Иртыша. Это бугрование продолжалось 150 лет. Кроме золотых вещей из походов любознательные люди привозили и руды из чудских раскопов, видели останки медеплавильного производства и докладывали сибирскому губернатору Гагарину. Эти доклады становились известны Демидову, а его люди уже опрашивали рудоискателей с ведома губернатора, а иногда и расправлялись со строптивыми рудознатцами. Не хотел Демидов иметь конкурентов на Алтае, и чтобы еще кто-то узнал про богатство руд. Разрешение на добычу руд в 1726 году Акинфий Демидов получил, можно сказать, вынужденно, когда из Екатеринбурга в Питерскую Берг-коллегию шли результаты пробных плавок из шести месторождений, в том числе с Мурзинской и со Змеиной горы, найденных крестьянами Костылевым и Останиным. Демидов опередил их прошение в Берг-коллегию об открытии богатых руд буквально на несколько дней, предварительно преподнеся самой Императрице Екатерине I образцы алтайских руд. 16 февраля 1726 года он получает разрешение Берг-коллегии на разработку медных месторождений. Хотя в приказах Берг-коллегии в дальнейшем и будет говориться, что первооткрыватели алтайских месторождений — это крестьяне Костылев и Останин. Донесение пробирного мастера Ивана Шлатгера в Берг-коллегию, что в рудах, представленных Демидовым, содержится 512 граммов на тонну, почему-то останется без внимания. Такого прокола, чтобы еще кто-то обнаружил в рудах золото или серебро, Демидов больше не допустит в течение двух десятилетий. Вернее, это был не прокол, а желание порядочного человека получить значительное денежное вознаграждение от царя за открытое месторождение серебра. Но Петр I не наградил Демидова, так как по условиям надо было найти руды с содержанием серебра 1,5 килограмма на тонну руды, а в представленных рудах содержание было в три раза меньше. На тот момент эта заявка на серебряное месторождение не принесла пользы ни царю, ни Демидову, но результаты анализов серебра в рудах Ивана Шлаттера в последующие десятилетия будут привлекать внимание чиновников. Надо заметить, что перед тем как Демидов получил разрешение на разработку медных месторождений, он ненавязчиво интересовался в Берг-коллегии, как смотрит горное начальство на разработку золотых и серебряных месторождений в Сибири. Ему явно не понравилось, как смотрит на это дело горное начальство, и он больше никогда не будет задавать подобных вопросов. А золото и серебро фактически уже давно плавятся в Колывани, поэтому у Демидова и есть деньги, чтобы содержать сибирское начальство и армию осведомителей, которые честно будут отрабатывать демидовские деньги. Акинфий Демидов в те времена не последний человек в столице государства Российского. Он имеет большой каменный дом, вхож в царский дворец, является действительным статским советником и очень богат. Что там и как история в значительной мере умалчивает, но 26 сентября 1727 года выходит указ Петра Второго внука Петра Первого (О дозволении искать и обрабатывать руду в отдаленных местах Сибири). По этому указу отменяется налог в десятую часть металла в царскую казну «…за великой дальностью и обширностью за Тобольском». Разрешалось всем и каждому сыскивать руды, золото, серебро и медь производить. «Заводы строить кто какие похощет и помешательства в том никакого не чинить. Сделанное золото, серебро продавать свободно кто кому похочет, а за границу отпуск запрещается монет и слитков. Кто где завод заведет, то нашей императорскою милостиней, у них и у наследников их оные заводы отняты не будут». Отмечены в указе и «…новосысканные руды между Томском и Кузнецком, и что дозволено там заводить медные заводы». Это про рудники и заводы Демидова на Алтае. «А из тех мест просителям не токмо в Санкпетербург не ездить, но и в Екатеринбург, который отстоит от Тобольска около 500 верст ездить не надо за разрешением». Вот какую трогательную заботу проявляет Император России или еще кто-то очень близкий к царю о уже существующих заводах Демидова, которые еще только предстоит построить на бумаге. Но Император тоже парень не простой и предписывает этим указом, что когда завод построен и начал работать «…через 2–3 месяца доношение в городе воеводе подавать и объявить обретенной руды пробу от 5 до 10 фунтов и рассказать чему у него изо 100 фунтов той руды, что по горному обычаю называется центнер, выходит чистого золота, серебра, меди и прочаго и в каких местах нашел». После этого указа Демидову уже не надо отдавать десятую часть выплавленных металлов в казну. Добился он своей выгоды. Но Демидов, стреляный воробей, знает, что нельзя верить царским указам. Сколько было у него возможностей — столько и скрывал он свое золото и серебро от царской власти, хотя по указу 1727 года мог и не скрывать. В течение 18 лет водил он всяких исследователей Сибири и путешественников в другие места от своих рудников, показывал другие руды, засыпал рабочие шурфы перед приездом комиссий, если это было возможно, подсовывал в пробы вместо серебряных железные руды, подкупал чиновников всех мастей и уровней или просто обманывал казну, если была возможность. Вообще, Акинфий Демидов был наш человек — русский.
