благосостояния. А источник этот был престранным и высшей степени любопытным.
— Видите ли, господин Фандор, — сознался Бузий, — все добро привалило ко мне в тот день, когда я, ну, совершенно случайно, бродя наудачу по берегу Сены, познакомился с неким Домиником Юссоном, торговцем трупами…
— Знаю! Знаю! — перебил его Фандор, который ровным счетом ничего не знал.
— Короче говоря, этот малый имеет, по-видимому, разрешение официальных лиц на покупку в больницах известного числа трупов для изготовления скелетов, а жмуриков ему постоянно недостает…
— И что же, Бузий?
— А то, господин Фандор, что я обещал их ему поставлять… а найти их вовсе не трудно, когда знаешь, как я, в какие именно местечки Сена уносит своих утопленников…
— И с этого вы живете, Бузий?
— И с этого, и с другого еще, господин Фандор. Понимаете, не я один поставщик у Доминика Юссона. Конечно, я не знаю, кто именно мои коллеги и где они раздобывают трупы, только мне известно, что не одна моя тачка возит жмуриков к Доминику Юссону. Этих-то привозят одетыми… ну, вот Доминик Юссон и продает мне их вещи…
Бузий разоткровенничался и теперь говорил без умолку.
Прибыль у него была стопроцентная, так как мертвецы, которых он продавал изготовителю скелетов, доставались ему даром, надо было только их отыскать, а уж на то, чтобы доставить их в целости и сохранности в мастерскую препаратора, умения у него хватало!
По мере того, как говорил Бузий, лицо Фандора становилось то обрадованным, то мрачным. Удивительными были для него откровения Бузия! Совершенно неожиданно Фандор получил от него чрезвычайно важные сведения.
Но кто же такой был этот Доминик Юссон? Откуда он взялся? Что ему было нужно? И чем он все-таки занимался, что это было за ремесло? Одно высказывание Бузия особенно подогрело интерес Фандора:
— Еще хорошо, — сказал бродяга, — еще хорошо, что он живет в Жавеле, возле Пуэн-дю-Жур, словом, в таком месте, где по ночам живой души не встретишь!
Этого было достаточно, чтобы Фандор немедленно задумал план, несомненно очень дерзкий, но способный принести весьма интересные плоды. Не понадобилось ему и часа, чтобы уговорить Бузия на участие в невероятнейшей комедии… Фандор прикинется мертвецом! Бузий продаст его Доминику Юссону и деньги возьмет себе! И Фандор обещает, что никаких неприятностей это бывшему бродяге не принесет.
Увы, этот план, тщательно выполненный Фандором, не принес ему желанных сведений, а внезапное помешательство Доминика Юссона и побег Бузия еще усложнили положение.
Фандор лежал в тачке и по-прежнему прикидывался мертвецом, а сам серьезно подумывал о том, что придется ускорить развязку этого приключения, пустившись, в свою очередь, наутек; но тут внезапно Доминик Юссон, приплясывавший по своей мастерской, испустил хриплый вопль и отскочил назад. Потом чем-то, по-видимому, страшно перепуганный, он забился в угол и, прижавшись к стенке, уставился безумными глазами в пол.
«Черт возьми! — подумал Фандор. — Что это с ним творится?»
Ни о чем другом журналист больше не успел подумать, так как развернувшиеся события сами принесли ему ответ на этот вопрос и объяснили поведение препаратора института.
Фандор прислушался и медленно, чтобы не было заметно, повернул голову к тому месту, на которое так пристально смотрел Доминик Юссон. Вдруг он чуть не подскочил. «Дьявольщина! — изумился он. — Это еще что такое?»
Снизу, из-под пола, раздался глухой размеренный шум с ровными промежутками, словно это были чьи-то тяжелые шаги.
«Ну и ну! — подумал журналист, — уж не ходит ли кто-то там, под этим погребом? Но кто?»
К изумлению Фандора, его предположение подтвердилось. Пол в том месте, куда по-прежнему был направлен обезумевший взор Доминика Юссона, казалось, представлял собой единую плиту. Но в ней, оказывается, имелся люк, и крышка этого люка внезапно приподнялась и откинулась назад, а под ней открылся узкий ход.
