глупым. Он только тогда понял, что никто и никогда его всерьез не считал телохранителем принца, что никто и никогда не обучал его таким вот ритуалам, а все обучение сводилось... Рэми сглотнул, чувствуя себя преданным. Вирес скорее обучал принца, что станет повелителем, а вовсе не телохранителя Мираниса. Боги, они уже тогда хотели его отдать клану. Уже тогда приняли решение за него.
Но вскоре обида угасла, сменившись усталостью. Рэми впервые присутствовал на ритуале возвращения телохранителя из-за грани, и впервые с замиранием сердца слышал холодный вопрос Виреса - хочет ли Миранис отпустить своего телохранителя за грань. Даже в бреду принц ответил нет, и на душе Рэми потеплело. А когда умолкли в спальне звуки последнего заклинания, Рэми с облегчением опустился на стул, и тут перед глазами мигнуло. Раз, второй, и телохранитель вдруг оказался в темноте... Бродил он в этой темноте и до сих пор.
- Завтра горячка минует, - произнес где-то неподалеку голос целителя, возвращая Рэми из недавних воспоминаний в спальню Армана. - Через седмицу, в крайнем случае, вы встанете на ноги.
И тут же неожиданное:
- Тебе надо отдохнуть, наследник.
Рэми почувствовал, как вздрогнул и напрягся Арман.
- Все уже знают? - тихо спросил Рэми.
По спине прошел неприятный холодок. Увлекшись своей слепотой и усталостью, Рэми на время и думать забыл о дяде. А дядя тем временем действовал, оплетая наследника крепкой цепью долга и обязанностей.
- Прости, наследник. Виссавия уже приняла тебя, а для нас... опасно не знать, кто ты.
Опасно? Рэми почувствовал, что его трясет от гнева. В чем может быть та опасность? Что за чушь городит целитель? Виссавия его приняла? Хотя сам Рэми ясно дал понять, что хочет остаться в Кассии, все равно за него решили?
Обойдется. Благодаря магическому зрению выносить слепоту было не так и сложно, хотя это и отнимало очень много сил. Оттого Рэми и устал, как собака, но и отдыхать не мог... Не сейчас. До тех пока не очнутся другие телохранители, он не мог расслабиться в проклятом клане.
- Совет ждет тебя, наследник.
- Подождет.
И никогда не дождется. Но сейчас они в клане и отказывать виссавийцам прямо опасно. Дайте боги, чтобы они не додумались повлиять на Рэми через тех, кого он любит. Например, через Армана.
Брат все так же сжимал ладонь Рэми, пальцы его были горячими и влажными от пота, но в разговор дозорный не вмешивался.
- Я понимаю, как тебе сложно, наследник, - продолжал уговаривать ровным тоном виссавиец. - Но как советник я не могу молчать. Выслушай нас, прошу.
- Мир выздоровеет, и мы...
- Нериан, я прошу тебя. Ты сейчас не можешь покинуть клана. Не так.
- Не называй меня этим именем...
- Как скажешь, Рэми.
- Оставь нас.
Рэми видел, как шевельнулось зеленое марево возле неясной фигуры целителя. Наверное, он поклонился. А потом молча направился к двери. Как де они послушны. Аж противно. Пахнуло сквозняком, стукнула дверь.
- Значит, они все знают. И что ты - племянник вождя?
Голос брата был слабым, но твердым, да только отвечать на вопросы о виссавийцах было гораздо легче, чем на вопросы о потухшем взгляде Рэми.
- Ты же сам слышал.
- Что говорит Мир?
- Мир... еще не очнулся.
- А другие телохранители?
- Лерин... спит. Кадм и Тисмен... их возвращали из-за грани.
- Ты возвращал?
- И Вирес... но Вирес тоже вымотался...
- И со всем этим ты остался один?
Рэми прикусил губу.
- Я справлюсь.
- Проклятие! - выругался Арман. - Я вижу, как ты справляешься!
- Мне надо идти, - прошептал Рэми, вставая.
- Погоди, дурачок, - мягко пытался остановить брата Арман. - Проклятая слабость. Я так нужен тебе, а не могу даже пошевелиться... останься со мной... Когда ты рядом, я хотя бы знаю, что ты цел и невредим.
- Я цел. Но мне действительно надо идти, - повторил Рэми, вдруг ослабев. Голову разодрала тягучая боль.
- Проклятие! Остановись немедленно!
Зеленый кокон дернулся, и Рэми, поняв, что брат бросился за ним и упал с кровати, кинулся к почти потерявшему сознание Арману:
- Что ты творишь! - шептал он.
- Ты что творишь?
На зов Рэми открылась дверь, и чьи-то заботливые руки помогли телохранителю уложить почти потерявшего сознание Армана на подушки.
- Посмотри на меня, брат, - настаивал Арман.
- Я пойду...
- Не убегай!
Рэми дернулся и ударившись бедром об острый угол стола, зашипел.
- Останови его! - вскричал Арман, явно обращаясь к целителю.
- Я не осмелюсь, - беспомощно ответил виссавиец.
- Проклятие! - прошипел Рэми уже в своих покоях, ударяя кулаком в стену. - Проклятая Виссавия! Ну почему! Почему ты меня не отпускаешь... почему не помогаешь мне? Почему не исцелишь? Почему... я не вижу... Буду ли я еще видеть? Или этой слепотой ты покарала меня? Сделала беспомощным? Ответь! Если действительно любишь меня, ответь!
Тихий стук в дверь заставил Рэми собраться. Он не хотел сейчас никого видеть, но и показывать свою слабость, выгоняя каждого гостя, не мог. Потому он поправил складки плаща, слегка улыбнулся, и отойдя к окну, дал разрешение войти.
Мягко зашуршали юбки, в комнату ворвался едва ощутимый запах духов, и тихий, женский голос спросил:
- Меня тоже прогонишь?
- 'Тоже' этот как? - мягко ответил Рэми, впрочем, не спеша оборачиваться. Тетка была не только женщиной, но и целительницей душ... ее обмануть еще сложнее, чем брата.
- Как вождя.
- Я не прогонял Элизара. Я просто не знаю, как начать разговор...
- Так и я не знаю, - засмеялась Рина. - Ты - мой племянник, не так ли, а по возрасту - даже старше меня.
- Только не говори, что тебя это радует. Ты не знаешь нас, ты не можешь нас любить.
- Ты маг. Ты, как и я чувствуешь иначе. И ты знаешь, что для мага родственные узы значат очень многое.
- Думаешь? - прошептал Рэми. - А я вот нет. Я ведь знаю, что такое - встретить чужого человека, который называет тебя братом. Светлых и теплых чувств это не вызывает... поначалу даже раздражает. Так что не рассказывай мне...
- Тогда почему ты пытался мне тогда помочь в замке моего брата? Почему успокаивал мою боль? Почему разговаривал со мной, как с кем-то близким? Мой... племянник, целитель, будущий вождь