В 1727 году для проверки качества руд алтайских месторождений, переданных Демидову, сибирское горное начальство посылает горного мастера Иоганна Готфрида Георгия (1727–1729 гг.). За время командировки жалование ему платит Демидов и платит, видимо, хорошо. В 1730 году Георгий предоставляет в Екатеринбург образцы руд из обследованных месторождений и вновь возвращается на Колывано-Воскресенский завод уже работать на Демидова. Результаты командировки Иоганна Георгия очень хорошие — нет на демидовских рудниках золота и серебра.
В 1731 году старший сын Демидова Прокофий нанимает на работу пробирного мастера саксонца Моллина, специалиста по серебру, за очень большие деньги.
1732 год, опять едут специалисты, посланные из столичной Берг-коллегии, обследовать Воскресенские рудники, возглавляет их Вицент Райзер, будущий вице-президент Берг-коллегии. Обследовали опытные специалисты рудники «очень хорошо», все усилия приложили, чтобы не найти золото, которое выгладывало почти из каждого камня. Составили карту заводов и лесов. Составили перечень 45 рудников, где гора Мурзинка числится под номером 20 и опять не обнаружили ни золота, ни серебра, но в отчете очень осторожно все-таки упомянули, что руды на Алтае надежду на серебро подают.
1734 год, Колывано-Воскресенский завод посещает член Санкт-Петербургской академии наук немецкий исследователь И.Г. Гмелин. Он удивлен неопытностью демидовских и казенных уральских специалистов, что с 1726 по 1732 годы вместо серебряной собирают цинковую руду. Сильно удивлен и работой Воскресенских рудников, основных поставщиков руды на заводы, что наконец-то демидовские мастера после восьми лет работы только после его приезда наконец-то распознали качество здешней руды и работы прекратили, а то все время думали, что это серебряные руды. Никак не мог понять ученый немец, как из руды с видимым серебром опытный плавильщик со стажем не один десяток лет не может выплавить серебра. Через 17 лет, описывая свое путешествие по Алтаю, он пишет, что «демидовские люди не умели распознать богатого серебра в рудах, а могли серебро распознать знатоки в Екатеринбурге, да и то намного позже».
1735 год, что-то не складывается в это время у Демидова в столице. Забирают у него все алтайские рудники и заводы в казенное владение, нарушая указ 1727 года. Для контроля за работой рудников и разведки руд в Колывани создается Томское и Кузнецкое начальство. Возглавляет это горное начальство майор Угримов. Хороший был майор — преданный. Хорошо знал свою службу, особенно у Демидова. В 1735 году под руководством Угримова Василий Шишков составляет карту рудников и лесов Колывано- Воскресенского завода. Мурзинская гора при Чарыше реке записана под номером 14 в списке из 39 рудников. По сравнению со списком 1732 года количество рудников уменьшилось на шесть. Через 13 лет здесь будет переписано 97 рудников и приисков. На карте красным цветом показаны «леса прежде и ныне вырубленные под завод и на уголь». Зеленой краской выделен «лес сосновый про заводской обиход и на уголь годный». Значит, лесу к тому времени уже вырубили много. А дальше леса вырубят столько, что на огромных площадях образуются голые степи, переходящие в желтые полупустыни Казахстана, и все люди, проживающие в этих местах Алтая, забудут, что здесь когда-то зеленели хвойные леса.
1736 год, майор Леонтий Угримов отправляет отряд из 10 человек во главе со школьником Семеном Шиловым искать корбалихинские руды (змеиногорские), которые «по малым пробам содержат свинец и некоторую часть серебра». Это в Санкт- Петербурге кто-то вспомнил, что 10 лет назад из образцов алтайских руд Иван Шлатгер выплавил серебро. Но Демидова голыми руками не возьмешь, пока не возьмешь.
Упорно работает отряд под предводительством школьника Шилова с мая по сентябрь 1736 года и добывает 930 пудов руды (15 тонн). Причем отряд копает шурфы не на Змеиной горе, откуда были взяты образцы руд, а в другом месте. А героический майор Угримов в это время быстро отправляет с завода настоящих специалистов по выплавке серебра Христофора Моллина и Иоганна Инглика на Урал к руководителю Сибирских заводов Татищеву «по секретному делу». Он решил, что Моллина «с таким