«Ого! — заметил про себя Фандор. — Кто, черт его побери, вылезет сейчас оттуда?»
И тут Фандор, притворявшийся мертвецом, и впрямь чуть не умер от изумления, увидев, кто появился из этого странного отверстия. Сперва показалось нечто круглое, металлическое, блестящее, вроде стального шара, — Фандор совершенно не мог понять, что это за предмет. Прибор? Машина? Эта догадка была ошибочной, что вскоре и разъяснилось. Вслед за шаром, постепенно вылезавшим из люка, последовало что-то, похожее на человеческую фигуру, затянутую в резиновый костюм, с которого стекали потоки воды и свисали водоросли.
«Ах ты, черт! — подумал Фандор, совсем позабыв о гримасе мертвеца, до сих пор державшейся на его лице. — Будь он проклят, это ведь вчерашний водолаз! Ну и влип же я! Это Фантомас!»
Но был ли то Фантомас?
Сомневаться не приходилось, ибо никто другой, кроме Фантомаса, не мог бы иметь таких тесных сношений с Домиником Юссоном, не мог бы явиться к нему в таком неожиданном виде, не мог бы решиться надеть скафандр, чтобы вызвать появление световых пятен в водах Сены, пятен, которые вот уже много месяцев волновали население Парижа. Но если эти рассуждения и приводили Фандора к мысли, что это Фантомас, уверенности в этом все же у него не было.
Человек, приподнявший крышку люка, полностью скрытый скафандром и тяжелым металлическим шлемом с отверстиями для глаз под толстыми стеклами, был все же невидим и неузнаваем. И в этом силуэте было что-то фантастическое и устрашающее.
— Тьфу ты, пропасть, — тихо выругался Фандор, увидев неуверенную походку водолаза, — похоже, что дом этот ему знаком не лучше, чем мне!
«Неужели Фантомас впервые является сюда?» — подумал было он, но его размышления опять были неожиданно прерваны.
Если водолаз, появившийся из глубин люка, сперва, казалось, не знал, куда направиться, то теперь поведение его резко изменилось. Поначалу он долго рассматривал Доминика Юссона, застывшего в неподвижности и хохотавшего, как безумец, потом круто повернулся и увидел Фандора. В одно мгновение, взмахнув руками, он бросился к журналисту. Но Фандор не стал дожидаться его!
— Фантомас! Фантомас! — завопил он, соскочив, наконец, с тачки, где в течение часа принуждал себя сохранять мучительную неподвижность. — Фантомас! Фантомас! Ну, кто кого?
Полуголый, забыв о Доминике Юссоне, который смотрел еще более испуганными, чем раньше, глазами, на неожиданное воскрешение трупа, привезенного Бузием, Фандор набросился на водолаза и, пользуясь тем, что тяжелый скафандр стеснял движения незнакомца, попытался его опрокинуть на пол. Водолаз, схваченный им за пояс, с трудом мог сопротивляться. И тут развернулась трагическая схватка между водолазом и Фандором, в этой угрюмой мастерской, где в тусклом свете наступающего утра на стенах постепенно вырисовывались оскаленные челюсти скелетов, в мастерской, которую совсем утративший рассудок Доминик Юссон оглашал нечленораздельными криками, в этом ледяном помещении, где каждый предмет внушал отвращение и смертельный ужас.
Потерявший голову Фандор был убежден, что схватился именно с Фантомасом, что тот, наконец, у него в руках; отлично сознавая, что если он не справится с бандитом, тот безусловно покончит с ним, Фандор боролся, не щадя соперника, не щадя самого себя! Время от времени он хрипло приговаривал:
— Фантомас! Фантомас! Кто кого? Настал для тебя час расплаты!
Наконец, журналист уверенной рукой вцепился в горло водолаза и стал душить его, причем гнев придавал ему все больше сил.
— Ага, я его сделаю! — кричал он.
Но внезапно борьба приняла иной оборот. До сих пор победа была, несомненно, на стороне Фандора, но водолаз сделал неожиданный рывок, отчаянное усилие, и перевес оказался на его стороне. Он, в свою очередь, схватил Фандора за горло и так рьяно накинулся на него, что опрокинул его на один из мраморных столов. Фандор понял, что конец его близок! Огромный вес соперника пригвоздил его к столу. Одна рука его
