные вопли. Он пробежал последние метры, распахнул дверь и увидел двух очень подозрительных мужчин самого уголовного вида. Еще в комнате была женщина, которая что-то разглядывала на супружеской кровати Василия. Поскольку она стояла к нему спиной, точнее – местом, расположенным немного ниже спины, он не сразу ее узнал и выпалил, обращаясь в первую очередь к двум мужчинам:
– Что здесь происходит?!
– А ты кто такой? – вызверился на него рослый мужик с огромными, как лопаты, руками.
– То есть как – кто?! – опешил Василий. – Я здесь живу! Я – хозяин этой квартиры! А вы все кто такие?!
– Полиция! – Мужик помахал перед носом Василия каким-то странным документом. Нижний край удостоверения украшала расплывчатая лиловая печать «Плавательный бассейн УИГОГО».
– Полиция?! Что здесь делает полиция?! – Василий вновь обежал взглядом комнату, увидел царивший в ней разгром, вспомнил эффектную девушку Марину и пропавшие ключи и живо представил будущий разговор с женой.
Тут его взгляд вновь остановился на женщине возле кровати.
На этот раз он присмотрелся к ней внимательнее, и та самая ее часть, расположенная немного ниже спины, показалась ему удивительно знакомой.
И через секунду его опасения полностью подтвердились.
Женщина выпрямилась во весь рост, повернулась к нему и завопила:
– Это он! Держите его! Нет, я сама!
И она двинулась на Василия, скрежеща зубами и размахивая руками, как ветряная мельница крыльями.
– Галя! – воскликнул Василий, отступая за спину одного из мужчин. – Галина, я все тебе объясню…
– Что, интересно, ты мне можешь объяснить?! – прорычала та, легко отбрасывая в сторону растерявшегося полицейского и явно собираясь вцепиться Василию в глотку. – На том свете чертям все объяснишь! Во время водных процедур!
Василий с неожиданной ловкостью перепрыгнул через кровать, выиграв несколько секунд, но потеряв возможность прорваться к двери.
– Галина! – попытался он вразумить жену. – Галина Евгеньевна, не делайте ничего непоправимого! Вы должны сначала выслушать меня, а потом уже принимать решение…
– Слушать тебя? – Галина расхохоталась. – Я и так слишком долго тебя слушала! Ты, свинорыл, мало того, что от живой жены второй раз женился, ты меня еще и обворовал! Я тебя сейчас лично на куски разорву – и буду в своем праве! Все равно официально ты уже давно покойник, я на тебя и свидетельство о смерти получила!
– Защитите меня! – завопил Василий, бросаясь к бравым капитанам. – Вы же сказали, что вы из полиции? Значит, вы должны меня защищать, это ваш долг…
– Не вмешивайтесь! – прервала его Галина, отсекая неверному супругу дорогу к двери. – Это наше семейное дело! Мы уж с этим козлом как-нибудь без посторонних разберемся!
– Питиримыч, чего делать-то? – вздохнул Гудронов, отскакивая в сторону, чтобы не попасть под горячую руку Галины Ипатовой.
– Смываться отсюда, от греха подальше! – выдвинул Ананасов разумное предложение.
Василий, проявляя подлинные чудеса ловкости, лавировал по комнате, преследуемый женой. Не сводя с нее глаз, он упустил из виду второго противника, и вдруг издал истошный вопль: Энни, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, подскочила и вцепилась, прокусив брюки, в его зад.
– Так его, Энни, девочка! – радостно закричала Галина. – Откуси ему все под самый корень!
– Только не это! – взвыл Василий, пытаясь сбросить кусачую собачонку.
– Раньше надо было думать! – выпалила Галина, форсируя кровать и подбираясь к блудному мужу. – Энни, молодец, не отпускай его! Вдвоем с тобой мы его скрутим…
И в это мгновение из распахнутых дверей донесся мощный басистый голос:
– Кому сдавать-то?
На пороге спальни стояло крупное существо женского пола, с огромными руками и ногами и печальными коровьими глазами на добродушном круглом лице. Впрочем, сейчас это лицо трудно было бы назвать добродушным, скорее, оно было решительным и даже героическим. В правой руке крупного существа извивалось что-то мелкое, визгливое и белобрысое.
Секретарша полковника Хохленко Любочка пребывала в растрепанных чувствах. Несмотря на неоднократные строгие предупреждения своего начальника Кузьмы Остаповича – насчет того, чтобы она не смела верить ни единому слову двух бравых капитанов, – Любочка полковника не послушалась. То есть не то чтобы не послушалась, просто сердце ее при встрече с доблестным капитаном Ананасовым начинало нагреваться и таять, как воск свечки, как кусочек сахара в чашке чая, как снежок в горячей руке.
Ибо, несмотря на свою специфическую внешность, а может быть, и в противовес ей, Любочка имела большое любвеобильное сердце, полное неизрасходованной нежности.
– Люба! – самым своим суровым голосом внушал ей полковник Хохленко. – Не верь ты этим паршивцам! Ведь они, насмешники этакие, готовы самое святое вышутить, ради красного словца они и отца родного не пожалеют!
